Целью этой главы не является дать подробную историю организации Христадельфиан или привести биографические отчеты ее пионеров или современных сторонников. Основная цель – проследить приверженность учению Господа на протяжении Его долгого отсутствия – достигнута уже в предыдущих главах. Автор полагает, что есть достаточно людей, более компетентных в делах истории, но, имея особую склонность к старине и благодаря этому хорошо начитанный в античной литературе о Братьях во Христе, взялся за этот труд. В любом случае "книги" скоро "откроются" и развернется куда более совершенный отчет, чем кто-либо из смертных способен начертать. Но, с другой стороны, издано довольно замечательных публикаций о второй половине 19-го века, а многие из Христадельфиан поколения более старшего, чем настоящий автор, могут рассказать весьма интересно о веке двадцатом. Эти книги не трудно найти, а во многих случаях достаточно протянуть руку, отряхнуть пыль и еще раз прочитать. Среди них может быть автобиография Роберта Робертса (как все скромные люди он лишь поддался настойчивым просьбам написать ее), впечатляющее исследование Ислипа Кольера "Роберт Робертс", а также юбилейный буклет "Сто лет Христадельфианам".

Однако усердные поиски в огромном количестве периодики и документальных материалов при том на двух континентах убедили автора в том, что и половина истории не рассказана. Восполнять недостающую половину не предполагается, но поиски навели на мысль, чтобы в одной из последних глав факел, пронесенный через века, мог быть подхвачен и высоко поднят теми, кто стоит ближе во времени и носит такое же имя, как сам автор или кто-либо из читателей. Поэтому далее последуют лишь краткие резюме для освещения главного. Проблема выбора при этом неизбежна, и это будут элементы, слабо затронутые в существующих работах или представляющие ключевые концепции, личности или целые движения. В век, когда всё, что старше 30 лет кажется заслуживающим лишь мимолетного взгляда, а критика предпочитается более чем соревнование, молодежь и новообращенные могут черпать вдохновение у более старшего поколения христадельфиан. Автор берет на себя всю ответственность за чисто личный подход к подбору материала – в этом смысле даже берущий на себя роль судьи.

Божественные проявления
В свете сказанного в предыдущих главах на взгляд автора наиболее важным вкладом христадельфианских писателей является толкование принципов "Богоявления". Верования польских Братьев в отношении Бога покоились на Писании и имели здравую основу вместе с почитанием. Но потребовались многочисленные споры о природе Христа прежде, чем хорошее понимание объекта дискуссий отразилось в таких трудах, как "Кровь Христа" (Робертс); "Богоявление" (Джон Картер); "Богоявление и Свидетель Христа" (Уолкер); "Фанеросис" (Томас) и др. Хорошее употребление такого метода видно в работе Роберта Робертса: "Заблудшее Христианство" (впервые опубликовано в 1862 году под названием "Двенадцать лекций об истинном учении Библии"):

"Христос был божественным проявлением – воплощением Божества во плоти – Эммануил, Бог с нами. "Тот, Которого послал Бог, говорит слова Божии: ибо не мерою дает Бог Духа" (Иоанн 3:34). Дух сошел на него в теле при его крещении в Иордане и овладел им. Этим помазанием он стал Христом (или помазанным) и оно дало ему верховные силы, которые он и проявил. Из слов Петра при его обращении к язычникам в доме Корнилия это и стало ясно: "Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета, и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, одержимых дьяволом, потому что Бог был с Ним" (Деяния 10:38).

"Когда Иисус сказал "Кто видел Меня, видел Отца", он не противоречил утверждению, что "никто не видел Бога", а просто выразил простую истину, содержащуюся в словах Павла: "образ Бога невидимого" (Евреям 1:3). Смотревшие на Иисуса помазанного видели божественный образ, доступный человеческому видению".

"Иисус сказал "Я и Отец – одно" (Иоанн 10:30). В контексте всего завета он не мог говорить этим, что (как это понимают тринитаристы) он и Отец были одним лицом (т.е. одной плотью, равными в могуществе и славе), а могли быть отождествляемы в духе и методах "работы". Это очевидно из его молитвы за своих учеников: "чтобы они были одним, как мы – одно". Единство не в личности, а в природе и образе мысли. Это единство, которое существует между Отцом и Сыном, единство, которое будет окончательно установлено между Отцом и всей Его семьей, в которой Христос будет старшим братом".

Эта книга с провоцирующим названием ходила по рукам в 1860-е после цикла лекций в Хаддерсфилде, Англия; она оформила существо всей работы и сыграла большую роль, чем все другие публикации, о которых говорилось в этой книге. Только 30 лет спустя было сказано, что "книга произвела революцию в религиозных убеждениях многих людей". И так продолжалось более ста лет; настоящий автор также во многом обязан ее влиянию. Наибольший эффект наблюдался в 20-30-е годы, когда книга выпускалась несколькими издателями и расходилась тысячами экземпляров. Для сектантской книги, никогда не входившей в списки общечитаемой литературы, да еще и завоевавшей общее признание, это было своего рода рекордным достижением.

Человек – космополит
Таков же был и автор. Гражданин многих стран, он имел неистощимый и жизнерадостный оптимизм и был гидом братства при любой "погоде" – в этом было его призвание. По собственному признанию он считал своим призванием помогать "набожным, но мучимым, которых общепринятая теология смущает, атеизм пугает, а научный агностицизм леденит и сбивает с толку". Именно из рядов таких серьезных и мыслящих людей честные и богобоязненные швейцарские и польские Браться привлекали новообращенцев. Роберт Робертс сам пришел к тому же. В городах, где преобладали вдумчивые и набожные в противовес обычным религиозным конформистам, он собрал хорошую жатву слушателей – Бирмингем в Англии и Мельбурн в Австралии были ярчайшими примерами. В обоих этих городах сотням людей не посчастливилось попасть в громадные городские конференц-залы на его лекции, а число обращенных было рекордным. Апогеем его карьеры была серия из четырех лекций и 1893-го году в бирмингемском городском зале; четыре зимних воскресных вечера тысячи слушателей заполняли помещение до отказа. Возможно, что после этих встреч было зарегистрировано рекордное число крещений. Теперь, глядя на эти пожелтевшие, обтрепанные плакаты – прямо античные памятники – нетрудно представить себе сцену заключительного вечера, когда в переполненном зале звучал его уверенный голос, имевший тот же эффект, что производили пламенные речи Блэрока, Хюбмайера и Биддла:

"Не всякий, кто будет звать Господи, господи, войдет в царство, но тот, кто исполняет волю моего Отца". Настало время исполнения этой воли. Удаляйтесь от отказывающихся делать так. Не доводите до того, когда ответом на ваш отчаянный вопль будет единственный "слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно". Сейчас самое удобное время – теперь, когда Бога бесчестят, когда все – мрак, когда к Библии не прислушиваются, когда осталось только обещать, когда сплошь богохульство, когда голос мудрости почти не слышен из страха быть подслушанным – глупые от него отворачиваются. Сейчас самое время для дерзаний в вере, без которых невозможно угодить Богу".

"Хотите вы этого или нет, тучи сгущаются на политическом небосклоне, давно собираются и становятся с каждым годом все мрачнее. На наших глазах набирает силу ураган, а причина его известна всем чтящим Библию. Христос двигает этим ураганом и потому им не страшно будет, когда он разразится… Последний, наконец, станет самым великим из людей и сильнее всех измышлений и учреждений их глупости".

"Когда шторм уляжется, облака рассеются, пробьется свет, солнце пошлет свои целительные лучи между туч и природа улыбнется сквозь слезы. Его царство восторжествует, все дети мудрости возликуют в благодарном восклицании при начале долгожданного дня славы; бесконечно уставшие от собственной глупости, от неразумных путей своих, обретут покой и благополучие под защитой Мессии во исполнение обещанного благословения всех семей на земле через Авраама и семя его".

Ушедший 19-й век был благодатным для дебатов, длившихся целыми неделями. Роберт Робертс, как и многие другие христадельфиане, редко упускал возможность бросить перчатку противнику, защищавшему социализм, "британский израилизм", атеизм или (уж тут только держись) рай небесный. Если противнику случалось быть в преимуществе, то только потому, что они отличались прямодушием и были слишком честны в споре, никогда не опускались до трюков и грязной технологии.

Роберт Робертс путешествовал больше, чем бородатый доктор Томсон. И смерть застала его в продолжение тура – в 1898 году в Сан-Франциско. Несмотря на случаи расколов, период от смерти доктора Томаса до конца 19-го столетия явился плодотворнейшим для миссионерской деятельности еще маленькой и небогатой общины Христадельфиан. По образцу Братьев 16-го века и, конечно же, христиан первых веков, девизом Джейн, жены Робертса, было: "Каждый Христадельфианин – миссионер".

"Эпоха мессианства"
В эту поистине мессианскую эпоху в местах наибольшей "плотности" проповеднической работы: Бирмингем, Лондон, восточное побережье США, Арканзас, Онтарио, Калифорния, Техас и города Австралии и Новой Зеландии – образовались необычно многочисленные христадельфианские общины. В естественном для человека желании выделить и воздать почести двум-трем действительно заслуженным редакторам или проповедникам не следует забывать и об остальных, менее известных сеятелях слова. А ведь люди, занимавшиеся такой работой в глубинке, не получали никакой финансовой поддержки; эффективность их труда часто была низкой, а порой и трагичной; верующие были разделены большими расстояниями, контакты почти не поддерживались. В Индии, Африке и Южной Америке распадались целые конгрегации (в Гвинее – тогда это был край света – в конце 19-го века одно время насчитывалось несколько сотен членов). Некоторые возродились спустя 50 лет, другие – нет. Примеры отчаянных усилий некоторых страшно нуждавшихся проповедников веры конца 19-го и начала 20-го веков пугают некоторых и вряд ли могут послужить примером для подражания. Там, где появляется желание, провидение остальное берет на себя.

"Случайно" два человека встретились на горе Большой Смоки – за тысячу миль от своих домов – и говорили до тех пор, пока один не был убежден и крещен в ледяном горном ручье, протекавшем ниже. Так Исаак Джонс узнал Путь и первым принес его во Флориду. Позже, в 1877 году, он стал "миссионером" на Бермудах и основал там экклесию, потомки основателей которой все еще наслаждаются Словом Правды. "Случайно" два человека встретились, плывя по реке Ганг в лодке. Одному – капитану – друг как-то подарил книгу "Надежда Израиля". Второй взял ее почитать, впоследствии сам себя крестил в "святых" водах для совсем уж святой цели – и основал экклесию в Калькутте. Капитан, сам уже будучи крещен, услышал об этом и написал радостное письмо:

"Это был памятный день – первенец зазвучавшего на Востоке Евангелия, на земле, где царят идолы-божки и язычество. Пусть крещение доставит радость Богу, Отцу всех нас, чтобы Он посчитал его первым камнем Его церкви в этом известном городе дворцов".

В 1865 году в Индии было больше крещений, чем в Австралии. В то же время одна группа в Гонконге, известная как "Христадельфианская Синагога", распространяла литературу в "Японии, на Филиппинах, в Кошине (Китай), в Малайе, на Борнео, в Сингапуре и Индии".

Братья Оутмэн, оба оборванцы, тряслись верхом вдоль техасской границы задолго до того как индейцы и ковбои перестали снимать скальпы друг у друга, "пересекли штат вдоль и поперек", вели диспуты и проводили встречи в становищах и, по сообщениям, окрестили "сто мужчин и женщин своими руками", включая сподвижников и родственников бывшего президента Линдона Джонсона.

Племя поттоватомитов – равнинных индейцев – задолго до прихода белого человека на Запад поклонялось священному старинному томику, язык и происхождение которого было неизвестно. Одним из первых белых людей, посетившим индейского вождя, был странствующий христадельфианский проповедник. К своему вящему удивлению последний узнал в книге часть Старого Завета на еврейском; позже это было подтверждено учеными из Чикаго. Он сказал вождю, что мог бы объяснить содержание загадочной книги; в результате вождь стал всеми уважаемым Христадельфианином.

В 1879 году Джеймс Хепбёрн, шотландец из Ньюберга, отправился заграницу и после многих превратностей пути прибыл, без гроша, в Барбадос, Западная Индия. Друзьям, которых он тут обрел, рассказал главные принципы Слова Божьего – в жалкой лачуге с земляным полом прямо при дороге. Трое из них были крещены, и один на многие годы стал частым гостем экклесии. "Это очень благотворно для души, – писал он, – наблюдать за день ото дня возрастающим интересом к Библии, отвечать на вопросы и рассказывать еще и еще" (к сожалению, этого нельзя сказать об этой же местности сегодня). Требовалось необыкновенное терпение и даже жертвенность, чтобы месяцами выдерживать четырехчасовые ночные собрания в тропической жаре и стоя на ногах.

Однажды на улице к Хепбёрну подошел молодой человек и сказал, что он убежден Писанием в общем, но имеет два-три вопроса в частностях. "Я попросил его придти ко мне домой, где мы обсуждали непонятные места в течение двадцати двух часов с вполне удовлетворительным результатом". Через два или три месяца уже существовала приличных размеров экклесия. Катастрофически не хватало литературы для проповедования; приходилось переписывать от руки брошюры и листовки и передавать от одного члена другому. "Библейский спутник" сослужил хорошую службу: многие начинали с него свой путь к Библии – целые поколения христадельфиан. "Они исследовали Писание и поэтому многие уверовали": лодочники, грузчики, художники, врачи, торговцы и даже миссионер американских баптистов. Экклесия, таким образом устроенная, впоследствии пережила много трудностей, порожденных многолетней и полной изоляцией, но выжила.

В то время, когда рабство все еще существовало в США (как и всюду), белые и цветные, даже на юге, встречались за одним столом для хлебопреломления. Экклесия в Вашингтоне, округ Колумбия, имела своим членом всеми любимого негра, когда Гражданская война была еще в разгаре. Еще один, известный как "прилежный студент и убедительный проповедник", эффективно крестил в районе Нью-Йорка, а еще один был неутомимым проповедником, несшим слово на Ямайке и в Гвиане. В июне 1890-го года Роберт Робертс получил следующее письмо, подписанное двумя жителями Ямайки:

"Написать Вам хотел я сам, и к тому же меня попросили друзья, нуждающиеся в наставлении. Некоторое время тому назад молодой человек по имени Бленман приехал на остров на несколько месяцев и проповедовал христадельфианскую доктрину – к удивлению моему и многих. От мистера Бленмана мы получили несколько небольших книг и после прочтения некоторых меня упросили разыскать его, но я не мог застать его дома, а через несколько дней я узнал, что он покинул остров. Потом я попросил прислать "Заблудшее христианство"… короче, мы хотим креститься, но здесь нет экклесии, чтобы это сделать. Что нам делать? А то ведь мы были крещены в младенчестве".

Роберт Робертс дал совет, как поступить, и скоро образовалась кингстонская экклесия.

Перевод "Заблудшего христианства"
В 1884 году швейцарец по имени Малан, крещеный в Бирмингеме, возвратился в свою родную Женеву с намерением так работать, чтобы "не держать свет под покрывалом". Не имея никакой поддержки в городе, он сумел арендовать зал, вмещающий 400 человек, дал объявления и прочитал серию лекций; отпечатал листовки и лично их распространил. Он не был хорошим оратором, сомнительно даже, чтобы он вообще когда-нибудь выступал перед публикой. Он решил, что самое лучшее – перевести "Заблудшее христианство" на французский и использовать главы как отдельные лекции. В первый же вечер зал оказался переполненным – в основном это были студенты и преподаватели богословских колледжей. Сам организатор был одновременно председательствующим, лектором и билетным контролером. В то время во французской Швейцарии существовала небольшая экклесия, и в финансовых отчетах бирмингемской экклесии есть сведения о денежной помощи в 6 фунтов – немалая сумма для того времени, – чтобы отпечатать брошюру на французском языке для облегчения конфессиальной деятельности небольшого коллектива.

Немногие, конечно, в наше время слышали о Викторин де Вербицир или о Петере Дойчеф, а ведь они были заметными фигурами среди христадельфиан. Первая была француженкой из аристократического рода; она узнала Евангелие и приняла крещение на острове Таити. В конце 19-го века, уже в очень пожилом возрасте в Париже ей довелось встретиться с другим французом, и последние дни ее были скрашены благословенной возможностью преломить хлеб с единоверцем. Петер Дойчеф был энергичный христадельфианин из Пловдива. В течение двух лет он обращался в городке Ямболи с чтением Библии к прихожанам церкви, брошенным своим пастором. Он приступил к печатанию брошюр на болгарском языке, первые из которых появились в 1898 году под названием "Имеют ли мертвые сознание?" Затем последовали еще две книжечки; затем в Болгарии разразилась война за независимость, и Пловдив стал центром ожесточенных боев. С тех пор о Петере Дойчеф никто более не слышал.

В южном полушарии
Можно упомянуть еще о Д.М. Маартансе, Адаме Шросбри и Роберте Макхэме, которые в 1880-е и 90-е распространяли Слово среди зулусов и золотоискателей Южной Африки, а также в Скандинавских странах. Маартенс был разочарован голландской реформистской церковью; однажды в маленьком городке на плато Большой Карру в Южной Африке он наткнулся на экземпляр "Надежды Израиля". Там он нашел подтверждение тому, до чего уже дошел своим умом. Он обратился к Христадельфианам с просьбой посетить его. Ближайший из них проживал в 150 милях пути на дилижансе в воловьей упряжке. Но им пришлось ждать несколько недель, пока река Сандис наполнится дождевой водой, чтобы можно было принять крещение; до того еще стоял сезон жары, и река высохла до самого дна. Акт крещение стал событием для буров, проживавших поблизости. Адам Шросбри узнал Правду в Таркастаде, это отдаленнейшее село, и ему пришлось проехать 600 миль, чтобы принять крещение. Он много ездил по Восточному Мысу и в провинции Наталь, проповедуя везде и всюду. Прежде, чем страна была ввержена в хаос Бурской войны, он уже опекал несколько небольших экклесий, очень далеко друг от друга отстоявших. Роберт Макхэм был типичным странствующим пионером того времени, берущимся за любую работу и редко остававшимся надолго в одном месте. Он получил литературу от христадельфианина в Питермарицбурге и отправился на север, в гористую местность, где нанялся на работу к фермеру-буру. На африканских языках он не говорил, фермер не знал английского, но за едой они умудрялись обсуждать отрывки из Писания о природе человека и важности крещения. Однажды фермер спросил, был ли когда крещен Макхэм и получил отрицательный ответ. Тогда двое мужчин крестили друг друга. Африканец и британец затем вместе занимались распространением веры. Несколько местных зулусов услышали о событии и пригласили их рассказать о своей новой надежде, что и было сделано перед аудиторией более чем в сто человек. Местные служители церкви положили конец дальнейшей их деятельности, – все, кроме одного. Зулусский проповедник-веслианец, Ндокола Сибиза, почувствовал себя глубоко уязвленным и прилежнейшим образом засел за изучение Библии, чтобы "удостовериться, что все обстоит действительно так". Ндокола был крещен и заслужил уважение всех истинных христиан.

Роберт Макхэм присоединился к пионерской группе Сесил Родос, которые владели большими участками земли на территории теперешней Родезии. Он тоже завел ферму (около 6.000 акров), оставил ее на попечение управляющего и отправился в миссионерское турне по всей новой колонии. Он посетил каждую ферму в стране и охватил беседой практически все белое население. Уезжая, он оставлял на фермах и в одиноких домах в степи экземпляры "Декларации" и других книг. Затем он вернулся домой и как примерный крестьянин стал ждать созревания урожая. Через некоторое время он вновь отправился в путь и посетил каждый двор, где оставлял книги. В основном ему приходилось убеждаться, что людей больше интересовала пища материальная, нежели хлеб вечный, однако, не доезжая 55 миль до своего дома в местности, которая даже теперь не может похвалиться наличием дороги, он нашел ответ своей молитве. Африканский фермер, весьма влиятельный в своей округе, нашел себя убежденным Словом, – он и двое других членов голландской реформистской церкви были крещены.

В 1880-е Олаф Веттергрен оставил свой родной Арендаль в Норвегии уехал миссионером "свободных христиан" проповедовать зулусам. Вскоре после этого он с несколькими земляками-друзьями основали христадельфианскую церковь и вместе дали обет распространить эту веру во Христа у себя на родине. Несколько "миссионерских путешествий" были предприняты еще двумя-тремя членами этой экклесии; это стоило им уймы денег. В одной такой поездке было роздано 7000 "Деклараций" и 2000 "Библейских спутников"; кроме того распространялись многие издания на норвежском языке, – о них теперь ничего неизвестно. Наконец, был закончен перевод на норвежский "Заблудшего Христианства", и в 1907 году во всех главных городах страны разошлось 7.000 ее копий – как через книжные лавки, так и из рук в руки; по просьбе братьев 300 газетных издательств дали отзывы и поместили рекламу. Тысячи больших рекламных щитов, включая церковные доски для объявлений, сообщали о новинке! В самом Арендале едва ли не весь город всколыхнулся и заполнил самое большое здание в нем, чтобы послушать человека, который отправился проповедовать зулусам, а потом решил, что граждане его собственной родины нуждаются в обращении не меньше. К концу вечера речистый вещун был выдворен из зала, а городские власти запретили дальнейшее использование помещения; редактор местной газеты вступился за пастора-возвращенца. Ни издержки, ни выгоды такого путешествия через полмира никому не известны, разве только самому Господу Богу дано знать каков был результат этого "сеяния". Но со стыдом нужно признать, что искренний призыв-обращение африканских пилигримов к их британским единоверцам, находившимся гораздо ближе к Норвегии, большей частью игнорировался; увы, похожее случилось в 20-м веке не раз и не два.

Незадолго до смерти Роберта Робертса крещеный житель Бирмы предложил организовать восточный печатный дом для распространения христадельфианской литературы. "Приезжайте и помогите нам", писал он. "Вы так и будете работать в Англии и Америке, оставив нас одних? Разве Бог не достаточно вас благословил, что вы не в состоянии прислать хотя бы одного человека на Восток?" После долгих уговоров издатель поместил хорошую рекламу этому призыву, но он так и остался без ответа.

Несмотря на многие проблемы к концу 19-го века стало ясно, что международное движение все же получило развитие. Христадельфианская литература и аннотированный список библейских отрывков, известный под названием "Декларация" распространялся ревностными членами экклесий за свой счет – на французском, болгарском, зулу, норвежском, немецком и на африканес (голландский язык в Африке). Христадельфиане были среди первых золотодобытчиков в Уайтвотерсранде, среди первых поселенцев в Родезии, на границах европейских поселений в Южной Америке, в Австралии и всюду еще. Существовали небольшие, но энергичные группы неевропейцев в Карибском районе, Бразилии, Африке, Китае, Индии и США. Скотт и Амундсен на своих языках брали с собой "Заблудшее христианство" соответственно на Южный и Северный Полюсы Земли. Впервые Южно-африканское Собрание Братьев города Дурбана в 1897 году радостно благодарило Бога за то, что Он сделал для них, собрав под одной крышей британцев, африканцев, зулусов, норвежцев и шведов.

Невыполненное обещание
К сожалению, скрытое намерение христадельфиан конца 19-го столетия образовать единую конфессию так и не материализовалось в 20-м веке, хотя экклесии продолжали расти и появляться в некоторых метрополиях Британской Империи и США. Смерть Роберта Робертса, несомненно, была основным фактором, но были и другие. Можно ли сказать, что желание материальных благ было характеристикой века, с самого начала подменившего собой рвение к продвижению Евангелия? Отдаленные экклесии частенько забывались и не получали поддержки, обетованные акции не проводились во многих частях света. Две мировых войны в этом веке, тем не менее, послужили на время испытанием для сообщества и некоторые христадельфиане даже, в известном смысле, стали знаменитостями в своих странах, т.к. община осталась верной давним традициям и было принято решение не участвовать в призывной кампании. Один такой христадельфианин обладал почти легендарной властью во время Первой Мировой войны и были случаи, когда одно его слово открывало ворота тюрем Его Величества и давало свободу заключенным Братьям.

Единственным масштабным мероприятием по евангелизации новых земель до середины этого века было установление христадельфианской общины в Германии; спонсировалось оно братьями из США. Отчет о первых опытах этой работы, проделанной во время Веймарской Республики, оставляет волнующее впечатление – с тех пор немецкая община уже никогда не была такой большой. Доктор фон Гердтель из берлинской экклесии, отлученный баптистской церковью за отказ признать доктрину троицы, стал самым деятельным проповедником донацистского периода. Самым выдающимся событием всего опыта немецкой экклесии была штуттгартская кампания 1930 года, когда Гердтель читал лекции в реальной гимназии имени Шиллера – аудитории в 600-700 человек собирались каждый вечер, а на четвертый раз в зал ворвались фашистские штурмовики и прервали митинг; затем они становились все наглее с каждым днем. Кончилось тем, что вмешалась полиция, и после напряженных споров кампанию пришлось прекратить. Это было репетицией к испытаниям, которые пришли позже.

Возрождение в 20-м веке
Что можно добавить? В последние годы таким же вопросом задавались многие верящие Библии, и все, о чем говорилось на страницах этой книги зажгло в них искру желания возродить христадельфианское братство, что и привело их в новые области Африки, Азии, обеих Америк и тихоокеанского региона. Христадельфианская община имеет теперь куда более богатые ресурсы, и в абсолютном и в относительном исчислении, по сравнению с концом 19-го столетия. Сейчас наше спасение еще более приблизилось. Поднявшись из мертвых, не упрекнут ли те, кто радовались самому зарождению движения, нас, увидевших его расцвет, в лености?

Две вещи, в которых можно упрекнуть нынешнее поколение Христадельфиан, отнюдь не те, что лежат на поверхности и на самом деле приносили и приносят немало трудностей – рационализм, наука, ортодоксальные религии и экуменическое движение. Это, скорее, материализм и неоконченная работа по свидетельствованию Евангелия, от которой нас никто не освобождал. Материализм подразумевает, что сегодняшний день всех смертных и есть высшая, конечная цель всех усилий человечества. В этой связи библейские школы, возможно, могут рассматриваться важнейшим институтом нашего поколения, напоминающим, что "не хлебом единым…", и предлагающим некое убежище от той части жизни, где ищут богатства, положения, власти и славы. В отношение же второго пункта – всемирной проповеди – в сформировании нескольких комитетов Библейских Миссий и в работе добровольных наших помощников мы с надеждой усматриваем новую решимость взять на себя ответственность за судьбу мира, лениво дрейфующего.

Концом времени, как это признано многими студиозами пророческого Слова Библии, будет конвергенция двух великих событий. Господь Иисус Христос сказал о своем еврейском народе: "И падут от острия меча, и отведутся в плен во все народы; и Иерусалим будет попираем язычниками, пока не окончатся времена язычников" (Лука 21:24). Апостол Павел писал: "Ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников" (Римлянам 11:25). Рассеянные по свету евреи и свидетели других стран будут ждать пока "весь Израиль будет спасен", и от Сиона придет Спаситель. Мы вглядывались в каждый знак исполнения Нагорной Проповеди. Ибо Иисус сказал еще и следующее: "И проповедано будет это Евангелие Царства по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец" (Матфей 24:14).