98. Перед Феликсом (24:10-21)

 С тремя обвинениями, выдвинутыми против него, у Павла появилась возможность защитить себя перед правителем. Обвинения были таковы:

А. Творил гражданские беспорядки и восстания среди иудеев в Иерусалиме и по всей империи.

Б. «Главарь Назорейской ереси».

В. Осквернял храм.

В обращении Павла не было больше «достопочтенного Феликса» по отношению к этому грубому карьеристу, рассматривающему сейчас его дело. Но то, что он сказал, означало:

Подробная защита

«Я знаю, что долгое время (по меньшей мере, шесть лет) ты был наместником этой области и вполне мог познакомиться с иудейской религией и взглядами (здесь, определенно, косвенная ссылка на иудейскую жену Феликса). Поэтому, вынося это дело тебе на рассмотрение, я не боюсь, что ты неправильно меня поймешь».

Первый вопрос, затронутый им, был прост. Со времени его прибытия в Иерусалим до настоящего момента прошло ровно двенадцать дней, в чем Феликс мог легко убедиться:

1. Прибытие.

2. С Иаковом в День Пятидесятницы.

2-7. Обеты в храме. Арест.

8. Перед Синедрионом.

9. Заговор раскрыт.

10,11. В Кесарию.

11. Там – под стражей.

12. Перед Феликсом.

За такое короткое время мог ли он устроить какой-нибудь мятеж или восстание (А) в городе, где он был сейчас практически чужестранцем, ибо прошло много лет (ст.17) с тех пор, когда он последний раз провел достаточно много времени в Иерусалиме? В любом случае, очевидной причиной его визита было поклонение и благотворительность, а не бунт.

Верно, он провел довольно много времени в храме (В), но для того, чтобы снять святые обеты (Б). Есть ли хоть одно свидетельство того, что своими речами он подбивал людей к неповиновению в храмах, или в синагогах, или в городе? Члены Синедриона обвиняют его в этом, но они сами не были свидетелями никаких проступков такого рода и не вызывали свидетелей. Не странно ли, что никто не дал показаний, что своими глазами видел такие беззакония?

Павел мог здесь остановить свою защиту. Отвечать было не на что. Он знал, что римский наместник, подобно Галлиону в Коринфе, не захочет вмешиваться в иудейские религиозные споры.

Защита Веры

Зачем же он продолжил говорить и довольно долго? В первую очередь, он не мог отказаться от этой возможности засвидетельствовать веру в Христа. Но что более важно, он хотел, чтобы эта Вера была узаконена как можно более высоким судом. Пока этого не случится, будут происходить непрестанные столкновения с иудейскими предубеждениями и враждебностью и не исчезнет вечная подозрительность со стороны римской администрации. Статус христианской Веры в качестве religio licita, дозволенной религии, нужно было определить раз и навсегда, и кто лучше подходил для осуществления этой задачи, если не Павел, который был одновременно и образованным иудеем, и римским гражданином? Поэтому он продолжал свою битву, намереваясь превратить свой суд в прецедент на все времена.

«Они называют мою Веру ересью (то есть, не лжерелегией – современное понимание этого слова – а частью иудаизма со своими собственными особенностями, как фарисейство и эссейство). Это абсолютно не так. Это Путь, истинная вера Израилева, исполнение всего, что евреи получили от древности в божественных обетованиях, данных Отцам, в Законе Моисея и в писаниях пророков (Б)».

Павел знал, что он может так говорить правителю, который «обстоятельно знал» (ст.22) иудейскую религию.

«Высшая точка всей истинной иудейской надежды состоит в воскресении мертвых, не только праведных, но – отметь это хорошо, Феликс! – и неправедных! Это часть задуманной Богом цели, во что твердо верят многие иудеи и назаретяне. Даже те, кто сегодня свидетельствовал против меня, верят в это так же, как и я (Б). Они, действительно, ждут, что это событие случится довольно скоро».

Апостол удержался от искушения распространяться о Царстве Мессии. Это было бы нетактично и, вероятно, породило бы подозрения в желании подорвать римскую власть.

Вместо этого он обратил внимание на моральные обязательства Веры, такие как запрет на любые бесчестные намерения против Рима или Иерусалима:

«Тем временем, до Дня Божиего (гораздо более серьезного суда, чем нынешний, в Кесарии), я непрестанно упражняюсь, подобно атлету на тренировке, дабы иметь непорочную совесть перед Богом и людьми, как иудеями, так и римлянами. В знак этого, позволь мне рассказать тебе, что я, действительно, делал в Иерусалиме. Одним из главных намерений моего прихода было доставить милостыню, собранную в римских городах для помощи бедным местным иудеям (Б). Также я провел довольно много времени в храме, оплачивая снятие святых обетов и принося специальные благодарственные жертвы от самого себя (В). Увы, именно это породило всю эту сегодняшнюю суету. Тот мятеж в храме был полностью организован другими – некими сильно предубежденными иудеями из Асии – против человека, которого священники храма (В) провозгласили очищенным (Б)!

Свидетельства

«Более того, у меня есть надежные люди, которые могут засвидетельствовать истинность сказанного мной. Если же, действительно, против меня есть серьезные обвинения, то эти асийские иудеи должны сейчас быть здесь, давая показания против меня, ведь волнения вспыхнули только тогда, когда они вышли из себя. Их свидетельство абсолютно необходимо в этом деле – но где они? Почему их нет? – почему же?»

«Хорошо, здесь есть члены Синедриона, слышавшие мои показания на следующий день, и они могут засвидетельствовать, что не нашли во мне никакой вины. Совет был недоволен моим заявлением о вере, потому что большинство из них верит в воскресение мертвых (Б). Ну, и насколько серьезно мое преступление, в котором меня обвинили?»

Если бы Феликс был не Феликсом, а другим человеком, он бы немедленно, с презрением прекратил бы это дело. Но он видел возможность нажиться на этой ситуации.

А потому вместо этого он сказал: «Человек, который знает об этом больше всего и будет самым честным свидетелем, - это Клавдий Лисий. Он нужен нам здесь. (У Феликса уже было свидетельство начальника в письме!). Пока он не придет из Иерусалима, узник будет находиться под арестом, но без каких-либо притеснений».

Примечания к 24:10-21:

14. Веруя. Это особое внимание Вере есть в ст.15 с Надеждой и в ст.17 – с Любовью.

15. Чего и сами они ожидают. Настоящее продолженное время в оригинале, по-видимому, намекает на ожидание скорого исполнения.

16. Посему и сам предполагает либо (а) как они делают; либо (б) кроме того, что верю, т.е. мораль также, как и вера – Путь требует того и другого.

Непорочную совесть. Контраст с Ананией и Феликсом! Возможно, Павел имеет в виду: я должен предстать перед более требовательным судом, чем этот.

17. Пришел. Греческое слово могло нести идею: Это было помимо моей основной деятельности.

18. Не с народом и не с шумом. Они – иудеи из Асии – устроили этот беспорядок. Текст намекает на эллипсис, повторяющий эти слова: «с народом и с шумом». Павел, очевидно, резко остановился, понимая, что произносить такие слова – значит, получить встречное обвинение, а ему не хотелось этого.

19. Если что имеют. Это очень необычный оптатив (желательное наклонение), безусловно, означающий: «Они бы имели, если бы могли».

20. Пусть сии самые скажут. Греческий аорист: Пусть они скажут, что это правильно теперь!

21. Разве только. Павел здесь говорит сардонически.

Громко произнес я, стоя между ними. Подтекст: Павел и они, Синедрион, были здесь в согласии.