Итак, как сказал Иоанн, в 6-й главе книги Исаии Господь Иисус показан восседающим в славе на престоле. Однако в Мф 25,31 сказано, что Господь воссядет в славе на престоле только тогда, когда приидет судить мир сей. Так что и здесь мы видим связь между крестом и судом. На престоле суда восседал (и восседает) Господь. “Господь царствует с древа” (Пс 95,10; в переводе 70-ти - образ судного дня а также дня смерти Господней). “Тростью будут бить по ланите судью Израилева” (Мих 5,10). В Мк 14,65 говорится: “били Его по ланитам”. Возможно, что именно в этом смысле “жезл” (одно и то же евр. слово, что и “трость” в Мих 5,1) успокаивал Мессию, ибо Он видел на Себе исполнение этого пророчества (Пс 22,4). Так и для нас самые мрачные минуты жизни могут обернуться большим утешением, если только мы посмотрим на них под правильным углом. Когда люди насмехались над Ним и били Его, они тем самым готовили для себя осуждение в день суда. Умирающий Господь был Судьей Израилевым. И это объясняет то, почему когда мы предстает перед крестом, и не только за трапезой Господней, а в любое время, когда мы размышляем о Нем и Его смерти, мы в некотором смысле, являемся перед Ним на суд. Впрочем, воистину, любая встреча Бога или же Его Сына с человеком в некотором смысле является судом, если не осуждением, ибо яркость света Их неизбежно, по самой свое природе, высвечивает темные закоулки наших душ. На кресте мы видим самую что ни на есть суть славы Господа Иисуса. В Ин 12,31,32, где говорится о связи между Ис 6 и 53 с распятием, Сам Господь предсказал, что Его смерть будет судом миру сему, а также то, что когда Он будет “вознесен” (ссылка на Ис 6) от земли, то привлечет к Себе всех (ср. с тем, как “все” будут судимы: Ис 49,22; 62,10; Мф 25,32). Когда Он был вознесен, тогда Иудеи должны были познать свое осуждение (Ин 8,26-28). Так же полезно поразмышлять и над 1Пет 2,23, где сказано о том, что Господь умирая предавал Себя Судии Праведному (современный перевод). Однако в синодальном переводе это место выглядит так, как будто Отец видел весь этот мир недостойным ни Своего Сына, ни Его смерти. На греческом Ин 19,13 можно понять и так, как будто Пилат посадил Иисуса на место, называемое “Каменный помост”, перекликающееся с “делом камня сапфира” из Исх 24 (см. церковнославянский). В Евангелии от Петра 3,7 действительно написано: “и одели его в багряницу и посадили его на место суда, говоря: суди праведно, Царь Израильский”.

Выше мы предположили, что на кресте помещалось “седло”, место на которое мог бы для временного облегчения опираться распятый. Так некоторые описания распятий рассказывают о них, сравнивая распятого на кресте с посаженным на лошадь, а это уже наталкивает на сравнение креста с престолом. Так же примечательно то, что распятые, один по левую, а другой по правую сторону Господа, были один отвергнут, а другой оправдан. Покаявшийся злодей говорил другому: “Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден?” Перед распятым Иисусом мы все осуждены справедливо (Лк 23,41), ибо буквально всем было очевидно, что на кресте был распят Праведник. Он был распят, Праведный за неправедного, осужден за наши грехи. Каким-то образом покаявшемуся злодею удалось очень глубоко познать Иисуса, что видно из того, что он обращался к Нему, как к Господу, поняв, что через крест Он станет “Господом и Христом”. Злодей знал о грядущем суде, а потому и молил Господа помянуть его во благо. Скорее всего он тем самым намекал на Пс 105,4: “Вспомни о мне, Господи, в благоволении к народу Твоему; посети меня спасением Твоим”. На этого злодея должна была сильно повлиять очевидная связь между крестом и судом. Несомненно, что ему на ум приходили также и отчаянные мольбы Иосифа: “Вспомни же меня, когда хорошо тебе будет, и сделай мне благодеяние, и упомяни обо мне”, когда будешь у власти (Быт 40,14). Возможно, что этому злодею была известна молитва Господня, “да приидет Царствие Твое”, и размышляя над ней, он пришел к выводу, что оно, благодаря кресту, действительно придет (“когда приидешь в Царствие Твое!”) Именно поэтому на кресте пред Ним он уже чувствовал себя судимым перед грядущим Царем грядущего Царства.

Нераздельность креста и суда также видна и в Зах 12,10, где говорится о том, как люди воззрят на пронзенного (распятого) Спасителя и будут рыдать о собственной греховности. Этот стих цитируется как в связи с исполнением этого пророчества на кресте (Ин 19,37), так и в связи с окончательным судом (Откр 1,7), ибо оба эти события неразделимы друг от друга. Как уже было замечено, крест разделяет людей на две категории: на ругавшихся над Господом воинов и уверовавшего сотника; на уверовавших членов синедриона и тех, кто смеялся над Ним; на оплакивающих Его женщин, которые не повиновались Его слову, и тех, о плаче которых не сказано ни слова, но которые стояли при кресте, видели происходящее и получали через то наставление; на народ, который бил себя в грудь и тех, кто ругался над Ним, спрашивая, придет ли спасти Его Илия. Задумайтесь на мгновение о плакавших и рыдавших женщинах, среди которых были и Его родственницы (Лк 23,27). Публичное оплакивание преступников на пути к месту казни были запрещены. “Родственникам (распятого) было запрещено оплакивать его” (Suetonius, Tiberius 61). О том же свидетельствуют Тацит (Анналы 6.19), Филон Александрийский (In Flaccum 9,72) и Иосиф Флавий (Иудейская война 2.13.3,253). Так почему же эти женщины подвергали себя такому большому риску? Видимо из-за власти креста. В любое время, когда нас охватывает бесчувствие, или же когда наши собственные страдания заслоняют боль и муку креста, каким-то образом размышления о кресте помогут избавиться от подобных чувств. Охватила печаль? Подумайте о кресте. Впрочем, вполне может быть и так, что большинство из тех плачущих и рыдающих женщин, увы, оплакивали Его не от чистого сердца, ибо Господь сказал им, что им нужно оплакивать самих себя за то, что они не слушают Его о том, что ожидает их и их детей в 70-го году.

Пророчество из Ис 63,1-5 одинаково может говорить как о кресте, так и о судном дне, ибо только так Раб Божий спасает и искупает народ Свой (и только Свой), когда Его одежды напоминают одежды Иосифа, одежды, которые послужили образом смерти и воскресения Господа... И это далеко не единственное пророчество, относящееся сразу и к распятию и к заключительному суду.

Похоже в Рим 8,34 также существует связь между смертью Господа и судом: “Кто осуждает? Христос Иисус умер...”, ибо это звучит так, как будто сама Его смерть является осуждением. Ветхозаветный суд, как говорит Господь, состоит из громового гласа, землетрясения и затмения солнца (Иоиль 3,16; Ам 1,2; Иер 25,30; Пс 45,7; Откр 10,3), и всё это ассоциируется со смертью Господа. Бог будет судить каждого по делам, будет судить знающих, что они “искуплены... драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца” (1Пет 1,17-19). И здесь стоит серьезно поразмышлять о связи между судом и смертью Христовой, ибо от нашего “знания” креста зависит то, как мы будем судимы. Смерть Господа оказывает влияние на наши дела, и, как следствие, на судный день. Мы будем судимы в зависимости от того, насколько сильно на наши ежедневные дела оказывает влияние крест.

Крест открывает помышления многих сердец (Лк 2,35) также, как они будут явлены и на суде (Мф 10,26; 1Кор 3,13; 4,5). О смерти Господа написано, что Он “моет в вине одежду свою и в крови гроздов одеяние свое” (Быт 49,11). Топтание винограда - образ суда, который используется здесь и в Ис 63,1-3, где говорится о том, что Господь топтал один точило во время Своей смерти. Впрочем, это место у Исаии одинаково подходит как для распятия, так и судного дня Господа Иисуса. А причина для этого в том, что Его смерть была осуждением этого мира.

Когда изумленные ученики спросили Господа о том, где и как будет происходить суд, Он ответил им: “Где будет труп, там соберутся орлы”. Возможно, самым позорным в кресте было то, что тело клевали стервятники, что часто случалась еще до наступления смерти распятого. Образ нагого тела, на которое слетаются орлы (верующие) - образ напоминающий о распятии. И несмотря на непривлекательность такого образа, в Библии не раз встречаются места, вызывающие в нас если не отвращение, то уж точно недоумение. Подумайте, например, как в Пс 77,65,66 Бог сравнивается с просыпающимся от пьяного сна исполином, которые поражает Своих врагов в тыл их. Когда я перечитываю это место, я каждый раз снова и снова протираю очки, чтобы по-настоящему понять, о чем здесь идет речь. То же самое относится и к Мф 24,28, где Господь, отвечая на вопрос Своих учеников о том, каким образом будет происходить суд, говорит, что в действительности судом для них станет Его распятие, и что им нужно прежде всего определить свое отношение к нему. Крест должен был собрать учеников всех вместе и дать им знание будущего приговора так же естественно, как естественно на труп слетаются орлы. Злодей на кресте хотел, чтобы Господь вспомнил о нем в судный день, а Господь ответил ему, что Он уже сегодня может объявить ему результат суда, а именно то, что злодей будет оправдан. Это выглядит так, как будто Господь уже тогда, среди поношений и мук, хорошо сознавал, что Он уже воссел на престоле суда. А потому и для нас Господь на Голгофе должен быть всегда судящим нас Судией. Очень может быть, что сказанное Господом синедриону о том, что они увидят пришествие суда Сына Человеческого (Мк 14,62), относилось непосредственно к Его кресту, ибо как еще они могли увидеть пришествие Его для суда?

Самой убедительной связью между крестом и судом является Ин 3,14-21, что больше походит на комментарий Иоанна, чем на слова Самого Иисуса. Параллели очевидны.

• дающая жизнь вера в вознесенную змею (в распятие) сравнивается с верой в распятого Христа;
• Бог возлюбивший мир - слова, в других местах сказанные о распятии (Рим 5,8; 1Ин 3,16; 4,10,11);
• Бог отдал Сына Своего (на крест - Рим 5,15; 8,32; 1Кор 11,24), дабы всякий верующий в Него имел жизнь вечную;
• Бог послал Своего Сына спасти мир (ср. 1Ин 4,10; Гал 4,4 с Ин 12,23,27; 13,1; 16,32; 17,1);
• свет пришел в мир (с Его смертью).

Всё это может прямо относиться как к Самому Господу Иисусу, так и к Его кресту. Здесь, в Ин 3, все эти слова предваряются сравнением Господа с змеей, вознесенной в пустыне. Сущность Господа, которая в действительности является сущностью Самого Бога, самым ясным и видимым образом была явлена на кресте. Только на нем были во всей полноте видимы каждому взору любого человека и Божия любовь, и Его слава грядущая в мир. И в связи с этим Иоанн продолжает: “Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его”. Если мы прежде всего видим “свет” креста, тогда нам становится более ясен и смысл суда мира сего. Господь говорил о Своей грядущей смерти, как о суде мира сего (Ин 12,31), тогда как здесь, Он сравнивал ее со светом, от которого прячутся люди, скрываясь от Него. Общность между светом мира сего и змеей вознесенной в пустыне, для Иудея должно быть была более очевидна, чем для наших современников. Сделанный Моисеем змей выставлялся на знамя, на котором также часто зажигали огонь (Ис 30,17; Песн 6,10). А потому под “светом” следует понимать не солнце, а нечто зажженное - лампу, или свечу. Свет, о котором говорил Господь, более похож на факел, горящий как знамя в пустыне. То же самое греческое слово встречается в рассказе о том, как темничный страж потребовал “огня”, зажженного факела, для освещения темницы (Деян 16,29). Сравнивая Себя с вознесенной на знамени змеей в пустыне, Иисус предлагал увидеть в Его распятии освещающий их души свет. И это объясняет то, почему Исаия сравнивает пришествие народов к знамени Христа, с пришествием их к свету мира сего (ср. Ис 5,26; 11,10,12; 18,3; 31,9; 49,22; 62,10 с Ис 42,6; 49,6; 60,3). В Лк 1,78,79 предсказывается, что Господь просветит сидящих во тьме, что и было исполнено Его смертью. Его пример на кресте стал светом, просветившим этот мир. Только при свете креста возможно настоящее испытание себя. Вероятно совсем не случайно, что огонь, у которого грелся Петр, назван тем же самым словом, что и “свет” (Лк 22,56). Как будто на Петре было показано, как свет страданий Христа, являет в человеке все самое тайное. А потому днем “света” является и распятие, и последний судный день, когда будут явлены на свет все наши дела (Лк 12,3). Таким образом испытывая себя перед крестом, мы тем самым уже судимся грядущим судом.

В Ис 45,20-24 говорится, как “все концы земли” обратятся к Богу праведному и спасающему (Иисусу) - очевидный намек на медного змея, воздвигнутого ради спасения. Именно поэтому “предо Мною преклонится всякое колено, и всякий язык будет исповедывать” свои грехи, радуясь тому, что “только у Господа... правда и сила”, и что только “Господом будет оправдано и прославлено все племя Израилево”. Это место цитируется в Флп 2,11, где говорится об отношении верующих к страданиям Спасителя. Однако это место также цитируется еще и в Рим 14,10-12 в связи с нашим исповеданием грехов пред Господом в судный день. Эта общность объясняется очень просто - перед крестом Господним мы преклоняемся исповедуя свои грехи, зная о том, что Его праведность вменена нам в предвидении того, когда мы, отчитываясь в своих неблаговидных поступках, преклонимся перед Ним на суде. И то, и другое на удивление естественно. Нам просто нужно позволить, чтобы истинная вера в крест Его сама собой действовала в нас. На суде собой не похвалится никакая плоть - только Господом Иисусом (1Кор 1,29). Как и сейчас мы хвалимся “только крестом Господа нашего Иисуса Христа” (Гал 6,14).

Очевидно, что наше отношение к кресту уже сегодня определяет наше положение и на грядущем суде. Точно так же, как связь между крестом и судом образно показана в точиле. Этот образ, как образ суда Иисуса в топтании точила “за городом”, встречается в Откр 14,19 и Ис 63,1-6, что является ясным намеком на распятие Господа “вне врат” (Евр 13,12). Как говорил Господь, Его смерть стала судом миру сему.

Связь креста с судом дает хороший практический результат, ибо Господь говорит о нем, когда приводит три причины, по которым нам нужно отказаться от самих себя и взять крест, из которых самой важной является последняя: “ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его” (Мф 16,24,27). Взятие креста, делать то, что духовно для нас тяжело, так как по этим делам мы и будем судимы, являет то, насколько усердно мы несем крест, насколько мы отвергли себя. Перед крестом Христовым нам становится ясно, какими мы должны быть. То же самое будет явлено нам и на суде. Однако нам нужно быть такими уже сегодня. На кресте Господь Иисус “явился”, чтобы показать Собой то, Кем Он является на самом деле (Евр 9,26; 1Пет 1,19,20; 1Ин 3,5,8; 1Тим 3,16). Но то же самое греческое слово употребляется и в связи с явлением Господа Иисуса в Его пришествие (Кол 3,4; 1Пет 5,4; 1Ин 2,28; 3,2). И в этом состоит объяснение связи между крестом и Его пришествием, ибо каким Он был на кресте, таким Он явится и для суда. На кресте, чтобы спасти людей, Ему пришлось претерпеть плевки и ненависть человеческую, но точно таким же духом, несмотря на все свои слабости, должен обладать и весь народ Его.

Второе пришествие станет нашей встречей с Господом, Который умер за нас. Явление перед Ним будет подобно явлению нашему перед Его крестом. В Откр 16 рассказывается о втором пришествии, однако в этом рассказе тут и там проглядывается крест: “совершилось”, открыт доступ в храм небесный (Откр 16,17), землетрясение (ст 18), чаша вина (ст 19). Мы искуплены Кровью Иисуса, однако нашим искуплением также является и Его пришествие для произведения суда (Лк 21,28; Рим 8,23; Еф 4,30). По сути день распятия также еще является и днем суда. Точно также мы уже оправданы Кровью Иисуса, хотя полное, настоящее оправдание будет только на суде, как будто суд наш уже произошел на кресте, и мы оправданы верой в Господа так же, как будем оправданы в судный день. День суда приравнивается распятию Господом также, когда Он говорил о кресте и будущем суде, как о наступающем “времени” (Ин 5,25-29). Когда Господь говорил о “времени”, которое наступает, и которое “настало уже”, понятно, что Он тем самым хотел, чтобы мы осознали, что Его правильно понятое распятие, является судом этого мира и концом его для нас, верующих в Него, непричастного к греху. И то, что Господь Иисус был посажен Пилатом “в судейское кресло” (современный перевод), как будто Он был настоящим Судьей, еще раз подтверждает, что в Своих страданиях Господь был действительно Судьей этого мира⁽¹⁾.

(1) For justification of reading the Greek kathizo as a transitive verb ['to sit someone down'], see I. de la Potterie, 'Jesus King and Judge According To John 19:13', Scripture Vol. 13 (1961) p.p. 97-111 and Wayne Meeks, The Prophet-King (Leiden: Brill, 1967) pp. 73-76.