Любой человек серьезно задумавшийся над крестом, обязательно придет к самокопанию, к самопознанию и испытанию самого себя, которое окончится неизбежным потрясением. В 1Кор 11 говорится как о хлебопреломлении, так и о предательстве. Иоанн, говоря о хлебопреломлении Христа с Иудой, цитирует пророчество: “ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою”. Вопрос, “не я ли?” должен стоять во главе угла на трапезе Господней. О том, что крест заставляет человека испытывать себя, говорится в нескольких местах Библии.

Когда Симеон держал на руках Младенца Иисуса, он разглядел в этом чудесном ребенке нечто ужасное, ибо предвидел, как Его душа будет пронзена (современный перевод) на кресте, “да откроются помышления многих сердец” (Лк 2,35). То же самое говорится и о дне суда (Мф 10,26; 1Кор 3.13; 4,5). В пронзенном Сыне Божием должны открыться помышления сердец. Но тут возникает вопрос, открыться кому? Можно предположить (и это предположение будет правильным), что нам самим. Впрочем в Евангелии от Луки неоднократно подчеркивается, что Господу Иисусу были известны все помышления человеческого сердца (Лк 5,22; 6,8; 9,47; 11,17; 24,38). Разве не может быть так, что через крест Отцу и Сыну становятся известны помышления людские? Через крест Им видно, кем мы, ты и я, являемся на самом деле. “Светильник Господень - дух человека, испытывающий все глубины сердца” (Пр 20,27). Так что наше испытание самих себя являет нас Господу. А потому тем, что мы есть, являются наши мысли о трапезе Господней, что и как мы вспоминаем о распятом на кресте нашем Спасителе. Если за трапезой Господней я думаю о вкусе вина, о том, чем и как покрыт хлеб, если думаю о музыке или же о проповеди, против содержания которой бунтует все мое Христианское существо, если за трапезой, причащаясь образов Тела и Крови Христовых, я сижу как бесчувственный чурбан, совершая этот религиозный обряд лишь ради собственного душевного спокойствия, то это значит, что я просто не знаю Его. Тогда моя набожность лишь маска, а вера лицемерие. И это видит Он! Наш дух, наши мысли является светильником Господа, которым Он высвечивает нас насквозь. Нас являют наши мысли о кресте, на котором Он был распят. И не через чашу ли разгадал (распознал) Иосиф своих братьев, будучи самым ярким прообразом Христа (Быт 44,5)? Из 1Кор 11,31,32 также видно, что наше осуждение самих себя перед хлебопреломлением, на самом деле является осуждением Господа: “Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа”. Когда мы читаем это место, то ожидаем, что после слов, “если бы мы судили сами себя”, Павел должен был написать, “наказываемся от Господа”. Но он не написал так, ибо наше осуждение себя, являет нас Господу и также является причиной нашего осуждения Им. Даже когда мы намеренно избегаем испытывать самих себя из-за инстинктивного неверия попасть в Царство, все равно наши сердца открыты пред Ним. Вероятно как раз из-за такой прочной связи хлебопреломления и осуждения, члены церкви первого столетия наказывались буквально Господом болезнями, а то и смертями, прямо за трапезой Господней (1Кор 11,29,30). Таким образом на собраниях экклесии, и в частности за трапезой Господней, члены первых церквей исповедовались в своих грехах и молились за исцеление тех, которые были больны из-за них (Иак 5,14-16).

Все, видевшие крест, били себя в грудь (Лк 23,48). В Евангелии от Луки есть только еще одно место, где говорится о битье себя в грудь от отчаянного сознания своего греха, это место о смиренном мытаре (Лк 18,13). Разве это биение в грудь не говорит о том, что “сие зрелище” убедило их в собственной греховности? Крест побудил их к раскаянию. Рассказ о кресте построен так, что главным в нем является реакция отдельных людей на виденное ими распятие. Те, кто бил себя в грудь очень похожи на сотника:

Здесь видна параллель между прославлением Бога и возвращением (в покаянии, ибо слово “возвратиться” является однокоренным греческому слову “обращение”, которое, как правило, связано с покаянием), о необходимости которого очень много сказано Лукой (Лк 10,13; 11,32; 13,3,5; 15,7,10; 16,30; 17,3,4), как будто он понимал, что самым сильным толчком к покаянию является крест. В апокрифических “Деяния Пилата” 4,5 сказано, что “все толпы, собравшиеся на сие зрелище... возвращались, бия себя в грудь и проливая горькие слезы”. Однако рассказ о кресте заставляет не только отчаяться, но и поверить (Ин 19,35). Смирившийся человек, “ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!” Слова “будь милостив”, в Евр 2,17 переведены словом “умилостивление”, где говорится об очищении через крестную смерть Иисуса. Греховность человеческая побуждает его молить Бога пред крестом об умилостивлении. Он понимает необходимость креста, свою зависимость от него. А потому и нам нужно снова и снова возвращаться к кресту, ощущая и зная о той же самой необходимости.

Серьезные размышления о том, что было сделано Господом, должны оказывать на нас такое же серьезное влияние. Можно ли по-настоящему думать о Его муках, о кровавом поте так, чтобы это не трогало нас? Просто невозможно равнодушно и безучастно взирать на страдания Христовы. Во всех их есть нечто неотразимо притягивающее, почти мистическое. “Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам” из-за того что Христос “умер за нечестивых”, и потому что любовь Бога к нам была доказана (Рим 5,5,6,8). Как удар по скале произвел потоки вод, так пораженный Господь произвел воды Духа. Эта связь между пролитием крови Господней и излиянием любви в наши сердца возникает из-за того, что в верующем, вместе с приближением к жертве Господней и ростом пониманием ее, возрастает любовь и духовность. Явленная на кресте любовь Божия будет явлена и в том, кто по-настоящему знает и верит в нее.

1Кор 11,29 призывает перед хлебопреломлением рассуждать о Теле Господнем. То же самое греческое слово встречается и в ст 31: “Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы”. Очень плохо, что перевод вуалирует связь между рассуждением и судом, ибо рассуждая о Теле Господнем, мы тем самым судим сами себя⁽¹⁾. Эти два понятия почти неотделимы друг от друга. Размышления и суждения о Его Теле, ведут к испытанию и осуждению себя. И здесь лежит ответ на часто возникающий вопрос: “Что нам испытывать, о чем рассуждать и кого судить? Свои собственные грехи, или все то, что связано с распятием и воскресением?” Если мы будем рассуждать о втором, тогда неизбежно будем судить и о первом.

В Ис 6,1-4 показано видение “Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном”, заполняющем краями ризы Своей, а также курением весь храм, когда “поколебались верхи врат”, на которых вешается завеса (подразумевается, что она должна была упасть - Ис 6,4). Обратите внимание на то, что в Откр 15,5-8, месте параллельном Ис 6,1-4, о завесе нет ни слова, доступ в Святое Святых открыт и дым славы наполняет весь храм. А это напоминает о том, как “завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась” во время распятия (Мф 27,51). Слова о Господе, сидящем “на престоле высоком и превознесенном” у Исаии встречаются еще раз в Ис 52,13, где говорится о кресте Господа, на котором Он “возвысится и вознесется, и возвеличится”. В Ин 12,37-41 говорится, что видение в Ис 6 было видением славы Господа Иисуса, и сам Иоанн при этом цитирует Исаию как из 6-й, так и из 52-й главы одновременно, видя общность обоих глав, рассказывающих об одном и том же - о распятии Господа. А потому видение Господа в Ис 6, сидящего “на престоле высоком и превознесенном”, является видением Божией славы распятого на кресте Господа Иисуса, покрытого кровью и плевками Человека, вид Которого совсем не привлекал к Нему. Но главное в том, что когда Исаия увидел это видение, он тут же познал свою греховность: “горе мне! погиб я!” Однако то же самое видение и утешило его в надежде на прощение, вдохновив его предложить свидетельствовать Израилю о милости Божией. Так что и здесь видение креста убеждает в греховности и побуждает, вдохновляя к служению. Стоит также заметить, что видение из Ис 6 очевидно перекликается с видениями из Иез 1 и Откр 4, ибо и в них есть кое-что являющее славу распятого Христа, так как и они также вдохновляют таких людей, как Иезекииль и Иоанн, свидетельствовать своим духом, делами и жизнью среди отступничества. Еще раз слова, “высокий и превознесенный” встречаются в Ис 57,15, где говорится о Высоком и Превознесенном, вечно Живущем с сокрушенными и смиренными духом (ср. с Ис 53,5,10), т.е. с теми, кто сораспялся Господу. В этом месте Бог прежде всего говорит о Самом Себе - так же, как Яхве говорил о Себе ходящем по водам, Которого позже явил в хождении по водам Господь Иисус. В Новом Завете многое из применимого только к Самому Богу, также говорится и о Господе Иисусе, явившем Собой Отца. А потому и здесь мы видим тот же принцип. Высоким и Превознесенным в Ис 6 и 52 был Господь Иисус. В этих главах, а так же в главе 57-й говорится о Самом Боге, откуда Господь Иисус познал о глубинах креста, чтобы явить Собой превосходства Своего Отца. И потому-то Бог через Него и через Его крест может жить с сокрушенными. Получается так, как будто страдающий раб был превознесен на престол Божий, при этом все еще оставаясь способным сопереживать страдающим рабам. Та же самая мысль видна и в Откр 4, где сидящий на престоле - закланный Агнец, ибо Его слава напрямую зависима от Его прежде пережитых страданий на кресте.

Откр 4,9 подобно видению из Ис 6 и говорит о грядущем суде. В видении же суда на престоле просматривается закланный Агнец так (Откр 5,6), как будто перед судом всем должно быть известно о жертвоприношении Господа. После суда праведные тут же воздают хвалу Господу Иисусу за Его жертвоприношение, понимая, что они навечно останутся перед Ним в неоплатном долгу за Его Кровь, пролитую на кресте (Откр 5,9). Таким образом крест неотделим от суда и вознаграждения на нем. Именно по этой причине день очищения некоторые называют “судным днем” (Sephardim).

Всё описание распятия построено так, чтобы выделить человеческую реакцию на крест, ибо ничто так не открывает сущность человека, как его отношение к распятию на кресте. В Евангелии от Марка, например, в описании распятия находим 5 отдельных составляющих, где третья, средняя часть, является описанием смерти Господа, окружена отношением людей к ней (прочитайте Мк 15,22-27, ст 28-32; смерть Иисуса - Мк 15,33-37; и после Мк 15,38-41; 15,42-47). Построение повествования о распятии в Евангелии от Иоанна похоже на Евангелие от Марка, отличаясь от него тем, что содержит в себе 7 составляющих: гл 19,16-18, ст19-22, ст 23,24; в середин ст 25-27; а затем: гл 19,28-30; ст 31-37; ст 38-42. У Иоанна в центре обращение Иисуса к Своей матери об усыновлении Иоанна. Для Иоанна это было квинтэссенцией всего, ибо для него самым главным было то, что Этот Человек оставлял Свою мать, и что Мария любила Его до самого конца... и что он, Иоанн, имел такую честь, быть там, все видеть и слышать, быть свидетелем происходящего.

В устрашающем рассказе о том, как левит разрезал свою наложницу на части и послал их во все колена Израильские, можно найти для себя важное наставление в совершении вечери воспоминания. Каждый, получивший часть ее тела, говорил: “Обратите внимание на это, посоветуйтесь и скажите” (Суд 19,30). Это было сделано для того, чтобы подобные слова вырвались из каждого сердца, побудив их затем к определенным действиям. Расчленение тела и рассылка его частей во все пределы Израилевы является ярким прообразом хлебопреломления, образным повторением того, древнего события. Задумайтесь о том, что являлось тенью будущих страданий Господних:

• расчлененное тело было “из Вифлеема Иудейского” (Суд 19,1);
• “убийство” было совершено с согласия священника;
• оно было совершено беззаконной Иудейской толпой;
• она была “выведена” к толпе так же, как был выведен Иисус (Суд 19,25);
• “делайте с ними, что вам угодно” (Суд 19,24) - по сути то же, что было сказано Пилатом;
• хозяин дома, как Пилат, хотел отговорить толпу.

Когда мы приступаем к образам Тела Господа “за нас ломимого”, трапеза Господня должна оказывать на нас точно такое же действие - на свет должны являться наши потаенные мысли, побуждающие нас к определенным действиям.

(1) В Послании к Коринфянам Тело Христово предстает в образе экклесии. Особенно в 12-й главе. А потому размышления о Теле Господнем перед хлебопреломлением не должны ограничиваться лишь Его буквальным телом. Нам нужно размышлять и о Его экклесии. В 11-й главе 1-го Послания рассказывается о небратском поведении за трапезой Господней. А потому, если мы не можем рассуждать, если не видим, если не понимаем Его естественного тела, тогда мы не сможем понять и Его братьев. А если так, то мы становимся виновными в Его крови, снова распинаем Его. Вот почему я снова и снова умоляю хорошенько все обдумать тех, кто использует хлебопреломление, как оружие для разделения Тела Господня. Тело, о котором нам нужно рассуждать при хлебопреломлении, очевидно, имеет прямое отношение к экклесии. Отказываясь преломлять хлеб с некоторыми членами этого Тела, мы ставим себя в опаснейшее положение.