Харри Виттакер. "Изучение книги
„ Деяния Святых Апостолов “
79. Галлион (18:12-17)
В Римской империи обычным днем занятия поста провинциального проконсула было 1 июля. Поэтому драматическое развитие событий, связанное с Галлионом, должно было развернуться приблизительно за год до конца полутора лет безостановочной евангельской работы, что засвидетельствовано Лукой (отметьте: «пробыв еще довольно дней»: ст.18).
Ссылка на Галлиона как на нового проконсула еще раз иллюстрирует надежность Луки в подобных деталях. Ибо с тех пор как римляне разрушили, а затем вновь построили Коринф, форма правления там, в главном городе Ахаии, менялась неоднократно. Лишь недавно Клавдий согласился поместить Ахаию под власть сената посредством проконсулов.
Галлион, новый губернатор, был братом известного стоика Сенеки, который был наставником Нерона и, несомненно, ответственен за многое в прекрасном правлении в ранние годы этого ставленника с дурной репутацией. Позже Нерон вынудил Сенеку и Галлиона, и еще одного брата совершить самоубийства, вероятно, из-за пагубного влияния придворной куртизанки Поппеи, бывшей прозелиткой при иудаизме.
Галлион был воспитанным и дружелюбным человеком, которому было несвойственно ссориться. Из-за своей болезненности он управлял Ахаией только несколько лет. Может быть, когда поднялся весь этот шум вокруг Павла, он уже был нездоров, и то, что он чувствовал себя не лучшим образом, помогло ему найти подход к проблеме.
Иудеи в Коринфе, еще более раздраженные явными успехами новой Веры не только среди них самих, но и, особенно, среди язычников, посчитали, что, поскольку у Галлиона мягкий характер и нет опыта управления, его можно припугнуть. Несколькими годами позже иудеи в Иерусалиме приступили к таким же действиям, хотя и менее решительно, когда в качестве нового губернатора Иудеи появился Фест (25:1,2).
После «долгих речей между собой против Павла» (Codex Beza) они собрали мятежную толпу, напали на Павла и притащили его на площадь, где в суде сидел Галлион (реальное место его судилища было найдено). Не поставило ли Павла в тупик то, как перенесенную им жестокость примирить с уверением Господа: «Я с тобою, и никто не сделает тебе зла»? Трудно представить, чтобы он остался невредим в той ситуации, которая произошла.
Почему иудеи не применили здесь против Павла той успешной тактики, которую они использовали в Листре и Фессалонике? Озверевшая толпа и ложные обвинения в нелояльности Риму должны были обратить на себя внимание. Последний намек, что иудеи были в высшей степени нелюбимы остальным населением, мог означать, что они сами относились к нелояльным гражданам.
Итак, суть их обвинения, представленного Галлиону, была такова:
«Мы, иудеи, имеем особую привилегию по всей империи – следовать обычаям нашей собственной религии (religio licita). Этот Павел учит вере и путям религиозной жизни, противным нашему Закону. Поэтому он и его последователи не разрешены специальными санкциями, предоставленными иудеям. Поэтому его религиозное учение противоречит Римскому закону, который запрещает любых прозелитов при уже существующих религиях».
Это была хорошо рассчитанная попытка подтолкнуть Галлиона к решению, что Вера в Христа не должна рассматриваться как защищенная особыми привилегиями, предоставленными иудеям. Может быть, эти иудеи надеялись, что, точно так, как мятежи по поводу «Хрестуса» в Риме привели к изгнанию, теперь Галлион отдаст распоряжение, чтобы Павел и все остальные, кто поддерживает дело «Хрестуса», были изгнаны из Ахаии. Но если так, они сами ходили по краю пропасти.
Здесь, может быть, впервые Павел столкнулся с одной из основных проблем более поздних лет: предумышленных, неразборчивых в средствах иудейских кампаний по полному запрету по всей территории Римской империи проповедования Евангелия об Иисусе.
Он выступил вперед, готовый говорить в свою защиту и, что очень вероятно, намереваясь тотчас же апеллировать к Кесарю так, чтобы в этот важный вопрос – статус христианской веры – могла быть официально внесена ясность раз и навсегда. Однако он был остановлен проконсулом, который уже «выполнил свое домашнее задание» на эту тему.
«Если бы вы принесли мне дело о какой-нибудь обиде или злом умысле (т.е. нарушение гражданского или уголовного закона), то я бы выслушал вас, иудеи. Но я не хочу разбираться с вашими частными религиозными ссорами о святой ли Книге, о Законе ли, или об этом Хрестусе. Я не хочу касаться этих мелочей».
На этом он распорядился очистить суд, оставив как Павла, так и его противников глубоко разочарованными.
Языческая половина присутствовавших в суде сразу увидела, что Галлион разделил их презрение к иудейской общине. Поэтому они с большим удовольствием схватили Сосфена, сменившего Криспа на должности начальника синагоги, крепко избили его перед судилищем, видимо, надеясь, что творимые ими беспорядки смогут привести к высылке иудеев Галлионом из Коринфа, как это сделал Клавдий в Риме. (Но смотри примечания). Галлион понимал это, и пальцем не пошевелил, чтобы обуздать их (Beza). Без сомнения, он говорил про себя: «Это надолго утихомирит коринфских иудеев и даст мне спокойнее работать».
Таким образом, «Галлион ни мало не беспокоился о том». Много веков эти слова понимались неправильно, во вред Галлиону. Они вошли в поговорку, описывая мирского человека, лишенного какого-либо религиозного чувства. Но что же, в действительности, означало, что Галлион не беспокоился по поводу грубого обращения с Сосфеном? Возможно, Лука подразумевал: «Галлион не беспокоился ни об одном из этих людей», - ни о шумливых иудеях, ни о яростных греках, ни о проповеднике Павле, - все они были ниже него. Однако как удивительно, что один из самых культурных, выдающихся, популярных, доброжелательных людей своего времени должен был стать известным последующим поколениям благодаря этой простой строчке в Святом Писании. Какой контраст с Пилатовым «желая сделать угодное народу» (Марк 15:15)!
Можно ли посочувствовать при всем этом Сосфену? Это зависит от того, отождествляется ли он с тем Сосфеном, коринфским братом, который был с Павлом в Ефесе, когда было написано 1-ое Послание к Коринфянам (1:1).
Если это так, то можно сказать с уверенностью, что он несправедливо пострадал от рук греков. Вероятно, с помощью своего предшественника Криспа он уже склонился к Евангелию; если же, зная что-то об этом, его товарищи-иудеи не посочувствовали его страданиям, это ускорило его обращение. Но это же сделало невозможным и его членство в коринфской синагоге, поэтому когда, вскоре после этого, Павел покинул Ефес (ст.18,19), Сосфен был рад сопровождать его. Его имя, означающее «человек спасенный», приобрело свой реальный смысл только после того дня на площади.
Примечания к 18:12-17:
12. Единодушно. В греческом языке – очень выразительное слово, очевидно, любимое Лукой. Сравните его употребление в 7:57; 19:29; и контраст 1:14; 2:1,46; 4:24; 5:12; 12:20; 15:25; Римл.15:6 (единственный другой случай в Н.З.). Выразительные примеры в Септуагинте: Исх.19:8; Иер.5:5.
13. Учит (убеждает – современный перевод). То же слово Иер.29:8 (только). Возможно, фраза должна звучать «убеждает людей (Коринфа) чтить Бога» (представляя «Хрестуса» в качестве нового бога в пантеоне).
14. Иудеи! В Н.З. форма обращения всегда эмоциональна – здесь – презрение или злость?
15. Разбирайтесь сами. Так же и Пилат: Ин.18:31. В противоположность – огромный интерес Сергия Павла: 13:7.
16. Прогнал их. Ср. Пр.25:5, в которых то же слово.
17. В некоторых манускриптах (и переводах, как английских, так и в современном русском, например) читаем: «Они, схватив Сосфена», - без ссылки на греков. Такое прочтение сомнительно; но если оно правильно, это значит, что иудеи, высыпав и суда Галлиона и раздраженные Сосфеном (возможно, из-за его нежелания свидетельствовать против Павла), заставили его сделать это, публично избив. Если это так, это очень ускорило его обращение и эмиграцию.