В Гал 3,15-20 подчеркивается то, что закон был дан после обетований данных Аврааму, а потому не может, и не отменяет их. Основываясь на словах Павла, можно понять, что утверждали Иудеи того времени. Они считали, что, несмотря на крещение язычников, а потому и их причастность к обетованиям Авраама, им все-таки было нужно, для того чтобы спастись, соблюдать закон. В ответ на это Павел говорил, что обетования даны были Аврааму на основе веры и благодати, а не по закону Моисееву, а потому основное в них не могло быть изменено никогда и никаким законом. А потому наше укоренение в обетованиях, в нашем спасении по благодати, заставит избегать любых проявлениях закона, какую бы форму они ни приобретали в экклесии, а также в стремлении нашей плоти оправдаться делами, а не смиренным осознанием прощения своих грехов. Можно вспоминать, и снова забывать, что смерть Господа отменила закон. Однако Послание к Римлянам нам все время напоминает о том, что никакой закон, даже закон Моисеев, не дает нам спасения, ибо Бог спасает нас исключительно по благодати. А потому мы свободны от любого закона... кроме закона Христова - тех строгих правил, по которым нам следует жить, жить так, как мог бы жить Этот Человек, освободивший нас от закона. Другими словами, мы заменяем один закон (Моисеев) другими законами, оставленными нам Иисусом. Вне закона в перспективе Он спас нас. И мы не только радуемся этому, но и считаем себя обязанными Ему за такое милостивое спасение.

Роман Достоевского “Братья Карамазовы”, по сути, является притчей о тяжелейшей ноше этой свободы и прощения грехов. В романе есть небольшая “поэма”, в которой описывается посещение земли Иисусом. По приказанию инквизитора Он сажается в тюрьму, куда среди ночи к Нему приходит инквизитор, который пытается объяснить Иисусу, что “нет ничего обольстительнее для человека, как свобода его воли, но нет ничего и мучительнее”. Он пытается доказать Ему, что уж если любишь людей, то сделай их счастливыми, но ни в коем случае не свободными. Свобода опасна. Люди хотят закона, а не ответственности. Они готовы лучше быть рабами, чем постоянно стоять перед выбором, что делать, чтобы потом отвечать за соделанное. Инквизитор говорил Христу, что Ему не стоит предпринимать ни чего ни насчет свободы, ни насчет благодати, ни насчет вытекающих из этого обязательств. Пусть все идет так, как идет. Пусть церковь продолжает жить по своим законам, а Иисус отправляется на все четыре стороны. “Ступай и не приходи более... не приходи вовсе... никогда, никогда!” - говорит инквизитор Ему на прощание. “И Пленник уходит”.

Жизнь во всей ее благодати является жизнью полной борьбы, ибо происходит по законом свободы, требующей от человека воли и свободных решений, как ему жить, выполняя свои обязательства перед Богом в обмен, на данную ему свободу. Благодать представляется многим людям, как нечто легкое и безоблачное. А это не так, ибо накладывает на человека гораздо, гораздо больше обязательств, нежели жизнь по закону.

Испытание чувства благодати в жизни на себе, той благодати, по которой прощаются наши грехи, делает нас более мягкими в обращении с людьми, более щедрыми и милосердными, не так резко судящими о них. Благодать толкает проповедовать о ней людям, дабы и они могли познать ту же самую милость Божию, вдохновляет нас пытаться перевоспитать тех, кто уклонился от нее и поддержать и укрепить тех, кто по каким-то причинам еще медлит принять ее. Как Бог достиг нашего маленького мирка, так и мы стараемся достичь окружающих нас. А в результате мы неизбежно приходим “к нелицемерному братолюбию” и постоянной любви “друг друга от чистого сердца” (1Пет 1,22). Из слов, “вы шли хорошо: кто остановил вас, чтобы вы не покорялись истине?” (Гал 5,7), понятно, что повиновение истине заключается не только в крещении, но и в постоянной, последующей за ним, жизни во Христе. Мы любим “друг друга от чистого сердца, [как] возрожденные... от слова Божия, живаго и пребывающего вовек” (1Пет 1,23). Любовь к братьям, в конечном счете, является результатом и гарантией нашего возрождения. Мы призываемся не получать благодать Божию тщетно, не пренебрегать духом, или силой, милости Его. Из всего этого можно предположить, что чувства испытания благодати толкают нас к желанию приносить плоды, которому лучше не сопротивляться, а подчиниться. Благовестие Царства Божия и наше отношение к нему, уже сегодня должны приносить в нас плоды (Мф 21,43). Так что это не только сухая, хотя и истинная, теория.

Благодать и вера в прощение грехов учат нас блаженно уповать на явление Иисуса (Тит 2,11-13). Если мы не вполне уверены в своем спасении, то вряд ли будем сильно ожидать, а тем более блаженно уповать, на Его возвращение. Если же мы твердо держимся спасение, твердо уповаем на него, надеясь получить обетования исключительно по благодати, тогда, действительно, станем ожидать этого дня с уверенностью и блаженством. Мы пребываем в “любви ко всем святым, в надежде на уготованное” нам (Кол 1,5). Если мы сомневаемся в надежде, не зная, получим или нет уготованное нам... тогда не существует и веских причин пребывать в любви к братьям своим и можно относиться к ним также бессердечно, как и та благодать, которую мы ожидаем получить.

Из-за того, что в Царстве нам будет дано все имение Христово, нам сегодня нужно продать все, что у нас есть, и раздать нищим (Лк 12,33,44). Более того, в определенным смысле, Бог уже дал нам Царство (Лк 12,32), а потому мы просто обязаны в благодарность за это раздавать свои благословения (какого бы рода они ни были), обогащая бедных точно так же, как то делал Христос (2Кор 8,9). В основном, щедрость, как духовная так и материальная, напрямую зависит от нашей веры в то, что от нашего сегодняшнего “имения” зависит будущие несоизмеримые богатства благодати Божией во Христе. “Благодать”, о которой говорит Павел во 2-м Послании к Коринфянам, является, как благодатью Божией так и благодатью самих Коринфян, которой они должны были ответить на нее. Как Бог достиг их, так и им нужно было достичь обедневших братьев. Благовестие Царства Божия, как сегодняшнего так и грядущего, подобно закваске, которая, действуя изнутри человека, неизбежно, только потому, что она является закваской, производит в нем коренные изменения (Лк 13,20,21). Любой верующий в учения одной единственной веры, живет по законам этой веры, а потому и будет спасен. А это значит, что несмотря ни на какие человеческие препятствия, возникающие между нами, мы все-таки чувствуем единство со всеми братьями, которые верят в то же самое, что и мы. Именно по это причине вера и единство между братьями стоят часто рядом (Еф 4,13; Флп 1,27). Нам предстоит вместе жить целую вечность, а потому так жить уже стоит начать сейчас. К сожалению, неизбежно жизнь мира сего вторгается во внутреннюю жизнь экклесии, когда одни хотят того, другие иного, один видит так, а другой иначе. Однако и здесь, нами должно руководить исключительно главное в благовестии - мы должны жить “достойно благовествования Христова” (Флп 1,27). Законы любви, заботы, миролюбия, долготерпения Христова должны быть неотъемлемой частью нашей совместной жизни.

В Иов 37,23,24 говорится, что мы должны благоговеть перед Богом потому, что “Он велик силою, судом и полнотою правосудия”, потому что Он изобилует милостью и спасает нас, даруя нам прощение грехов. А это совершенно противоположно тому, о чем часто говорят, что наше спасение по милости, или же благодати, приводит к тому, что человек перестает бояться Бога. Но, если люди по-настоящему мудры, и всем сердцем понимают удивительные размеры Его благодати: “Посему да благоговеют пред Ним люди, и да трепещут пред Ним все мудрые сердцем!”

Бог сожалел о Израиле: “Я спасал их, а они ложь говорили на Меня” (Ос 7,13). Наше искупление - подлинно и истинно. Мы точно будем жить вечно в Царстве Божием. Истина, совершенная действительность познанного нами искупления, должна отражаться и на истинности, искренности наших слов. Если мы лжем, то это говорит о том, что истинная действительность нашего искупления еще полностью не дошла до нашего сознания.

В Мф 21,29,32 сравниваются общность раскаяния с делами, и раскаяния с верой. Господь говорил (Ин 6), что нашим делом Божиим является вера, вера в прощение грехов. Раскаяние и прощение приводят к более глубокой вере, а также к делам, совершаемым в знак благодарности, которые также являются частью этой веры. Притча рассказывает о раскаянии и работе в винограднике Отчем так, как будто забота о наших братьях, мысли об их плодоношении в этом мире (по образу виноградника из 5-й главы Исаии), является очевидным делом нашего покаяния.

Оглавление