Совершенно верно то, что преломление хлеба у Христиан стоит во главе угла, однако из-за того что в этой вечери есть нечто особенное, то существует тенденция создавать вокруг хлеба и вина мистическую ауру. А это приводит к тому, что значение этой трапезы и смысл ее не приносят той благодати, которую они могли бы приносить. Впрочем существует и другая крайность, когда, ставшее слишком привычным хлебопреломление, становится обыденным событием, когда притупляется чувство важности его.

В этом занятии мы постараемся рассмотреть основные аспекты преломления хлеба.

Суть новозаветного хлебопреломления хорошо помогает понять сравнение его с праздником Пасхи, который был установлен для того, чтобы напоминать всему Израилю о том великом спасении, которое было совершено Богом в Чермном море. Египет - образ греха - был полностью побежден в водах моря. На этом празднике верующие Израильтяне всех возрастов, должны были говорить: “Это ради того, что Господь сделал со мною, когда я вышел из Египта” (Исх 13,8). Наши вечери воспоминания имеют то же двойное значение: вспомнить о своем собственном спасении, а также о спасении всего сообщества. Именно по этой причине за трапезой Господней должно присутствовать сознание общения с Богом, с друг другом и уже с почившими. Наше крещение является образом перехода через Чермное море (1Кор 10,1), а потому не будет ошибкой, если мы на вечери воспоминания вспомним о своем собственном крещении, о своем спасении от рабских уз греха и немощи. Павел говорит о чаше “благословения, которую благословляем” (1Кор 10,16), где он, возможно, употребляет слово “благословение” в Библейском смысле прощения (Деян 3,25,26). А потому, хотя прямо и не сказано о прощении через хлеб и вино, вечеря воспоминания все же напоминает нам о нашем прощении и спасении. Мы спасены в перспективе крещением и тем, что было сделано Господом на кресте, когда, также в перспективе, были прощены все наши грехи. Нам следует избегать учения католиков и православных о том, что хлеб и вино сами в себе имеют очистительную силу, ибо они всего лишь предназначены для того, чтобы напомнить нам о том, что уже было сделано нашим Господом. Именно поэтому первые Христиане совершали преломление хлеба в веселии, а не с грустью и беспокойством вспоминая о тех высоких стандартах, которых нам поставлены в Иисусе (Деян 2,46).

Потому что мы вспоминаем свое спасение, на вечери воспоминания не должно быть место для чувства вины. Иоаким Иеремия (Joachim Jeremias) дает целую серию цитат из раввинской и исторической литературы о том, что произошло, “когда настал час, Он воссел” на вечери⁽¹⁾. Во всех же Евангелиях написано, что Иисус на последней вечери не воссел, а возлег со Своими учениками (Мф 26,20; Мк 14,18; Лк 22,14; Ин 13,12,23,28), возлег точно так, как было принято возлежать и на празднике Пасхи. Равви Леви писал, что “рабы ели стоя, однако за пасхальной трапезой все должны были возлежать, что служило образом перехода от рабства к свободе”. Тем самым подчеркивается, что наше преломление хлеба является образом освобождения от рабства. А это значит, что во время освобождения не стоит беспокоиться о том, что мы выходим в путь с грузом вины за плечами, ибо мы празднуем спасение и искупление от уз, которые были сняты с нас во Христе, в Пасхе нашей.

Если хотите, можете подчеркнуть в своей Библии две фразы в 26-й главе Евангелия от Матфея. “И когда они ели...”, они начали спрашивать Его: “не я ли, Господи?” (Мф 26,21). “И когда они ели, Иисус взял хлеб...” (Мф 26,26). Если верить греческой грамматике, то вопрос, “не я ли, Господи?”, звучал на протяжении всей вечери. Нам всем знакомо, как Иисус взял хлеб, благословил его и преломив, раздал Своим ученикам, ибо то же самое происходит и на наших вечерях. Иными словами, все их собрание, среди прочего, было пропитано духом испытания самих себя, дабы узнать, не я ли являюсь возможным предателем своего Господа. Так, несмотря на всю радость и уверенность, о которых так часто говорится в церквах, эти уверенность и радость произрастают как раз из совершенно противоположного, из испытания самих себя о возможном падении и возможном предательстве Господа. На важность испытания самих себя косвенно намекается и в Ин 13,10: “омытому нужно только ноги умыть”, что является, в свою очередь, намеком на очистительное омытие левита (Числ 19,19). Тем самым Господь сравнивал находящихся за трапезой Его с очищением левитов, ибо видел Своих в образе священников. Ко всему прочему нужно помнить, что Господь произнес эти слова незадолго перед преломлением хлеба в ответ на нежелание Петра причащаться трапезы Господней, если она означала омовение, очищение. Своим ответом Господь дает понять, что крещение может быть только одно, а потому человеку нет необходимости креститься еще раз, однако ему необходимо снова и снова омывать свои ноги, что, как я полагаю, является образом преломления хлеба, в котором Петр не хотел принимать участия. Таким образом, несмотря на то, что через хлеб и вино и не получается чудесное прощение, все же между вечерей воспоминания и прощением существует неразрывная связь, примерно такая же, как между прощением и крещением. Не совершать преломление хлеба, как и отказ креститься, означает отказ от прощения в Крови Иисуса.

Если всё это правильно понято и осознано, тогда испытание себя перед преломлением хлеба не ограничится воспоминанием нескольких грехов, совершенных на прошедшей неделе, от которых мы каким-то образом надеемся очиститься через хлеб и вино. “Если бы мы судили сами себя (преломляя хлеб), то не были бы судимы” (1Кор 11,31). Наше испытание самих себя должно привести нас к выводу, что мы должны быть осуждены, и если мы по-настоящему осудим себя сегодня, тогда не будем осуждены в судный день. Из сути, сказанного Павлом в 11-й главе 1-го Послания к Коринфянам следует, что все наше внимание должно быть сосредоточено на жертве Христа. Однако заповедь испытывать самих себя основана на указании Израилю перед Пасхой выискивать в своих домах закваску (Исх 12,19). “Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства” (1Кор 5,8). На первой вечери ученики спрашивали, “не я ли, Господи?”, что также является прообразом заповеданного испытания себя за трапезой Господней (Мф 26,22). Испытание самих себя, основанное на памяти жертвы Господней и желании избавиться от старой закваски “порока и лукавства”, приведет нас к выводу, что если мы действительно знаем Христа и Его победу, совершенную ради нас, то мы также обязательно осознаем и свои собственные слабости, которые были также преодолены Христом. Однако, еще раз напомню, что такое понимание приходит лишь с правильным осознанием победы Господней. Пасха была праздником, возвещающим всему окружающему миру о том, что Бог сделал Израилю. Точно также и наша вечеря является возвещением смерти Господа. А потому на наших вечерях должно присутствовать также и открытое возвещение другим о том, какую духовную свободу даровал на кресте нам Господь. Именно об этом необходимо говорить всем нам в те полчаса, которые отделяют нас от завершения преломления хлеба и мира сего.

Если мы по-настоящему знаем Христа, если мы радуемся достигнутому Им спасению, мы захотим совершать хлебопреломление как можно чаще. “Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди”. Не приходится сомневаться в том, что хлеб и вино за трапезой Господней делают Его присутствие более реальным. Чем сильнее Израильтяне верили в то, что Бог освободил их из Египта, тем сильнее они стремились совершать Пасху. Так и наше отношений к преломлению хлеба отражает нашу уверенность в спасении и прощении. Ни большие расстояния, ни всевозможного рода обязанности и заботы, ни некрещеные члены семьи не смогут встать на пути искреннего верующего перед совершением хлебопреломления, даже, если оно совершается и в одиночестве.

Стоит отметить, что освобождение Богом из Египта было обусловлено целым рядом вещей, одной из которых была заповедь совершать Пасху ради воспоминания о том, что Бог сделал им. А потому именно поэтому так часто написано, “храните сие... на веки... соблюдайте сие служение”. А потому перед крещением (ср. с пасхальным спасением) необходимо объяснять, почему нам необходимо совершать хлебопреломление. То, что вечеря воспоминания является возвещением смерти Господней (1Кор 11,26), является намеком на вторую, из четырех, чаш Иудейской Пасхи, называемой “чашей возвещения”. Из нее пили после чтения 112-го и 113-го (первые 8 стихов у евреев) псалмов, в которых возвещается об освобождении Яхве Израиля из Египта. А потому наше преломление хлеба является нашим возвещением миру сему о том, что мы по-настоящему верим, что мы были спасены от этого мира и находимся на пути, ведущему к Царству. Да не будет, чтобы наше преломление хлеба превращалось в простой обряд, либо привычку. Через хлеб и чашу спасения мы возвещаем не только о своем собственном спасении, но и о спасении всех истинно верующих.

Соблюдение Пасхи было настолько важно, что тот, кто “не совершит Пасхи, - истребится душа та из народа своего, ибо он не принес приношения Господу в свое время: понесет на себе грех человек тот” (Числ 9,13). Из Числ 9,10, а также из примеров совершения Пасхи во времена Езекии и Иосии, можно прийти к выводу, что лучше совершить Пасху, даже если не все делается по уставу и в некоей нечистоте, чем совсем не совершать ее. И об этом стоит помнить, когда приходит ощущение, что ты недостоин причащаться образов Тела Господня, или же когда у человека есть некоторые проблемы с вином. Моисей, при заключении завета, обязал народ словами: “вот кровь завета” (Исх 24,8). Те же самые слова повторил и Господь на первой вечери, устанавливаемой Им евхаристии (Мк 14,24). Вот, насколько это важно! Хлебопреломлением мы показываем, что мы храним завет, что мы являемся особым народом Израиля Божия среди языческого мира. Позже “кровь завета” в Иудаизме превратилась в кровь обрезания (ср. с Быт 17,10), а потому очень может быть, что Господу было угодно выявить сравнение между обрезанием и преломлением хлеба. Ибо именно это приходило на ум первым Его слушателям⁽²⁾. Вот насколько необходимо и важно причащение трапезе Господней.

“Истребится душа та из народа своего... понесет на себе грех человек тот” - слова, которые могли бы быть написаны и в Исх 12,15, где говорится о человеке употребляющим в пищу вместо пресного хлеба квасной, и в Быт 17,14: “Необрезанный же мужеского пола (отказавшийся обрезаться)... истребится душа та из народа своего, [ибо] он нарушил завет Мой”. Обрезание было ветхозаветным крещением. Долгий период времени, проведенный человеком без преломления хлеба, говорит о том, что этот человек больше не находится в завете с Богом. Из-за неправильного поведения за трапезой Господней многие Коринфяне были “немощны и больны и немало” из них умирало (1Кор 11,30), возможно, будучи наказанными через апостолов, обладавших силой поражать отступивших верующих болезнями, а то и смертью. Вот насколько важно было, чтобы вечери проходили благопристойно и чинно. Внимательный ученик Библии заметит общность между хлебом и вином, приносимыми ежедневно во всесожжение по закону Моисееву, с преломлением хлеба за трапезой Господней. А эта общность явно говорит нам о том, что дух трапезы Господней должен нас сопровождать с утра до вечера. Уверен, что не найдется ни одного верующего, который бы не сожалел об утрате духовного подъема и возвышенности чувств, которые он испытывал во время преломления хлеба.

Хлебопреломление называется трапезой Господней в 1Кор 10,21, но в Ветхом Завете “трапезой” называется также и жертвенник (Иез 41,22). Питаясь с этого жертвенника, мы причащаемся ему, а также Господу Иисусу (1Кор 9,13; 10,18; Евр 13,10). Если мы не причащаемся этих образов, то мы тем самым заявляем, что не имеем в Нем части. Если же мы являемся причастниками Его, то тем самым являем, что не принадлежим миру сему, ибо невозможно одновременно вкушать за трапезой Господней и за трапезой этого мира (1Кор 10,21). Пасха, прообраз хлебопреломления, приправлялась горькими травами, дабы напоминать Израилю о горькой жизни в Египте (Исх 1,14). Наша трапеза Господня должна также напоминать о том, что возвращение в мир является возвращением не к свободе, а к рабству и горечи.

Несмотря на то, что прощение не является чудом, полученным на вечерях воспоминания, сама вечеря, сама трапеза Господня является жизненно важной частью прощения грехов любого верующего. Когда Петр не хотел участвовать в преломлении хлеба, Господь напомнил ему, что любой крещенный, действительно, считается омытым, а потому и чистым, но все же нуждается в периодическом омытии своих ног. А это был явный намек на преломление хлеба (Ин 13,10). Об очищении также говорится и в Ин 15,2, где рассказывается о том, как Отец очищает на лозе всякую ветвь, приносящую плод, чтобы она более принесла плода. Разве это не говорит о влиянии на нас причащения хлеба и вина на вечери Господней?

Безусловно, нехорошо не собираться вместе. Если мы любим своих братьев, то будем искать возможность видеться с ними. При этом нам необходимо преодолевать свой естественный эгоизм, свое желание уединения. Разве не об этом говорится в Евр 10,25? На первый взгляд можно прийти к выводу, что оставление собрания приравнивается здесь к произвольному греху, который лишает нас от спасения.

Разве не пугают те страшные вещи, о которых написано в правой колонке, и которые ожидают уверовавших в Господа Иисуса, но по каким-то своим причинам оставивших свое собрание по воскресеньям? Разве вас не пугает произвольный грех против Господа Иисуса? А ведь это как раз и является главным, чему посвящено все Послание к Евреям, ибо оно было адресовано евреям-Христианам, которые, под воздействием Иудеев, стали оставлять веру в Христа и возвращаться к Иудаизму. Под оставившими собрание можно, а может быть и нужно, понимать тех, кто совсем оставил Христианство. Во 2Пет 2,15 также говорится об “оставлении”, но уже заблудших с прямого пути, и тоже, евреев. А потому предполагаю, что “оставление собрания своего” больше говорит об отвращении от Христа и возвращении к заблуждениям, чем простое непосещение церкви, как часто думаем и говорим мы. Писавший Послание горько сожалеет, что “некоторые” оставили собрание (Евр 10,25). А это напоминает другие места в том же Послании к Евреям, где говорится о тех, “некоторых”, которые вернулись в Иудаизм. “Смотрите... чтобы не было в ком (то же самое греческое слово) из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго.... чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом... Ибо некоторые из слышавших возроптали (из тех евреев, которые оставили надежду в пустыне на Царство)... (А потому надо опасаться, чтобы) не оказался кто из вас опоздавшим... чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность” (Евр 3,12,13,16; 4,1,11). Да и на самом деле, после слов о “некоторых” оставивших собрание, в Евр 10,28 говорится о том, “кто нарушал закон Моисея” (современный перевод), где употребляется то же самое греческое слово. Так что в Послании пример с евреями в пустыне, отвратившимися от духа Христа в Моисее и надежды на царство, приводится как предупреждение тем “некоторым” в экклесии, кто решил оставить надежду на Царство Божие. И позвольте настоять на этом. Я ни в коем случае не хочу сказать, что нам нужно кое-как относиться к нашим собраниям. Вовсе нет! Просто я считаю, что я прав, настаивая на том, что если кто-то по каким-то причинам не посещает наши собрания, не стоит обвинять его в предумышленном грехе и пугать страшным судом, о котором говорится в 10-й главе Послания к Евреям. Ведь это место говорит как будто о том, что “если кто не почитает воскресного дня, если кто перестал собираться с нами, то это значит, что он перестал собираться с Богом и Его Сыном”. Ну, что ж, бывает.

Для некоторых посещение воскресных собраний по каким-то причинам бывает затруднительно, однако, как говорит Павел, есть только один хлеб, есть только одна чаша, причастниками которых должны быть крещенные в одно Тело. Даже отлучение от общения является всего-навсего лишь местным раздором между тобой и экклесией, ибо когда бы ты не причащался к этому одному хлебу и к этой единственной чаше, ты причащаешься одного Тела Иисуса - даже, несмотря на то, что кто-то говорит, что это и не так. Можно не поддерживать отношения с экклесией, а экклесия может не поддерживать отношений с тобой, но ничто не может отлучить нас от Тела, Крови и любви Иисуса. Никто не имеет права говорить, что ты уже не член Тела Господня. Стоит более внимательно отнестись к 18-й главе Евангелия от Матфея, на которую частенько ссылаются в таких случаях. Если брат согрешит против тебе, сначала поговори с ним, потом вовлеки в разговор церковь, и только после этого, если он продолжает грешить, “да будет он ТЕБЕ, как язычник и мытарь”. Я специально выделил слово “тебе”, чтобы привлечь внимание к тому, что здесь говорится о твоем личном отношении к брату, а не об отношении всей экклесии. А какое было отношение к язычникам и мытарям Иисуса? Он общался с ними, сидел с ними за одной трапезой, стараясь спасти их.

Но на этом Мф 18 не заканчивается. Петр спрашивает: “Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?” Иисус ответил, до 70 х 7, т.е. почти до бесконечности. Своим ответом Господь дает понять, что ты, конечно, можешь перестать общаться со своим братом, пройдя через положенную Им процедуру, однако намного будет лучше, если ты все же простишь его. Это подобно прелюбодеянию по закону Моисееву. Перед мужем стоял выбор: он мог провести жену через закон ревнования, сделав ее бесплодной, мог побить ее камнями, развестись с ней, или же просто простить. Перед всеми нами поставлен высокий уровень, к которому нам и нужно стремиться. Цитирующие Мф 18 с целью исключить кого-нибудь от общения, по-моему, находятся на духовном уровне ниже, чем прощающие до 70 х 7 раз. Однако милостивый Господь примет в последний день и их.

И вот по этим и другим причинам братья и сестры проходят пешком многие мили под жгучим Африканским солнцем, тратят на дорогу многие часы на морозе в Восточной Европе, проезжают на машинах сотни километров в Северной Америке, и все это лишь ради того, чтобы собраться вместе за трапезой Господней. Но почему? Почему не совершить хлебопреломления просто дома? Ответ на это находится в том, что преломление хлеба (наподобие Пасхи) служит для того, чтобы напомнить о спасении дарованном всему Телу Христову, к которому принадлежит и каждый из нас в отдельности. Об этом надо обязательно помнить и тогда, когда хлебопреломление совершается в одиночестве. Именно по этой причине, те, кто преломляют хлеб одни, стараются делать это в одно и то же время, что и их собравшиеся вместе братья. “Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело” Христово (1Кор 10,16,17). Хлеб является образом тела Христа, однако в Новом Завете еще и еще раз говорится о том, что Тело Христово составляют верующие. Являясь частями Тела Христа, мы общаемся друг с другом. Павел показывает это на ветхозаветном примере: “Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника” (1Кор 10,18)? Мы являемся живыми жертвами, положенными на жертвенник, на Христа (Рим 12,1; Евр 13,10). Жертва, положенная на жертвенник, уже почиталась и сама как сам жертвенник. Христос был распят на кресте, как и все верующие в Нем, так что, в определенном смысле, Христос и верующие на кресте стали одним и неделимым целым, каким целым они и являются по ныне, о чем и говорит образ живого Тела, Тела Христа. А потому желание живого общения с Ним означает желание общения и с членами Его Тела. Нам нужно “рассуждать” о Теле Господнем (1Кор 11,29), а также судить себя (то же самое греческое слово, что и “рассуждать”) за трапезой Господней (1Кор 11,31). Рассуждая о Теле Господнем, мы рассуждаем о себе, ибо являемся членами Его Тела. А это влечет за собой испытание самих себя при преломлении хлеба, как каждого в отдельности, так и всего Тела, Христа.

“Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них” (Мф 18,20) - слова, обещающие особую близость Господа, когда мы собираемся вместе. Каждый, хоть раз приложивший настоящие усилия, чтобы побывать на собрании, знает эту истину. Наше сообщество имеет одну особенность, а именно ту, что многие живут относительно далеко друг от друга, а потому об этом истинном благословении собрания Господнем им известно не понаслышке. Близость общения, которое достигалось за пасхальной трапезой в Израильских семьях, собранных вокруг закланного агнца вместе с чувством любви и благодарности к Богу, объясняет почему Израильтяне неоднократно предупреждались, чтобы они не совершали Пасхи с теми, кто не состоит в завете с Богом. Утверждения, что наше общение происходит только с Богом затуманивает суть преломления хлеба и ведет к совершению его с еретиками, что противоречит прообразу совершения Пасхи.

Господь совершил вечерю воспоминания как Пасху, однако при этом введя некоторые изменения. “Он был узнан [учениками] в преломлении хлеба” (Лк 24,35) потому, что Иисус, чужак и странник, первым начал произносить молитву, тогда как в то время было принято, что пищу благословлял хозяин дома. Иоаким Иеремия (Joachim Jeremias) приводит доказательства того, что “во времена Иисуса за пасхальной трапезой каждый пользовался своей чашей”⁽³⁾. В Мк 14,23 однако говорится, что на вечери Господней все пользовались лишь одной чашей: “И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все”. Ни у кого из них не было своей чаши, чтобы пить из нее. Господь дал им пить из Своей, Собственной чаши, тем самым сделав их причастниками ее, причастниками чаши страданий и конечной радости. Мысленно представьте себе, подумайте о том, как спокойно и решительно Господь взял чашу (Лк 22,17), зная, что она собой представляет. Павел говорит о той же самой “чаше”. Подобное изменение в установленном порядке совершения Пасхи говорит о том единении, которое принесла Его смерть, Его Кровь и Его жизнь среди тех, кто причащается им. Кстати говоря, именно по этой причине я всегда был против того, чтобы за трапезой Господней пользовались своими чашками, ибо это похоже, пусть на несознательное, но возвращение к Иудейскому преданию. Я уже писал о ясно видимой связи между смертью Иисуса и нашим единством. Так вот, лучшим напоминанием об этом единстве является трапеза Господня. Нежелание причастия за трапезой с кем-либо из братьев или сестер - вещь серьезная. Очень печально, но факт, хлебопреломление чаще используется нами не для единения, а наоборот, для отлучения кого-нибудь. И к сожалению, это действительно так. Из сравнения Лк 22,20 с Мк 14,24 видно, что Господь как будто хочет сказать, что эта чаша, разделенная между ними, и “за многих изливаемая”, изливалась не только за них. Пасха совершалась с тем, чтобы напомнить о спасении всего народа, а значит и каждого в отдельности поклоняющегося Богу. А поэтому будет совершенно не верно настаивать на совершении хлебопреломления в одиночку, или же совершать его не думая об общем искуплении не только каждого отдельно, но и всего народа в Нем.

Единство верующих при преломлении хлеба видно и в Деян 2,42, где мы читаем о том, что заключившие новый завет постоянно пребывали

в учении Апостолов,

в общении

и преломлении хлеба

и в молитвах.

Очень может быть, что это является описанием порядка совершения служения на первых вечерях Господних, которые начинались с проповеди Апостолов, после чего происходило “общение”, или же совместное принятие пищи, названное “вечерей любви” в Иуда 1,12, после чего следовало само хлебопреломление (по установленным порядку совершения Иудейской Пасхи), заканчивавшееся молитвами, которые могли включать в себя и пение псалмов. Совершение такой трапезы было признаком обращения и причастия к Телу Христову. что было очень важно.

Размышления о том, что хлеб представляет собой Тело Христово, заставляют задаться вопросом: “Если сбылось Писание, кость Его да не сокрушится, почему на вечери мы творим воспоминание о Теле Его ломимом?” Прежде всего нужно понять, что выражение “преломить хлеб”, или “есть хлеб” является идиомой простого принятия пищи (Ис 58,7; Иер 16,7; Плач 4,4; Иез 18,7; 24,17; Вт 10,18; Иов 42,11). Слово “хлеб” , так же как у арабов слово “соль”, обозначает любую пищу. А потому словосочетание “преломление хлеба” не всегда стоит понимать в строгом значении этих слов. При этом нам необходимо также избегать общераспространенного заблуждения, что вспоминая о Теле и Крови Христа, мы вспоминаем лишь Его настоящее тело и кровь. Подобное “воспоминание” годится лишь для тех, кто думает что простой хлеб и простое вино могут сами по себе обладать какой-то мистической силой. Брат Роберт Робертс в “Крови Христа” пишет, что “не буквальная кровь для нас драгоценна и полезна, но то, что связано с ней, с ее пролитием”. То же самое можно сказать и о теле Господнем. Его кровь и тело ничем не отличались от тела и крови любого другого человека.

То, что мы стремимся найти образность в Его ломим Теле, уже говорит о том, что в Его буквальном теле, которое не было ломимо, нужно видеть нечто большее, чем простые плоть и кровь. Да и на самом деле в 1Кор 10,16,17 хорошо видно, что наше причащение “Тела Господня” через хлеб является образом всего Тела верующих, тогда как Его естественное тело не дает никакого спасения. Так же и Пасха совершалась не ради воспоминания о пролитой крови самого первого пасхального агнца, а ради спасения, совершенного Богом для всего Израиля посредством этого агнца. Христос “грехи наши Сам вознес телом Своим на древо” (1Пет 2,24), и вознес Он их не Своими, допустим, руками и ногами, а Своим духом, Своим сознанием того, что это так оно и есть. Вот еще несколько мест, где под “телом” подразумевается не буквальное тело, а дух и душа: Мф 5,29,30; 6,22-25; Ин 2,21; Рим 7,4; 1Кор 6,19. Из того, как описана последняя вечеря Лукой видно, что Господь, говоря о Своем Теле и Крови, приравнивал их к целой Своей жертве: “Сие есть тело Мое... сие творите в Мое воспоминание (вспоминая Его, всю Его жизнь)... сия чаша [есть] Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается” (Лк 22,19,20). В Кол 1,20 Кровь креста - одно и то же, что и Он Сам (Иисус). В Рим 7,4 тело Христово равносильно смерти этого тела так, как будто Он Сам был Своей смертью, ибо крест для Него был Его духом самоотдачи, по которому Он жил. Чаша с вином олицетворяет обещание (“завет”) спасения, который был утвержден Кровью Христа. Обратите внимание на то, как спокойно Иисус говорит о Своем Теле, “которое за вас предается” и о Своей Крови, “которая за вас проливается”. “Пролитие” Его жизни, Его души происходило всю жизнь, и “проливалась” даже тогда, когда Он произносил эти слова, закончившись на кресте, на котором Он “пролился” совершенно полностью, излив всего Себя, всю Свою душу, все Свое “тело”. И именно об этом мы вспоминаем при преломлении хлеба. Пасха состояла из агнца и хлеба. Хлебопреломление у Христиан состоит из вина и хлеба. Таким образом агнец был заменен Иисусом на Его Кровь (вино), олицетворявшее Его Самого.

В Ин 19,36 недвусмысленно говорится о том, что “кость Его да не сокрушится”, что является прямой ссылкой на пророчество Пс 33,21, где во всем псалме прорекается о всех нас, о любом праведнике. В предыдущем стихе говорится о том, что Господь избавляет праведника от скорбей, прорекая о любом верующем, не говоря уж о Господе Иисусе (Деян 12,11; 2Тим 3,11,12). Из всего это возникает умопомрачающий вывод, что все мы, составляющие Тело Господне, в действительности сораспялись с Ним.

Если мы правильно совершаем преломление хлеба, мы рассуждаем о Теле Господнем (1Кор 11,29). Греческое слово, переведенное, как “рассуждать”, означает “судить” так, как судит судья, рассуждая, различая, сомневаясь, размышляя о совершенном преступлении. В предыдущем стихе говорится о испытании себя перед преломлением хлеба, так что испытание себя ведет к рассуждению о Теле Господнем, а размышление о Теле ведут к испытанию себя. Размышление о Его смерти ведет Его народ к открытию помышлений многих сердец (Лк 2,35). Поэтому целью проповеди должно быть сосредоточение наших помыслов на Христе, на рассуждении о Его Теле, на Нем Самом, на Его духе так, чтобы наши мысли были заняты лишь закланным Агнцем так же, как то было и в пасхальную ночь в Израиле.

Так же стоит поразмышлять о том, как написавший Послание к Евреям видел в плоти Господней образ храмовой завесы. Ибо вполне возможно увидеть в Его раздираемом гвоздями, распятом на кресте теле, образ “раздирания” Его плотского естества, явленного в буквальном разрыве завесы в храме. Разрыв же завесы было не простое образование дырки - завеса разодралась основательно, с самого верха до самого низа. А потому и на смерть Господа нужно смотреть как на основательной разрыв, на окончательное и полное Его отделение от плотского естества, вспоминая об этом при преломлении хлеба - образе Его плоти.

Господь сказал, что Пасха “совершится в Царствии Божием” (Лк 22,16), что подтверждает и упоминание брачной вечери Агнца в Откр 19,9. О том же “большом ужине” в начале тысячелетия говорится и в притче, записанной в 14-й главе Евангелия от Луки. Каждый раз, когда мы ныне садимся за трапезу Господню, мы в лицах изображаем вечерю, которая состоится при возвращении Господа. А поэтому очень важно уже сейчас делать так, чтобы на наших встречах за трапезой Его не было ни горечи, ни разделений! Поэтому, если мы действительно по-настоящему пропитываемся духом трапезы Господней, наши вечери должны проходить благочинно и благопристойно. В назначенное время образы Тела Его и Крови должны быть поставлены так, чтобы они были видимы каждому приходящему на встречу. Перед началом собрания нужно соблюсти, по крайней мере, 5 минут тишины, чтобы все могли сосредоточиться на трапезе Господней и на Царстве, ради чего и происходят все наши собрания. Быть приглашенным за трапезу Царя, воистину, является большой честью (ср. с 2Цар 19,28). Помните, что мы лишь подтверждаем заключенный завет. “Кровь завета” - намек на кровь ветхого завета, которой окропился народ после обещания полностью быть послушными Господу (Исх 24,7). Торжественность этого далекого по времени события, должна повторяться еженедельно нами и сегодня.

(1) Joachim Jeremias, The Eucharistic Words Of Jesus (London: S.C.M., 1973 ed.), p. 48.

(2) See A.J.B. Higgins, The Lord’s Supper In The New Testament (London: S.C.M., 1952) p. 33.

(3) Joachim Jeremias, op cit p. 68.