> Оглавление >

4 Явление Бога на кресте

Бог и крест

Есть веские причина думать, что в эти ужасные несколько часов распятия Бог как-то по особенному явил Себя миру сему, ибо только на кресте в такой высокой степени проявилась близость между Отцом и Сыном. Бог, будучи во Христе, на кресте примирил с Собою мир (2Кор 5,19). На кресте Господь Иисус явил и прославил имя Отче, в совершенстве и полноте явив Его сущность и качества (Ин 12,28; 13,31,32; 17,5,6,26). Слова Господа о том, что Он идет к Отцу следует понимать в связи с предстоящим распятием. На кресте был Сам Отец. Из-за того, что в Его смерти было нечто Божественное, в самую последнею минуту перед Его смертью, видевший происходящее сотник, дважды выдохнул: “Истинно Человек Сей был Сын Божий” (Мк 15,39; Лк 23,46)... В ту минуту Бог был очень, очень близко.

Существует множество второстепенных причин думать, что именно на кресте Бог явил Себя в наибольшей полноте.

Можно смело утверждать, что надпись, “Иисус Назорей, Царь Иудейский”, написанная на еврейском языке, состояла из слов, первые буквы которых составляли слово “ЯХВЕ”. Именно по этому Иудеи так сильно запротестовали против нее, на что Пилат отрезал, “что я написал, то написал”, что может быть скрытым намеком на, “Я есмь Сущий” (@ Я есмь, Тот Кто есмь). Это была его последняя попытка подсмеяться над Иудеями, которые понуждали его распять ни в чем неповинного Человека. Господь, очевидно, страдал еще больше от того, что над ним была помещена надпись, на которой явно читалось: “Это есть Яхве”. Имя Божие, по предсказанию Господа, было открыто на кресте (Ин 17,26). Таким образом провозглашение Богом Своего имени перед Моисеем, записанное в Исх 34,6, становится предсказанием распятия Господа. В некоторых переводах 70-ти это место (Исх 34,6) читается так: “Яхве, Яхве, Муж полный человеколюбия...” В распятом Человеке Христе Иисусе была открыта сущность Яхве. И мы, говорит Иоанн с мыслью о кресте, видели славу Его, такую же, как образ славы, которая была явлена Моисею, полной благодати и истины (ср. Ин 1,14 с Исх 34,6).

Господь был распят за богохульство, именно такое обвинение выдвинули против Него на суде Иудеи, чтобы распять Его. В Мишне говорится, что это было возможно лишь в тех случаях, когда обвиняемый действительно произносил имя Яхве. Описывается протокол допроса на суде некоего обвиняемого именно в этом преступлении, суд над которым очень похож на тот, на котором осудили Господа: “Богохульник не виновен до тех пор, пока отчетливо не произнесет Имени... Когда закончился суд... судьи встали и разодрали свои одежды” (Sanhedrin 7.5; quoted in F.F. Bruce, The Spreading Flame, 1995 ed., p. 53). А потому, когда Господь, отвечая на вопросы, основанные на Дан 7,13 и Пс 109,1, и связанные с Его мессианством, был вынужден, отвечая, говорить, “Я есмь”, то получалось так, как будто Он применяет имя Яхве к Самому Себе. Именно поэтому Его так быстро обвинили в богохульстве, а первосвященник разодрал свои одежды. Господь умер потому, что смело произносил открывая имя Яхве, зная, что за это Его ждет распятие на кресте. Так и наше явление сущности Яхве в истине, прощении и т.д. может стоить очень дорого, хотя и не так, как то стоило Иисусу. Нас должен вдохновлять пример Господа. И это также объясняет то, почему Пилат, насмехаясь над Иудеями, о чем мы говорили выше, написал на кресте вину Господа так, что в ней просматривалось имя “Яхве”.

Также тесная связь существует между “истиной” и крестом. Так в Пс 59,6 Божия истина сравнивается со знаменем (на котором был вознесен змей). Иоанн с трудом пытается словами донести до нас ту страшную и реальную истину, которой он стал свидетелем при кресте (Ин 19,35). Бог есть истина, а на кресте была явлена во всей полноте и совершенстве Его истина.

Предполагаю, что в Ин 1,14 существует своя хронологическая последовательность:

“Слово стало человеком” – рождение Господа;

“и жило среди нас” – Его жизнь;

“Мы видели Его славу, славу, которой наделен Единственный Сын Отца, полный милости и истины” – Его смерть на кресте (современный перевод). Иоанн видел славу Христа в Его прославлении на кресте (Ин 12,38-41; 12,28; 13,32; 17,1,5,24). Так что получается, что Иоанн начинает свое Евангелие с видения смерти Господа. Однако Иоанн видел также еще Его славу и при преображении (Лк 9,32), когда “они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить”. Так неразделимы были Его слава и его смерть. Иоанн, говоря о благодати и истине, часто ссылается на видение Моисея, когда ему было провозглашено имя Божие – Яхве, Бога многомилостивого и истинного (Исх 34,6). Имя Божие было, как никогда прежде, полно и в совершенстве явлено на кресте. Закон на кресте полностью уступил место благодати и истине происшедшим через Христа (Ин 1,17). Иоанн даже утверждает, что Сыном был явлен невидимый Бог (Ин 1,18), что является еще одним намеком на крест. Тем самым Иоанн как бы говорит нам, что если уж Моисей был “в страхе и трепете” перед явленной ему славой Господней, то и нам следует с подобающим благоговением приближаться к славе, явленной на кресте. Заметьте, как обнаженный, покрытый кровью и плевками Человек смог прославить Бога! Первосвященник Аарон, носивший суд грехов сынов Израилевых, – еще один образ креста, явленный в то время в одежде, служившей “для славы и благолепия” (Исх 28,30,2). И таким же, для всех имеющих духовное видение, был обнаженный Господь. Таким образом на кресте было прославлено слово, а распятый Христос стал свидетельством Божиим (1Кор 2,1,2).

Сам Бог

В Ис 64,1-4 предсказано: “О, если бы Ты расторг небеса [и] сошел! горы растаяли бы от лица Твоего... Ибо от века не слыхали, не внимали ухом, и никакой глаз не видал другого бога, кроме Тебя, который столько сделал бы для надеющихся на него”. Последний стих цитируется во 2-й главе 1-го Послания к Коринфянам, где говорится, что “безумие” креста не принимается мудростью мира сего. Только смиренным духовным оком веры можно разглядеть то, что было в обнаженном позоре Голгофы, можно увидеть Самого Бога расторгшего небеса и сошедшего на землю, как того желали и как о том предсказывали верные. Так кресте в израненном теле Иисуса людям был явлен Бог.

Несколько ветхозаветных образов, предсказывавших распятие, говорят о мраке, или тьме, сопровождающей “сошествие” Бога, что сразу же напоминает о Его явлении на Синае. Так говорится о сошествии Самого Бога на землю. Моисей не мог видеть Его лица, он видел его только сзади, ибо ни один человек не может видеть лицо Его и остаться жив. Он видел лицо Ангела и разговаривал с ним так, как человек разговаривает с другом своим. То, что Моисей видел Бога только сзади, может означать, что он видел Самого Бога, сошедшего на землю. Ну, а если Он сошел на землю ради установления ветхого завета, то почему Он не мог сделать этого ради смерти Своего Сына? Думаю, что Он Сам был, Сам присутствовал на кресте. Кровь завета была пролита пред Ним точно так же, как многими веками до этого проливалась жертвенная кровь в скинии собрания, будучи тенью этой Жертвы. “Любовь (Божию) познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою” (1Ин 3,16). В Зах 12,10 (евр.) о Боге говорится так, как будто Он был распят на кресте, не в том смысле, что Он Сам умер на кресте, а в том, что Он был так совершенно и полно явлен в Сыне Своем (“А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Меня, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце”). Это было полное и совершенное явление Бога во Христе. Но помимо этого еще Сам Бог сошел на землю, дабы видеть и засвидетельствовать смерть Своего Сына. Неизмеримо огромное расстояние, отделяющее небо от земли, преодоленное Богом, чтобы сойти к кресту Христову, является самым обыкновенным чудом, чтобы понять которое, достаточно поднять глаза и посмотреть на ночное звездное небо.

Похоже, что 1Тим 3,16 был известным исповедальным стихом в церкви первого столетия, возможно он читался перед погружением в крещенскую воду. Но этот стих может также отражать и последовательность событий смерти и воскресения Господа.

  1. “Бог явился во плоти” не только в жизни Господа, но и в распятии Его, ибо явление Бога особенно полно было видно в смерти его Сына (ср. 1Ин 3,5,8; 4,9 с Ин 3,16; Евр 9,26; Ин 17,6,26);
  2. “оправдал Себя в Духе” – через воскресение (Рим 1,4);
  3. “показал Себя Ангелам” – в гробу (Мф 28,2);
  4. “проповедан в народах, принят верою в мире” (Мк 16,15,16);
  5. “вознесся во славе” сразу же после того, как Он заповедовал проповедовать благовестие всему миру.

Такая последовательность событий подтверждает, что слова о том, что “Бог явился во плоти”, больше относятся к явлению Отца в распятом человеческом естестве Сына в последние минуты страданий, чем к Его рождению. Только на Голгофе был так полно и совершенно явлен Всемогущий Бог. На кресте людьми был презрен и отвержен Сам Бог, с презрением на кресте были отвергнуты и Его любовь, и самоотверженность.

О явлении Божием в распятии говорится и в других местах:

За одно стоит отметить, что явление Господа Иисуса также ожидается и в Его возвращение (Кол 3,4; 1Пет 5,4; 1Ин 2,28; 3,2). Таким образом видна четкая связь между крестом и Его вторым пришествием – каким Он был на кресте, таким Он и явится, когда вернется для суда. И в этом состоит объяснение того, почему хлебопреломление в память о кресте, является также напоминанием о том, что придется предстать пред Ним в судный день.

В распятом на кресте Сыне Божием был совершенно и полностью явлен Сам Бог. Любовь Христа была явлена на кресте, широту, долготу, глубину и высоту которой мы можем познать Его духом (Еф 3,18,19). А это место базируется на Иов 11,7-9: “Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес, - что можешь сделать? глубже преисподней, - что можешь узнать? Длиннее земли мера Его и шире моря”. Суть сравнения этих мест состоит в том, что постижение любви Христовой, недоступное невежественному в этом вопросе и непросвещенному уму, дает возможность уразуметь и совершенство Вседержителя, что было невозможно верующим Ветхого Завета. Такое познание было превыше небес, так что можно было сделать? И все же нужно признаться, что на деле у нас нет такой полноты знания и видения. Мы стремимся попасть в Царство, ибо только там во всей полноте станет возможным постижение Всемогущего так, как Его явил Своей смертью Его Сын. Единственно, что мы знаем, так это то, что на кресте был во всей полноте явлен Бог, дабы мы могли “совершенно постигнуть Вседержителя”. Ну, а если мы знаем об этом, значит нам надо постараться и постичь Его.

Образ Божий

В Флп 2,6-9 описывается не смирение Господа Иисуса при рождении, как о том ошибочно толкуют почитатели Троицы, а смирение Его на кресте (обратите внимание на сходство с Ис 53). Только на кресте Он стал совершенным “образом Божиим”, и все же нашел в Себе силы для того, чтобы еще больше уничижить “Себя Самого, приняв образ раба”. В этом покрытом кровью и плевками смиренном рабе, мы видим самую глубинную сущность образа Божия. В моем понимании Флп 2,8 образ Божий, Сын Божий и равенство Богу – понятия равнозначные. Для Господа равенство с Богом было идиомой того, что Он был Его Сыном (Ин 5,18; 10,33; 19,7). Он, будучи Сыном Божиим, был образом Божиим, а потому и не почитал хищением приравнивать Себя Самому Богу, ибо Он уже похитил это равенство тем, что был Сыном Божиим. В словах, “не почитал хищением быть равным Богу”, не стоит видеть Его попытки во всем сравняться с Богом, так как здесь просто описывается Его высокое положение, как Сына Божия. Он был равен Богу в том смысле, что оба Они был едины духовно, а также, что Иисус был Единородным (единственным) Сыном Божиим.

Толкование этого места зависит от понимания слов, “быть равным Богу”, которые, по сути, являются идиомой “быть Сыном Божиим”, что, конечно же, не означает, что Иисус есть Сам Бог, как то понимают поклонники Троицы. На кресте Господь Иисус был образом Божиим, и в этом смысле, равен Богу, как Единородный Сын. И на кресте же Его образ “был обезображен паче всякого человека” да так, что этот образ не “привлекал нас к Нему” (Ис 53,14; 53,2). Это – образ Божий. Он был обезображен и искажен больше, чем когда бы то ни было, и в Нем не было вида, который привлекал бы людей к Нему в часы крестных страданий Сына Его. Распятый Господь Иисус, несмотря на то, что внутри Себя Он духовно чувствовал Себя рабом, был образом Божиим. В Своей душе Господь принял образ раба, ибо заботился больше о других, нежели о Себе (Флп 2,4,7). И в этом суть 2-й главы Послания к Филиппийцам, чтобы и мы имели дух Христов, который, несмотря на то, что Он был Сыном Божиим, уничижил, смирил Себя “до смерти, и смерти крестной”, дабы и мы могли стать сынами Божиими. Нам следует следовать Его примеру, как говорит Павел, который этим местом перечеркивает любые домыслы о “воплощении” Христа. Господь говорил, что для того чтобы возвыситься, человеку необходимо сначала унизиться (Лк 14,11), и именно об этом думал Павел, когда писал об уничижении Христа перед Его возвышением. Павел видел в жизни и смерти крестной Господа пример, которому всем нам нужно следовать. И если мы действительно следуем ему, то никогда не бросим всего лишь из-за того, что наши братья не хотят понять и по-настоящему оценить нас. Ибо именно в этом и состоит настоящая суть креста.

Служащий Наставник

Господь принял образ раба (Флп 2,7) точно так же, как Он на последней вечери взял (то же слово, что и “принял”) полотенце и препоясался им (Ин 13,4). Связь между последней вечерей и 2-й главой Послания к Филиппийцам, где описывается смерть Господа на кресте, дает место предположению, что умывание Господом ног учеников было, так сказать, увертюрой, образом всей его жертвы на кресте. Рассказ о последней вечери начинается со того, что Господь возлюбил “Своих сущих в мире, до конца возлюбил их” (Ин 13.1), что само по себе, очевидно, относится к кресту, а потому Его служение во время последней вечери было образом самого креста. Как “приготовлялась” последняя вечеря, так и Господь на кресте “приготовлял” для нас место в Царстве (Ин 14,2). Как ученики не понимали того, что делает омывающий их ноги Господь, так они не понимали и значения креста (ср. Ин 13,7 со ст 36). Так что и здесь видна связь между умыванием ног и Его смертью. Однако Господь обещал, что настанет время, когда они поймут и значение умывания Им их ног, и суть креста – чтобы следовать за Ним.

Иоанн пишет, как Господь добровольно и охотно снял одежду Свою, чтобы умыть ноги учеников в том же духе, как он пишет и о том, как Христос добровольно и охотно положил (то же слово, что и “снял”) Свою жизнь на кресте (Ин 10,11,15,17,18), и как позже полагали Его, принесенное в жертву тело (Ин 19,41,42; 20,2,13,15). А потому Иоанн делает вывод, что как Господь снял (положил) Свои одежды, так и мы должны охотно полагать свои жизни за наших братьев (1Ин 3,16). То, что Им было сделано на последней вечери, заповедано делать и нам. Иоанн говорит о тех же самых одеждах как в Ин 13,4,12, так и в Ин 19,23. Надо отметить, что Господь видел в присутствовавшем на вечере человеке без одежды образ недостойного (ср. Мф 22,11 с Лк 14,16,17). Таким образом Он уничижил Себя до уровня грешника. Он специально рассказал притчу о грешнике, не смевшем поднять глаза к небу, чтобы образно показать, что значит настоящее смирение и уничижение ради последующего возвышения (Лк 18,14). И Он смирил Себя (Флп 2,8), принял образ раба и грешника и во время последней вечери, и на кресте, образом которого была эта вечеря. Когда Господь снял с Себя одежды и препоясался полотенцем, чтобы умывать ноги Своим ученикам, так и во время распятия, Он снял Свои одежды для того, чтобы послужить до конца как предателям и равнодушным, так и настоящим и преданным верующим. Господь знал о предательстве Иуды, что видно из описания последней вечери, (Ин 13,10,11,18,21,26). Так же и в 1Кор 11,23 подчеркивается, что вечеря Господня происходила со знанием о предательстве Иуды. Возможно, что как раз по этому нам все время приходится сталкиваться с неприятием, с предательством, с непониманием и пренебрежением со стороны своих братьев и сестер. И в этом заключается важная часть страданий Господа, которые Он заповедал нести и нам.

Господь Иисус “смирил Себя”, почему позже и Бог превознес Его (Флп 2,9), тем самым на деле явив то, что было ранее преподнесено Им в притчах (Мф 23,11,12; Лк 14,10,11). Господь Иисус на последней вечери смирил Себя до того, что Он не только отказался от положенного Ему по всем правам почетного места, но Он даже не занял и самого последнего, “приняв образ раба”, умывающего гостям ноги, которому вообще не положено было находиться за столом. Иаков, и Петр также видели в уничижении Господа на вечери и Его последующем возвышении пример для нашего подражания (Иак 4,10; 1Пет 5,6). А Павел идет в этом еще дальше, ибо он говорит о том, как он смирил самого себя ради того, чтобы его безнадежно слабые и неблагодарные братья были возвышены (2Кор 11,7). Очевидно, что здесь он подразумевал места в Евангелиях, где говорится о том, что нам, для того чтобы возвыситься, сначала нужно унизиться (Мф 23,11,12; Лк 14,10,11). Для Павла их возвышение было возможно через его унижение до их уровня. Ибо он не сказал, что он унижает себя, чтобы возвыситься. Он сказал, что унижает себя, для того чтобы возвысить их.