15. Праведность в изобилии (Матфей 5:20)

Ибо, говорю вам,
если праведность ваша не превзойдет праведности
книжников и фарисеев,
то вы не войдете в Царство Небесное.

Речь идет о праведности как о выполнении закона, а не отказе от него, на что указывает слово “ибо”, связывающее стих 20 с тем, что было сказано до того. Это важное заявление, на основе которого толкуется все последующее в Нагорной Проповеди, вытекает из слов Иисуса о законе, и важность этого утверждения иллюстрируется вновь примененным выражением “Я говорю вам...”
Пророк произнес о днях Царства: “И народ твой весь будет праведный, на веки наследует землю” [1]. Праведность, как мы видим, является условием этого наследия, и вопрос, в чем состоит праведность, – коренная жизненная проблема. Она особенно заботила две группы людей, смешанных между собой. Первые – это профессиональные юристы, бывшие также учителями, возглавляемые раввинским старейшиной. Их задачей было применение закона в каждом возможном и невозможном случае на основании не только практики, но и гипотетических соображений, что требует настоящего мастерства. Общая цель состояла в создании таких условий, когда невозможно было бы обойти закон ни по одному из пунктов.
В другую группу людей входили представители общин, связанные обетами соблюдения закона в том виде, как его толкуют книжники. Принцип, которого они придерживались, состоял в признании святости всех людей, принадлежащих “святому народу”, и потому, они распространяли на жизнь мирян такие вещи, как ритуальное омовение перед едой, первоначально принадлежащее священникам в Храме. Основываясь на обрядовой чистоте, они избегали контактов с “народами этой земли”, таким образом, оправдываемая ими самими обособленность от других народностей вытекала, в действительности, из веры в священство всей нации. Фарисеям евреи обязаны, главным образом, системой синагог и школами при них. В Храме они находились в постоянном конфликте с высокомерными священниками-саддукеями, преуспевали в ежедневных молитвах, установленных законом, и обеспечивали присутствие представителей народа во время жертвоприношений. Саддукеи, несмотря на их светскую эллинскую культуру, строго держались буквы закона. Духовенство стало особой профессиональной кастой, не слишком заботящейся о народной религии; фарисеи же, из-за аскетизма в обрядах были исторически, теоретически и практически гораздо ближе к народу.
У книжников и фарисеев, поэтому, народ искал руководства в вопросе праведности; Иисус же предупреждает: “если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное”. Он не имеет в виду более высокую степень праведности того же рода: больше омовений, очищений, публичных вырываний волос. Говорил ли Иисус об их “праведности” иронически из-за ее лицемерия? Сами евреи высмеивали актерство некоторых фарисеев, таких, к примеру, как “ушибленные фарисеи”, которые, избегая взглянуть на женщину, бились о стену, или таких, как “фарисеи-пестики”, ходящих с опущенной головой, подобно пестикам в ступе. Эти люди, как мы видим, не были лишены самокритики; были и такие раввины, которые настаивали на духовной религии и осуждали формальную.
По закону, служба была делом добровольным, и раввины содержали себя каким-либо ремеслом. Гилель (учитель, основатель школы, духовный лидер евреев с 30 г. до н. э. до 10 г. н. э. – Прим. переводчика) был резчиком по дереву, ¯аммай – строителем, другие – сапожниками, кузнецами и так далее. Гамалииль III говорил: “Все учение Торы без работы должно оказаться, в конце концов, бесполезным и стать причиной греха”. В то же время из обвинения Иисуса видно, что некоторые из фарисеев были “сребролюбивы” и знали, как извлечь пользу из своей репутации праведников, вплоть до “поедания домов вдов” [2]. Среди них были и благородные личности, однако, как класс, они не избежали опасности стать “слишком праведными”; их преследовали те же ошибки, что и святош любого времени. Это не их нечестивость, а праведность, переходящая всякие границы. С точки зрения определенных стандартов они не заслуживали порицания: живя “по правде законной”, они были “непорочны”, их рассматривали как великих праведников, которые следовали по своему пути столь прилежно, что придавали слишком большое значение отрицательной стороне вещей [3].
Два события из Евангелия могут помочь объяснить, что такое праведность в понимании Иисуса. Первое описано у Матфея, и следует вскоре после Нагорной Проповеди; этот случай раскрывает условия вхождения в Царство. “Удивившись” словам сотника, попросившего его: “Скажи только слово, и выздоровеет слуга мой”, – Иисус сказал: “истинно говорю вам: и в Израиле не нашел Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и с запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства будут извержены во тьму внешнюю” [4]. Здесь ясно объявлено, что не-евреи (язычники) разделят обетования, данные отцам, и войдут с ними в Царство, тогда как урожденные потомки Авраама будут изгнаны. Почему же эти люди с востока и с запада войдут в Царство? Вера, проявленная сотником, дает нам ответ.
Другая история происходит в доме фарисея Симона. Иисус говорит о женщине, помазавшей его ноги миром: “прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много”. Обращаясь же к ней, он произносит: “Вера твоя спасла тебя; иди с миром” [5]. Без веры не было бы любви. Она бы не возлюбила Спасителя, если бы не уверовала, что он может спасти. В то время как другие задавали вопросы: “Кто это, что и грехи прощает?” – она уже знала это и не сомневалась, что ее грехи действительно прощены.
Три понятия, как мы видим, тесно связаны между собой: праведность, вера, любовь. Становится очевидным, что праведность, без которой нельзя войти в Царство, является выражением любви, основанной, в свою очередь, на вере; цель же, которую преследует Нагорная Проповедь, – показать, в какой форме это все должно выражаться. В такой праведности, говорит Иисус, исполняется закон.
Такая концепция праведности вступала в противоречие не только с худшими, но и с лучшими сторонами иудаизма того времени, потому что худшее было искажением лучшего. Несмотря на то, что праведность корнями уходила в закон, Иисус проповедовал, что цель религиозной жизни – совсем иная, чем ее понимали все; в этом состояло противоречие, о котором столь бескомпромиссно заявляет Иисус в Матфее 5:20.
Лучше всего о сущности фарисейства мы можем узнать от Павла, самого в прошлом – фарисея. Таким людям, как его учитель Гамалииль I, Павел искренне говорил, что они “имеют ревность по Боге” [6], но ревность эта по неведению, а не по знанию, потому что, “усиливаясь поставить свою собственную праведность, они не покорились праведности Божьей”. Идеал, созданный ими для себя, – совершенное соблюдение закона как юридического и обрядового свода правил. Человек, способный не нарушать пункты закона, претендует на обретение праведности и на право будущего благословения. Так выглядит официальный принцип праведности, которому противостоял Павел, отвергая “дело закона” как средство обретения вечной жизни. Цель, с которой закон был дан как юридический кодекс, состояла не в том, чтобы снабдить человека трапом, взбираясь по которому, можно было бы жить; истинная задача – дать знание о том, как далеко от божественных норм отпала человеческая природа, и, потому, возбудить потребность в спасении, которое может дать только Бог. Опора на “дело закона” – часть того заблуждения человека, что он может спастись собственными силами. Люди не могут накопить свои заслуги, как в банке, в рассчете на Бога и требовать от Него выполнения долга. Однако официальная праведность пытается делать именно это [7]. Правила духовного “хозяйства” описаны в притче о “хозяине дома” и “работниках” в винограднике [8], где можно найти истоки учения Павла. Это – доктрина Иисуса, что все люди – рабы Божии [9]. Они не могут переработать, потому что все их время принадлежит Ему, следовательно, их заслуги не накапливаются, а благодарность за них не причитается. Если опять обратиться к Павлу как к толкователю Господа, мы узнаем, что господин, у которого люди могут заработать плату, – не Бог, а Грех, и он платит только монетой смерти; дар же Божий – вечная жизнь. Господь мог потребовать от “талантов”, вверенных им своим рабам, возрастания доходов; если же человек оказывался “негодным рабом” и не мог извлечь выгоду из своих “талантов”, то ему грозит, что его “выбросят во тьму внешнюю” [10].
Таким образом, фундаментальное учение о праведности в вере, развиваемое Павлом, основывается на словах Иисуса. В официальной точке зрения теологии на праведность ошибочно то, что результатом ее бывает выворачивание наизнанку смысла добродетели. На закон, неизбежно, пытаются влиять извне, и его заботой становится, в большей степени, публичное выполнение всего свода правил, а не построение жизни по этим правилам. Такова человеческая природа: по мере того, как официальное мнение становится все более озабоченным несущественным и мелким, принципы, сами по себе, постепенно забываются и, в конце концов, сводятся к нулю. Когда официальность убивает закон, в игру вступают ложные ценности: обряд становится важнее “правды, милости и истины”, а это – путь, открытый для уклонения и притворства.
Замечательный пример падения нравов фарисеев, который дала сама жизнь, описан у Матфея 15:1-9 и Марка 7:6-13. Раввины утверждали, что стоит только человеку пообещать что-нибудь из своих вещей со словами: “Корван, то есть дар Богу, то, чем бы ты от меня пользовался”, – эта клятва должна быть выполнена, сколь абсурдной бы она не была. Отец мог бы не получить от сына такую малость, как рубаха, кусок хлеба или глоток воды. Этот пример толкования понятия праведности книжниками особенно значим, потому что еврейское слово “корван” встречается в Ветхом Завете около 70 раз, означая жертву, и происходит от глагола, смысл которого – “приближать, или приближаться”. Пути приближения к Богу известны, и здесь нам следует обратиться к Посланию к Евреям 7:19; 10: 22 и т.д. Закон, который должен был способствовать такому приближению, превращен был книжниками в преграду между Богом и израильтянами. Аннулируя Пятую Заповедь о почитании родителей строгим выполнением закона о клятвах, они дают возможность уклониться и от этого закона, различая обязательные и необязательные для выполнения обеты [11]. Нет ничего тяжелее постоянных уз, и нет большего искушения, чем ослабить их напряжение. Но эта тенденция лишить закон юридической силы, по традиции, является результатом неверного представления о природе закона и праведности. Фарисеи, начиная с внешнего, не добираются до сути вещей. Иисус же, начиная с самого сокровенного принципа, распространяет его вовне так, что выполняется весь закон.
С этим тесно связан другой аспект проблемы, с которым Иисус соприкоснулся, главным образом, в его полемике с фарисеями. Библейская идея праведности стоит особняком от всего остального в том смысле, что она возможна только для тех, кто осознает свою нужду в милости. Как может показаться, основной смысл слова “праведность” – быть честным: греки определяли его как “добродетель, результатом которой является то, что все и каждый имеют то, что им принадлежит по закону”, в то время как “недобродетельные” люди “имеют то, что им не принадлежит, или принадлежит не по закону”. Для слова “честность” в отношениях между людьми, традиционно, правильным переводом является “справедливость”. В древнем мире только для евреев образцом был Сам Бог, и праведность была связана с Его личностью: “Святы будете, ибо свят Я” [12]. Поэтому само слово должно было обрести бесконечно высокий смысл. Оно – полная противоположность библейской идее греха, а где Бог не известен, там не может быть ни подлинного и глубокого представления о грехе, ни, следовательно, о том, что противостоит этому понятию. Знание об Ягве несет не только понимание ненормальности греховных поступков, но и осознание того, что грех наследуется человеческой природой [13]. Первое, что необходимо для обретения собственной праведности, – постижение правды Бога. Праведность, подобно мудрости, берет начало в “страхе Божьем”, то есть чувстве благоговения перед Его святостью; более праведные люди будут сильнее понимать свою нужду в прощении. Это затруднительное положение может быть разрешено окончательно только искуплением вины, и хотя Иисус, из благих побуждений, ничего не говорит об этом в Нагорной Проповеди, это вытекает из данного им понятия праведности в противоположность пониманию ее фарисеями. Хотя последние включали в свое “дело закона” все обряды очищения (т. е. искупления вины), они лишали его истинного смысла, потому что “своя праведность, которая от закона”, была достаточна для них [14]. Здесь не остается места для милости и прощения. Но эти понятия – откровения, так плотно вотканные в полотно Ветхого Завета, что с ними нельзя не считаться; кто еще, кроме верующего в бессмертие души, мог игнорировать учение о воскресении столь же долго, сколь сохраняется внимание к Писанию. Дары милости, в действительности, стали чуждыми богословским построениям. Знаменательны слова Иисуса: “Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию” [15]. Прощение, так же как и праведность, невозможно без смирения; требование же, чтобы праведность учеников превосходила фарисейскую, не может быть понято без связи с благословением милостивых, “ибо они помилованы будут”.
Является ли закон, данный Иисусом, новым и лучшим сводом правил? Насколько не подходит ему такое определение, мы увидим, просмотрев его детальнее. Высказывания, в которых Иисус применяет свой закон к жизни, не являются юридическими актами и не могут быть так использованы, чего Иисус и не делает. Но они, тем не менее, представляют собой заповеди [16] и имеют силу закона, но не форму. Закон Моисея, фактически, должен был выработать административный аппарат, чтобы наложить ограничения на нацию, от чего закон Христа свободен и способен, поэтому, разорвать узы статей Закона для выполнения его принципов.
Верующие относятся к закону неоднозначно: закон для них одновременно и мертв, и жив. Обычно так рассуждают люди, рассматривающие что-то в данный момент с противоположных позиций. Такое отношение порождено двойственностью самих этих людей. Поскольку они – “во Христе”, их предназначение состоит в том, чтобы сесть вместе с Христом на небесах, и они – вне закона; будучи же существами плотскими, они – подзаконны. Закон их телесных членов воюет против закона их сознания. Пойдя навстречу человеческой природе с ее двойственностью. Иисус дает верующим такой закон, в котором старый Закон оживает, но в столь новом виде, что его формулировки расширяются, чтобы вместить все содержание. Поэтому новый закон должен быть “написан в сердцах” верующих, переделывая их изнутри и формируя их мысли и личность, чего не могло бы сделать ни одно официальное законодательство.
Примечания к главе 3. 2

1. Исаия 60:21
2. Лука 16:14; Матфей 23:14
3. Филиппийцам 3:6-7
4. Матфей 8:10-12
5. Лука 7:47-50
6. Римлянам 10:2-3
7. Римлянам 4:4; Ефесянам 2:8; Римлянам 11:6-8 и т.д.
8. Матфей 20:1-16
9. “рабы ничего не стоящие”, Лука 17:10
10. Матфей 25:30
11. Числа 30:3; Матфей 23:16-22
12. Левит 19:2 и т.д.
13. Псалтирь 142:2; 129:3-4
14. Филиппийцам 3:9
15. Матфей 9:13
16. Иоанн 14:21; 15:14