Харри Виттакер. "Изучение книги
„ Деяния Святых Апостолов “
100. Перед Фестом (25:1-13)
Новый правитель был почти определенно лучше своего беспринципного предшественника, хотя помимо этих глав Деяний и нескольких упоминаний Иосифом Флавием, о нем больше нигде не говорится. По-видимому, он принимал серьезные меры против разбойников, наводнивших страну, а когда Ирод Агриппа вел переговоры с иудейскими лидерами о строительстве в святом городе, его решения были в пользу царя.
Его наместничество длилось совсем недолго, и все это время он, вероятно, очень болел, ибо умер прямо на службе.
Тем не менее, он был человеком, действовавшим без промедления, ибо, по приезде в Кесарию, после лишь одного дня обустройства в своем новом главном управлении, он отправился в Иерусалим познакомиться там со всей иудейской знатью. Очевидно, он беспокоился о том, чтобы произвести на них благоприятное впечатление в качестве человека быстрого, желающего сотрудничать.
Новый первосвященник Измаил и весь Синедрион (ст.15) были там, в Иерусалиме, чтобы встретить его. Они, определенно, применили тактику, раннее испытанную против Павла в Коринфе (18:12). Нового правителя сразу же начали атаковать громкими требованиями (ст.24) что-то сделать с ненавистными назаретянами. Осознав, что Фест был немного неуверен в себе и физически слаб, они надеялись преодолеть его сопротивление своим единодушным неприятием Павла. Таким был у этих лидеров масштаб неиссякаемой злобы против апостола, которую они заботливо лелеяли в себе, что после двух лет, в течение которых они ничего не могли с ним сделать, сила их враждебности не угасла. Даже сейчас, при новом правителе, Павел стоял в их списках под №1.
Планы
Эти нечестивые люди уже составили свои планы. Они убедят плохо информированного Феста перенести рассмотрение дела в Иерусалим для вынесения решения Синедрионом. Таким образом, у них будет дополнительное средство. Довольно легко было нанять банду разбойников, которая напала бы на его эскорт на пути в горах, а Павел, конечно, стал бы одной из жертв этого столкновения. Ни о чем не подозревая, Фест вряд ли пошлет с Павлом охрану из пятисот солдат, как это из осторожности вынужден был сделать Лисий.
Потерпев поражение в тех «добрых устремлениях», Синедрион рассчитывал на вынесение Павлу смертного приговора, который утвердит хорошо подкупленный правитель – или, по крайней мере, - на пожизненное заключение. Они надеялись, что это будет повторением дела Иисуса из Назарета.
Поскольку новому наместнику хотелось быть в хороших отношениях с ними, людьми с влиянием, они были уверены, что он сделает им одолжение. Они даже пошли дальше и предположили, что было бы дружеским жестом с его стороны, если бы он тотчас объявил об осуждении Павла (ст.15). Если бы он сделал это, сколько времени и нервов сберегли бы и он, и они!
Отказ от сотрудничества
К их удивлению, Фест, видимо, совсем не стремился угодить им:
«В римском законе не суд идет к истцу, а истец идет в суд. Это одно из моих дел, а мой суд заседает в Кесарии. Я возвращаюсь туда сейчас именно для этой цели, поэтому вам лучше тоже поступить так. Трудное путешествие, говорите? Что же, я проделал этот путь. Среди вас, безусловно, найдутся те, кому это по плечу. И если у вас есть дело против этого Павла (в чем я сомневаюсь), я выслушаю его».
Таким образом, он вначале показал, что трезво оценил их беспринципность.
Правитель пробыл восемь дней в Иерусалиме (Праздник Кущей?), а затем вернулся в свое главное управление. Поскольку слушания Павла начались на следующий день после прибытия в Кесарию, Фест и иудейские лидеры должны были путешествовать вместе. Можно заключить с определенной степенью вероятности, что между ними велись частные беседы о Павле и, вполне может быть, что по отношению к Фесту было применено нечто вроде «убеждения», как это было в случае с Пилатом; Мих.7:3; Пс.25:10 (ср. “Who moved the stone”, Morison, гл.4).
Слушания перед Фестом
В Кесарии новые слушания дела Павла начались без промедления. Иудеи Кесарии, наиболее влиятельная община, возмущенно объединились против Павла (ст.24), и на этом новом суде одно обвинение нагромождалось на другое, чтобы вновь внушить Фесту, что это дело особой важности. В их глазах Павел не был обычным преступником.
В ответ апостол мог лишь повторить ту речь в свою защиту, которую он уже говорил. Известные факты показывали, что он не оскорблял Закона Моисея. Не демонстрировал он и никакого неуважения к храму. А обвинение в подстрекательстве к мятежу или восстанию, абсолютно не имеющее подтверждений, было слишком абсурдным, чтобы воспринимать его серьезно, что Фест сразу понял. Наиболее вероятно, что особо подчеркивалось обвинение в неверности Кесарю, в надежде, что, как они шантажировали Пилата, так они запугают Феста, вынудив его согласиться принять нужное им решение.
По совести говоря, правитель не мог сказать: «Заключенный виновен в совершении этого последнего преступления». Поэтому, чтобы удовлетворить этих скандалистов, он предложил Павлу:
«Дело твое – религиозное, а не политическое или гражданское. Ты должен понимать, что подходящим судом является Синедрион. Что ты думаешь, если я отошлю это дело обратно в иудейский суд в Иерусалим? Ты можешь рассчитывать, что я буду внимательно следить за этим делом во всех подробностях».
Мог ли Фест сказать это искренне? Не дали ли уже злобные иудейские старейшины совершенно ясно понять, что Павел не может ожидать от них никакого беспристрастного правосудия? К этому моменту наместник беспокоился исключительно о своем собственном спокойствии и репутации в новой для себя области.
«Требую суда кесарева»
Апостол осознал, что вся надежда на честное отношение со стороны Феста исчезла. Персональное решение, которого он с беспокойством ожидал, могло быть не добровольным, а навязанным правителю. Поэтому он сказал с подчеркнутым упреком по отношению к закулисным интригам, которые, он был в этом уверен, продолжались:
«Мое дело было раньше (при Феликсе) передано для вынесения решения в римский суд, а не в иудейский. Судебное заседание проводилось здесь, здесь же я должен быть судим. Если есть доказательства против меня – которых нет, что ты, Фест, можешь ясно видеть – тогда я понесу полное наказание за свое преступление. Но если, чего я и опасаюсь, за всем этим – желание угодить иудеям, то я решительно протестую против этого. Я требую суда Кесарева! Пусть меня выслушают в Риме».
Атмосфера в суде, должно быть, наэлектизовалась. Павел выразил сомнение в своем судье. С того момента, как он использовал свою привилегию римского гражданина апеллировать к Кесарю, ни иудеи, ни Фест не имели права никак вмешиваться в этот законный процесс.
В накале своей враждебности иудеи превзошли себя, изыскивая способы найти дополнительное гражданское обвинение против Павла помимо тех различных религиозных обвинений, которые поставили в тупик Феста. Если не было обвинения в том, что он, будучи «против Кесаря, - возбудитель мятежа между Иудеями» (ст.8, 24:5), то у Павла не было и основания обращаться к Кесарю. Однако сейчас, нынешняя ситуация соответствовала заверению, данному ему Господом о том, что «надлежит тебе свидетельствовать в Риме» (23:11; ср. 19:21: «должен»).
Фест раздосадован
Фест был совершенно смущен из-за этого непредвиденного развития событий. Это было его самое первое дело в Иудее, и заключенный отказался от обращения к нему, как будто усомнился в его беспристрастности или авторитете суда!
Он повернулся к юридическим советникам, присутствующим с ним в зале, несомненно, чтобы проверить, что гражданство Павла было действительным и что нет никаких оснований отказать ему в этом обращении.
Потом обиженным тоном: «Ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься!» - как мы бы сказали: «Посмотрим, будет ли тебе там лучше!»
Кесарем, к которому апеллировал Павел, был Нерон, новый человек на троне. В этой ситуации не о чем было беспокоиться, ибо первые пять лет его правления, благодаря сильному и мудрому влиянию Сенеки, брату Галлиона, у императора было образцовое управление. Основной ущерб для Павла составляли большие расходы, изнурительное путешествие и все еще продолжающееся нахождение под стражей. До поры до времени, во всяком случае, у орла были обрезаны крылья. Эти нечестивые люди из Иерусалима получили хоть такую компенсацию.
Примечания к 25:1-12:
4. Не подействовали ли на нервы Феста настойчивость и шум иудейской толпы (ст.24)?
5. Могут. Есть некоторые свидетельства Иосифа Флавия, что это нужно читать так: «влиятельны». Но в этом контексте, использовал ли Фест это слово со значением? Противоположное отношение к ним в ст.9. Что-то произошло между ст.5 и 9.
6. На другой день. Быстрота, видимо, характерная черта Феста. Ст.1,6,17.
7. Многие ... обвинения. Но, очевидно, которые свелись к первоначальным трем: ст.8, 21:8; 24:5.
9. Сделать угождение Иудеям. Ср. ст.11. Значение, более точно: Уступить Павла в качестве дара в угоду суду, 3:14. Но отметьте из извинения самого Феста – ст.20. Слово прямо намекает на отказ от всех действительных законов или справедливости на этом суде.
Чтобы я. Греческие слова намекают на «зависимость от меня» (т.е. наблюдать, чтобы все шло справедливо) – пустое обещание, ибо Фест практически ничего не знал об иудейском законе и религии.
10. Где мне и следует быть судиму. Упрек и резкое напоминание о том, что Фест сейчас не проявил достаточной беспристрастности.
Как и ты хорошо знаешь. Буквально: что тоже ты осознаешь лучше. Это могло содержать такой подтекст: «лучше, чем ты предпочитаешь сказать перед этим судом». Отметьте в ст.18,25, что Фест – не глупый человек – действительно, осознавал.
11. Обращение Павла к Кесарю с тем, что иудеи считали самой сутью их религии, воспринималось ими (и братьями в Иерусалиме?) как вероотступничество. Отсюда – 28:19.