7.12. Смерть крестная

Это занятие мы начнем с того момента, когда толпа предпочла Варавву, предав Христа на поругание и распятие. Четыре Евангелия описывают это событие по-разному, каждое, освещая какие-то свои стороны, вместе же составлют полную и объемную картину, что явствует из составленной ниже таблицы. Когда Евангелия говорят об одном и том же, то, думается, Дух тем самым побуждает нас уделить этому событию особое внимание. То, что толпа избрала Варавву, а не своего Господа славы, относится именно к этой особенности всех четырех Евангелий, в которых дано достаточно информации, чтобы получить представление о том, кто был этот злодей (Мф.27:16; Мк.15:7; Лк.23:19; Ин.18:40). Эти люди отвергли праведника Божьего, непорочного Агнца, ради такого человека… и в этом-то как раз и заключается вся трагедия человечества. И это была экклесия того времени, подло побудившая сделать подобный выбор и предавшая своего Господа на распятие. Все это – то же самое естество, та же слепота, присущая всем нам. Наше прохождение через испытания распятия, должно побудить нас почувствовать глубокое чувство стыда за себя и за все человечество. К сожалению, в своей духовной жизни, мы редко глубоко проникаемся этим чувством.

Вполне вероятно, что колебания Пилата насчет освобождения Иисуса, произвели на Господа определенное впечатление. У любого, облеченного в человеческую оболочку, замрет сердце при внезапном объявлении о его освобождении. В случае же с Господом такое событие приобретало особой силы смысл, ибо все ветхозаветные прообразы указывали на освобождение Агнца в самый последний момент. Очень может быть, что “Или! лама савахфани”, было намеком на овна, запутавшегося в чаще. Как будто Он хотел сказать: ‘Почему Ты опутал Меня, как овна и не спасешь, как Исаака?' Если Господь думал о возможности спасения в последнюю минуту, а это, очевидно, было так, по крайней мере, в Гефсимании, то Его чувства должны были быть напряжены еще больше. Тогда слова, “да минует Меня чаша сия”, должны были сами собой проситься с уст Его.… Впрочем, также вероятно, что Он молился только ради того, чтобы свершилась воля Отца, и Он знал, как она должна свершиться. Однако Господь также знал, что Пилат должен был, по иудейскому обычаю, символизирующему освобождение Израиля от гибели в Египте, освободить одного из узников. Господь не мог не думать об этом! Он был Агнцем, тем символом, который давал народу спасение. Будет ли Он освобожден, как того требовали обстоятельства? Но Он был также Пасхальным Агнцем, который должен был умереть, перед самым освобождением. “Боже Мой! для чего Ты Меня оставил (запутал)?” Его просьба о том, чтобы миновала Его чаша сия… все это является достаточными доказательствами того, что для Господа, несмотря на то, что Он сделал все, чтобы исполнились пророчества, все еще оставалось не ясным, как правильно истолковать пророчества, сказанные о Нем и о Его смерти в Ветхом Завете (который Он отлично знал). И это должно было сильно мучить Его.

Из всего Нового Завета явствует, что Христос добровольно отдал душу, жизнь Свою. Его отказ отвечать Пилату означает, что Пилат должен был объявить Его виновным (Мк.15:4) – именно поэтому Пилат удивлялся, что Господь не отвечает, как будто Он хотел, чтобы Его осудили.

Мы часто говорим о том, что Господь прошел через Свои страдания не теряя самообладания и силы духа, что Он был полон словом Божиим, и что видел образность всего происходящего гораздо лучше всех нас вместе взятых, начиная от возложения тернового венца и заканчивая иссопом, который был исполнением Исх.12:8,22; Лев.14:4,6,49-52; Числ.19:6,18. В Его словах можно разглядеть семь, а то и восемь, вполне обоснованных ссылок на Ветхий Завет. Без всякого сомнения, Он был несравненным гением, Чей гений был направлен к слову Отца. И эта способность, похоже, не оставляла Его даже в смертный час. Но потому что Он обладал нашим естеством и потому что Он был Сыном Божиим, обладавшим повышенным чувством справедливости, пониманием и знанием иудейских законов, все в Нем должно было вопиять от затянувшихся, незаслуженных Им, испытаний. В это время Он особенно остро должен был ощущать, что Его ненавидят без основания, “ без вины ” (Пс.68:5). “Как будто на разбойника вышли вы… каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня” (Мф.26:55). “Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им… если Я сказал худо, покажи что худо, а если хорошо, что ты бьешь Меня?” (Ин.18:21-23). Все это говорит об остром чувстве несправедливости. У Него должно быть сердце екнуло в груди, когда Он увидел раба, подносившего Пилату чашу с водой для торжественного омовения его рук. Однако слова Иисуса к Пилату полны понимания и успокоения – не он один будет повинен в Его смерти (Ин.19:11; ср. Его попытки призвать к покаянию Иуду, Ин.13:27). Господь не просто отдался стечению обстоятельств, мол, пусть все будет так, как будет. Он противился несправедливости происходящего вокруг, возможно, даже с некоторым гневом, что ставило Его в опасной близи отверстой пропасти греха. Его человеческое естество и возможность падения в любой момент давали Ему подчас больше шансов для греха, чем всем прочим. Но Он не уклонялся идти по краю пропасти и не прятался от искушения толпы, толкавшей Его ко греху. Он явился в этот мир, дабы явить ему славу Отца, а творить Волю Его было для Него и пищей и питьем.

Духовная особенность

Через все эти описания ярко просвечивается духовная особенность Божия. Так Он начинает Свои откровения с почти излишних подробностей о том, что Он создал “и звезды” (Быт.1:16). О несоразмерных, загадочных и грандиозных вещах, какими они видятся с этой планеты, говорится “походя”. Также Он при явных Своих проявлениях использует Свои “кладовые чудес”. Крещение учеников Христовых, где и как встречался Господь со Своей матерью после воскресения (а Он должен был с ней встречаться), изменение Савлом своего имени на имя Павел, покаяние Аарона после прегрешения с золотым тельцом – все это осталось незаписанным. И та же самая духовная особенность видна в описании распятия. Очень интересный и полезный результат получается при чтении какого-либо Евангелия (особенно Ин.19), выискивая при этом прилагательные. Попробуйте. Вы их не найдете, потому что их просто нет! Любое человеческое повествование буквально кишит ими. Описание же смерти Сына Божия, написано настолько просто, что в нем не нашлось места даже прилагательным. Возможно, лучшей иллюстрацией тому может послужить то, что само распятие описано, как нечто второстепенное. Другой пример – как Мария путает Господа с садовником. Или плач женщин, Иосиф и Никодим при снятии тела с креста – все это опять-таки не записано. Только Матфей пишет о самоубийстве Иуды. Отец не делает акцента на человеке, который поступил хуже всех людей, предав неповинного Сына Божия, а затем отнял и свою собственную жизнь (тем самым запутывая всё). Если бы речь шла о моем сыне, я бы уделил этому больше внимания. Вседержитель – нет. Ко всему прочему, почти неправдоподобно, но, распявших Сына Божия не постигло немедленное осуждение. Суд 70-го года пришелся на следующее поколение. Те, кто будучи в расцвете сил стоял у креста, насмехаясь над Спасителем, понося Его в самый ответственный момент Его испытаний, умерли, насколько нам известно, в своих постелях. И Римская империя, если Бог возложил вину за смерть Сына Своего на ее воинов, продолжала существовать еще очень долгое время. Другим видимым отпечатком десницы Божией на описании распятия, является отсутствие само собой напрашивающихся ветхозаветных цитат. Например, Ис.53:7: “Он истязаем был, но страдал добровольно и не открывал уст своих”. Человек не прошел бы мимо такого полного исполнения пророчества. Но не Всемогущий.

Духовная особенность Всемогущего Бога видна также и в том, что все признали Христа повинным смерти (Мк.14:64), включая и Иосифа из Аримафеи. Бог смотрит сквозь пальцы на его недостаток смелости, на то, что он не смог прямо противостать приговору совета. Но Он говорит о нем, как о человеке добром и правдивом, который “не участвовал в совете и делах их”. А это значит, что его “неучастие” было запрятано глубоко внутри его. Я бы написал, что он мог бы, по крайней мере , воздержаться от голосования… но Дух говорит о нем гораздо лучше.

1 . Как только объявлялся приговор, распять, жертва раздевалась, по крайней мере, по пояс, привязывалась к столбу и подвергалась порке. Иосиф Флавий дважды говорит, что приговоренный раздевался и был бит до тех пор, пока его исполосованное тело безжизненно не обвисало. 13 ударов спереди и 26 – сзади, возможно вслух считали они. Джон Поллок пишет, что жертва привязывалась с руками над головой и секлась обнаженными рабами тройными хлыстами с вплетенными в них острыми косточками. А рядом стоял писец, готовый записать признание.

Битье обычно “сопровождалось привязыванием жертвы за запястья к железному кольцу, находящемуся на уровне колен, с тем чтобы жертва была в скрюченном состоянии, со связанными над головой руками. Возможно, били двое, стоя по бокам жертвы. У каждого были плети длиной 1,5-1,8 метра, заканчивающиеся двумя полосами кожи с металлическими наконечниками. Когда плети со свистом опускались на спину жертвы, они обвивали тело так, что очень скоро всё оно, кроме лица, рук и ног, становилось покрыто кровавыми полосами. Как правило, римляне одновременно не били и не распинали. Почему исключение было сделано для Иисуса? Некоторые теологи считают, что Пилат тем самым хотел избавить Его от распятия, удовлетворив иудеев одним этим жестоким наказанием. Однако они не удовлетворились” (Франк С. Трибб, “Изображение Иисуса”, 1983) .

Обычно истязаемые что-то выдавали в надежде сократить свои страдания. Молчание же Господа в это время должно было вызвать невольное уважение у Его мучителей. Поллок говорит, что на месте истязания делались желоба для слития крови. Истязатели должно быть уже проделали эту процедуру дважды со злодеями. Ангел с неба наблюдал за этой кровью, проливаемой подобно жертвоприношению при херувимах. Кровь Сына Божия была попираема и бездумно смешана с обыкновенной кровью этих разбойников. Вполне возможно, что именно об этой стороне Господних страданий говорится в Евр.10:29, где описывается распятие (и новое распятие отпадших), не почитание и попрание Крови завета за святыню, что равносильно попранию Самого Сына Божия (ср. Евр.6:6). Непочитание и попрание крови в буквальном смысле произошло лишь однажды – при истязании. Писатели первого столетия замечали, что время умирания на кресте прямо зависело от интенсивности бичевания. А потому довольно быстрая смерть Господа может быть связана (хотя и не обязательно) с жестокостью Его истязания. Петр, говоря о нашем исцелении “ранами” Христа (1Пет.2:24), употребляет слово, которое равносильно “рубцам” . Вероятно он видел или слышал о бичевании Христа, о страданиях Его “на древе”. Кровавый пот Господа в Гефсимании можно идентифицировать с кровотечением на нервной почве, которое возможно при размягчении потовых желез и, следовательно, кожи. А это значит, что и битье, и несение креста и постоянное соприкосновение Его спины с неотесанным деревом, причиняли Ему немыслимые страдания. Кровотечение также вызывает сильный озноб. Нашего Господа должно быть бил сильный озноб в последние мрачные часы Его жизни, причиняя Ему дополнительные страдания, особенно, в местах, пронзенных гвоздями.

Очень ярко говорится о выдаче Христа Пилатом. Несколько моментов записаны всеми Евангелистами дословно (Мф.27:26; Мк.15:15; Лк.23:25; Ин.19:16). Эта минута, предания Господа в руки человеческие, была Им предсказана, как будто с некоторым страхом, немного раньше (Мк.9:31; 10:33), теперь же Он смотрел ей прямо в глаза. Ангелы напомнили Его ученикам: “Вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников” (Лк.24:6,7). Особо подчеркивается то “как” Он говорил об этом. В Римл.4:25 Его предание уподобляется самой смерти: “Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего”. Его преданию придается больше значения, чем самому распятию. Все Евангелия говорят, что Иисуса предал на смерть Пилат, хотя на самом деле это было сделано Богом (Римл.8:32) и Самим Господом (Гал.2:20; Еф.5:2,25). Все эти места также подчеркивают, что Господь предал Себя за нас . Это было наше спасение , заставлявшее Его предать Себя. Возможно, что в этот самый момент, когда толпа оспаривала Его у Пилата, громко вопя: “распни Его! распни”, Он испытывал величайшее искушение, пройти среди них и возвратиться обратно в Галилею. Это был конец. Как Ему хотелось еще и еще раз повторить слова Своей молитвы: “Да минует Меня чаша сия”. Иерусалим, по современным меркам, был небольшим городом, примерно 10000 жителей. Среди них, в этой толпе, Он мог разглядеть Своим затуманившимся оком знакомые лица тех, кому Он помог Своими чудесами, кто совсем недавно с услаждением слушал Его. И то, что Он был предаваем ими, требовало от Господа особого качества жертвенности. Однако, Он был предан не им, а Богу (1Пет.2:23). Когда толпа обступала Его, и когда Он был предан воинам, Он знал, что предает Себя в жертву Богу . И, потрясающая вещь, мы , если мы облечены во Христа, также “предаемся на смерть” (2Кор.4:11). Главное, что от нас требуется, та же высота набожности, тот же пик духовности, которого достиг Он тогда.

Также полезно рассмотреть более внимательно пророчества Господа о Своем распятии. В Лк.9:44 записано о том, как Он говорил, что будет предан, однако в параллельном месте (Мк.9:31) Он говорит, что Он уже предан. А в Лк.24:7 говорится, что в тот самый момент Он говорил, что Ему надлежит быть предану. Вполне возможно, что все эти три фразы являются составляющими частями одной: “Мне надлежит быть предану, Я буду предан, впрочем, Я уже предан”. Он смотрел на предлежащий Ему крест, как на совершенный логический конец Его повседневной жизни. Для Него крест был крещением, которым Он крестился (настоящее время), крещением, происшедшим лишь однажды в момент Его смерти, однако происходившим уже в тот момент, когда Он об этом говорил (Лк.12:50). Он налил вино, как образ изливаемой души Своей (Лк.22:19), уже излитой. Ему надлежало быть предану только в будущем, однако Он предавался заранее, каждый день. Также и некоторые стихи из Пс.21 и 68 явно относятся, как к жизни Господней, так и к Его последним часам на кресте. “Ревность по доме Твоем снедает меня”, написано в связи с крестом, однако упоминается гораздо ранее в жизни Господа (Пс.68:19 ср. Ин.2:17). “Чужим стал я для братьев моих и посторонним для сынов матери моей” – еще один подобный пример. “Ненавидящих меня без причины” – было истиной для креста (Пс.68:5) и жизни (Ин.15:25). Он понес наши болезни на кресте, хотя уже и нес их во время Своего служения, исцеляя больных (Ис.53:4 = Мф.8:17). Всю Его жизнь Он был “изъязвлен” за грехи (Ис.53:5), однако тут же мы читаем, что только по смерти они было возложены на Него (ст.12). Крест Христов олицетворен в Флп.3:18 так, как будто Сам Господь и вся Его жизнь были сосредоточены на кресте. Ему можно было взять хлеб и вино, говоря при этом, что это – Его Тело сейчас ломимое, и что это – Его Кровь, сейчас изливаемая. Иудеи “умертвили (Иисуса), повесивши на древе” (Деян.5:30). Т.е. Его умерщвляли каждый день, закончив это умертвление повешением на древе. Вся суть в том, что крест – это каждодневная жизнь. Господь говорил именно об этом, когда предлагал Своим ученикам нести свой крест, нести его каждодневно, жить так, как жил и умер Он. Давайте не смотреть на духовную жизнь, как на переживание нескольких тяжелых моментов, случающихся иногда в нашей жизни сами собой. Духовная жизнь это – образ, стиль жизни, закон ее, ведущий через небольшие победы (как, например, “переживания” по случаю пятна на только что постиранной рубашке) к более крупным, когда, например, нам придется стоять пред мирским судом или пред лицом самой смерти (какой бы она ни была).

И в этом есть даже нечто более значительное. Самораспинающий дух Господень был виден не только в Его жизни и смерти, но и в том, что Он явил Себя в смертной жизни таким, каким Он будет в вечной . В Своем грядущем Царстве Он препояшется, как раб, чтобы служить нам (Лк.12:37) и это Им было показано во время последней вечери (Флп.2:7). Таким образом получается, что крестный дух есть не что иное, как путь жизни, и этот наш особенный дух также будет виден в будущем Царстве.

2 . Особо выделяется, что Господь был веден (Мф.26:57; 27:2,31; Мк.15:16; Ин.18:13,28; 19:16; заметьте также, как в Деян.8:32 изменяется цитата, взятая из Ис.53 о ведении Христа – чего нет в еврейском тексте). Его пассивность – еще один показатель того, что Он Сам отдал Себя, Свою жизнь.

3 . Если верить Иосифу Флавию, который писал, что приговоренного били (бичевали) до кровавых ремней на его теле, то тогда любое одевание и раздевание должно было причинять дополнительную боль, отрывая клочья кожи. До еще крест на плечах…

4 . Интересно, рос ли терн во дворе претории? Или он служил дровами для костра? Терновый венец должен был напомнить Господу пророчество в Едеме, по которому Ему надо было быть пораженным на некоторое время. Так же как некоторыми насмешками, так и своими делами Его мучители невольно давали Ему духовную поддержку (см. 24). А то, что Он точно думал об Едеме говорит тот факт, что Он упоминает рай в Лк.23:43. Заметьте, что Господь был бит, по крайней мере, три раза: иудейской стражей, людьми Ирода и римскими воинами. На самом деле Он был поражаем и изъязвлен за нас, за наши грехи (Ис.53:5), и Отец задолго предвидел все это поражение (Быт.3:15), ибо Ему было угодно это поражение и мучение (Ис.53:10). Но то, что здесь говорится и о поражении, и об изъязвлении, и о мучении показывает, что это “поражение” на самом деле мучило Господа. И обратите внимание, что конечная жертва, о которой говорится в Ис.53, была достигнута не только несколькими крестными часами. Разнообразные язвы, поражения и мучения были не только частью крестной смерти, но также неотъемлемой частью всей Его крестной жизни.

Также можно предположить, что терновый венец был не только насмешкой, но и значительной частью физических крестных мучений. Терновые шипы, пронзая кожу, вызывали кровотечение и головную боль. Волосы Господа должны были быть окровавленными.

5 . Ж.Д. Краусан (“Иисус – революционная биография”, 1994) упоминает иудейское предание (цитируя при этом мидраш), по которому все евреи плевали на козла отпущения с пурпуровой шерстью, тем самым возлагая на него свои грехи. Очень может быть, что римские воины в насмешку делали всё точно так же – в соответствии с этой традицией. И, конечно же, это должно было вызвать у Господа совершенно определенные ассоциации. Кто, Кто, а Он-то уж точно знал, что Он был именно Тем, Кого имели в виду насмешники – носителем грехов Израиля. Мельчайшие детали дела Божьего по нашему искуплению совершались даже через плевки и насмешки хульников.

Оплевывание, и это видно из текста, было поруганием Его царственности. Был обычай, поцелуем оказывать честь царственной особе. Они же пародировали этот обычай, оплевывая Его, Его лицо (Иов 30:10). Иудеи и раньше плевали Ему в лицо (Мф.26:67). Теперь же Он был искушаем римскими воинами. И это было лицо, отражавшее свет славы Божией (Мк.9:15)! Одной из особенностей описания распятия было повторение одних и тех же Господних страданий. Отсюда причина, по которой здесь используется настоящее продолженное время. Пред Пилатом Господу с насмешкой поклонялись, оплевывая Его (Ин.19:3). Позже Ему также с насмешкой поклонялись, плевали на Него и били по голове (Мф.27:29,30). И затем еще раз, битье по голове, оплевывание и насмешливое поклонение (Мк.15:19,20). Трость, которой они били Его по голове, была пародией на скипетр, которым при возведении на царство касались плеча. Раз за разом одни и те же издевательства. В этом суть наших искушений. И эти последние искушения много значили для Господа нашего. Сравнение описаний показывает, что слова: “сойди с креста” были сказаны также несколько раз (Мф.27:40 ср. Мк.15:30). Впрочем стоит более внимательно приглядеться к тому, как в этом месте употребляется настоящее продолженное время . Толпа продолжала кричать: “Да будет распят” (Мф.27:23). Воины одевали Его (Мф.27:28), говорили (Ин.19:3), Пилат искал отпустить Господа (Ин.19:12), они становились пред ним на колени (27:29), плевали на Него (ст.30), проходили перед Ним и злословили Его (ст.39). Продолжая говорить: сойди с креста , продолжая злословить Его (ст.40,41). “Так же и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус (Лк.23:36). Они все продолжали и продолжали делать одно и тоже, одно и то же. Нескончаемый процесс…

Позор креста – также тема описания распятия. Поношение сокрушало сердце Господа (Пс.68:21). Ему не было безразлично то, что с Ним происходит. Он знал, Кто Он и куда идет. Такое обращение с Ним было настоящим богохульством. И Он остро чувствовал это. Евр.12:2,3 описывает чувства Господа на кресте, что Он “претерпел… такое над Собою поругание от грешников”. Поэтому насмешки, злословие, поругание были частью “креста”. “Крест” начался еще до самого распятия – точно так же, как некоторые стихи, относящиеся к распятию, также относились и к Его жизни. Он нес крест всю Свою жизнь , как и от нас требуется постоянно жить с крестом за плечами, а не только время от времени переживать выпадающие на долю каждого человека невзгоды. “Крест” означает гораздо больше, чем само распятие, как и “Кровь Христова” означает не просто жидкость красного цвета. Вся их физическая суть перестала иметь значение после распятия, но обрела гораздо большее, духовное значение. Кровь завета, Сын Божий и Дух благодати сплетаются во едино в Евр.10:29. Господь был этой Кровью. Кровь, истекающая из Его пронзенного бока, сочащаяся по Его щекам из-за тернового венца, капающая и засыхающая в пыли… это был Он . И, по сути, это был Сам Бог. Мы берем чашу в воспоминание о Нем , а не о Крови Его. И Он же – Дух Божией благодати. Он Собою очистил грехи наши (Евр.1:3), но нас также очищает и Кровь Его (Евр.9:14). Он Сам был этой Кровью, а крест стал сутью всего того, что Он олицетворял.

Распятый Сын Божий в совершенстве явил Собой Самого Бога. На кресте была явлена любовь Христова, и через Дух благодати мы можем постигнуть , уразуметь , что широта и долгота и глубина и высота этой любви (Еф.3:18,19). Однако это место из Послания ефесянам построено на Иов 11:7-9: “Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он – превыше небес, – что можешь сделать? глубже преисподней, – что можешь узнать? Длиннее земли мера Его и шире моря”. Суть в том, что постигая любовь Христову, которую невозможно постичь непросветленному уму, мы видим совершенство Вседержителя, видим, то, что ветхозаветным верующим не было видно. Это было высоко, как небеса, – что можешь сделать? Однако, надо признать, что мы на деле не достигаем такой полноты разумения и видения. Мы стремимся в Царство, где явится полное совершенство Вседержителя, ныне явленное в смерти Сына Его. Все, что мы сейчас знаем, это то, что крест был полнотой Божией, Его совершенным постижением, которое во всей полноте и совершенстве откроется только в Царстве.

6 . В Ис.53:7 о Господе говорится, что в это время Он был совершенно безгласным: “И как агнец пред стригущими его безгласен”. Пасхальный агнец, образом которого был Господь (и чем ближе к смерти, тем ярче), был мужского рода . Однако в Ис.53:7 странным образом упоминается и овца! Почему здесь такое явное противоречие? Не говорит ли это о том, что богодухновенный пророк предвидел грядущее освобождение не только мужчин, но и женщин? А значит, Господь ощущал Себя семенем женским, стоящим безгласным пред своими ругателями, как женщина? И это не единственно место, где об Отце и Сыне говорится в женском роде. Конечно, это не означает, что Отец – женщина, это просто показывает, что Он одинаково все знает не только о мужских чувствах, но и о женских. Сын также, через свою жизнь и ревностное стремление к нашему искуплению, приобрел ту же способность. Кто много страдает, умеет сочувствовать страданиям других. Это же правило, только не в соизмеримо большей степени, относится и к Господу. Как Он достиг такого уровня сострадания и такого уровня слияния с нами, с нашими чувствами и мыслями, в основном остается тайной, ибо в Нем, в совершенно полной, представляющей нас, жертве, был Бог, примиривший с Собою мир.

7 . В традиционном, нормальном понимании, ни один из приговоренных к распятию, не хотел приближаться к своему кресту, который ему еще предстояло и нести. Господь же, прорекая распятие Петра, говорил что он сам “прострет руки свои”, чтобы быть ведомым на смерть (Ин.21:18). Также Господь особо подчеркивал, что нам нужно взять крест свой (Мк.8:34; 10:21). Если учесть то, что Господь принял смерть Свою добровольно, то можно предположить, что Он Сам взял Свой крест, опередив воинов, которые должны были предложить его Ему. Думаю, что это было сделано в несколько нарочитой манере, примерно так, как с преломлением хлеба (Мф.26:26), ломая который, Господь знал, что Он делает. Должно быть воины все еще бездумно продолжали насмехаться над Ним, не замечая разницу поведения, между упирающимися злодеями и Им. Господь Сам возложил на Себя это древо, хотя, в общем-то, его возложил на Него Его Отец, как образ всех грехов наших (Ис.53:6) – твою лень читать Библию сегодня утром, мой, украдкой брошенный взгляд на женщину в автобусе, его ненависть к теще… все это мы возложили на Него. Он принял все это, дабы “запечатаны были грехи и заглажены беззакония” (Дан.9:24). Отзовемся ли мы хоть как-то на это? Признаки Его страданий останутся на Нем вечно, а потому они будут вечно напоминать нам то, о чем мы сейчас имеем такое смутное представление (Откр.5:6; Зах.13:6).

Путь от претории до Голгофы, возможно был длиной около 800 м. Один из воинов должен был нести надпись с именем Господним и описанием Его вины. Разбойники шли, отсчитывая шаги (с громкой помощью толпы?). Вы знаете, как тяжело делать тяжелое дело: ‘Ну, еще загрузить три коробки… ну, еще две… ну, последнюю'. Уверен, так же было и с Господом. Когда делаешь особо тяжелую работу, то все внимание сосредотачивается только на исполнении этой работы. Если на плечи взвалена тяжеленная ноша, особенно, если по принуждению, то для вас перестает иметь какое-либо значение, если вы кого-то нечаянно толкнете, или невзначай раздавите, попавшую под ноги, детскую игрушку. Господь был выше этого. Он шел, отвечая женщинам. Лука, как врач, знал, как страдания заставляют человека сосредотачивать свое внимание только на них. А потому именно поэтому он уделил общению Господа на Своем мучительном пути такое особо подчеркнутое внимание. А.Д. Норрис замечает (“Евангелие от Марка”), что именно Лука упоминает молитву Господа о Петре (22:31), доброжелательное предупреждение Господне женщинам Иерусалима (23:27-31), и что только он говорит о прощении Господом распинавших Его и опрощении раскаявшегося разбойника (23:34,43).

Описание того, что Господь был одет в Свою собственную одежду, противоречит описаниям распятий современников, утверждающих, что приговоренные были обнажены. Можно предположить, что воины, бившие Его, слишком переусердствовали в этом, а потому и прикрыли незаконное дело рук своих тем, что нашлось под рукой – Его одеждой – жертва должна была умереть на кресте, а не в руках воинов. И здесь, также мы видим, что Он претерпел еще и самое худшее из человеческих махинаций.

8 . Иоанн говорит, что Господь пришел на Голгофу, неся крест Свой. Лука говорит, что Симона заставили нести заднюю часть креста. Матфей и Марк говорят, что Симон нес крест. Мк.15:22 говорит, что воины привели Иисуса на Голгофу. Ж.Б. Филипс, переводит это место, как “и принесли Его на место Голгофу” так, как будто Господь, ослабев потерял сознание. Если Он был распят на масленичном дереве (вознесение распятого вполне допускает такой вариант), то Его слабость объясняется не просто тяжестью древесины. Представьте себе Его, лежащего, с ликом, испачканным в пыли Иерусалимских улиц, а рядом какого-нибудь человеческого глупца, говорящего: “Ну, давай, давай, вставай” (без сомнения приукрашивающего свою речь “цветистыми” выражениями). Если Он на самом деле терял сознание, то значит и приходил в Себя. “Где Я?” – думал Он, вспоминая, что с Ним происходило, – “неужели Я уже умер и воскрес?” Нет, понимал Он, когда какой-нибудь воин пинал Его, понуждая подняться.

Слова Иоанна, что “Он вышел на место, называемое Лобное” “неся крест Свой” особо выделяют мысль, как будто это было необходимостью, чтобы Симона заставили нести крест. Иоанн выделяет этот момент, заостряя наше внимание на Господе и на несении Его креста, хотя в буквальном смысле его нес не Он. Именно в этом смысле Господь нес Свой крест , который ранее Он заповедал нести и нам. Нам остается только идентифицировать себя с двумя злодеями, следующими за Ним. Они были образом нас. Смеренные и гордые, униженные и эгоистичные – две категории, которым сказано нести крест и следовать за Господом в Его “последнем пути”.

Иоанн для “нес” употребляет здесь слово, переведенное как “хватать” в 10:31. Как будто Иоанн видел стремление Господа схватить крест Свой, не ожидая, как другие, когда он будет взвален на Него. И здесь, для нежелающих нести, предназначенное им, хороший урок. И даже большее можно вывести из значения слова “нести”, “хватать, брать”. Господь взял крест с желанием нести его, но не смог совершить этого до конца Своего “последнего пути” по причине простой человеческой слабости. Правда, в кресте видится больше утешения, чем о том можно подумать (Господь принял и простил злодея, Иосифа и Никодима, а также удивительное замедление гнева Божия на тех, кто сделал наижутчайшее дело, предал смерти Господа нашего).

Господь предвидел все, что было связано с Его смертью: и предание, и взятие, и несение креста, и Свое вознесение (поднятие). В Лк.15:5 говорится о радости Господней о том, что Он, Пастырь добрый несет на Своих плечах потерявшуюся овцу с радостью . Большое искушение связать эти слова с той радостью , о которой Господь говорит за несколько часов перед своим распятием (Ин.17:13). Не хочу сказать, что Господь испытывал хоть какую-то радость от несения Своего креста – в нашем понимании смыла и значения этого слова – однако для Него “радость, радоваться” вполне могло означать нечто иное, чем для нас. Примерно так же, как Его “пищей” было творение воли Отца Его (Ин.4:34). И именно такую “радость” (что бы не скрывалось за этим словом) испытывал Господь, неся на плечах крест Свой.

9 . “Крестовина, весом от 34 до 57 кг., клалась на шею приговоренного, уравновешиваясь на его плечах. При этом, обычно, раскинутые руки привязывали к перекладине” . А это значит, что Господь был в согнутом положении, растянув на уровне Своей груди руки. Очевидно Он предвидел такое положение, когда описывал Свой долг пред людьми, как долг пастыря, несущего на плечах своих потерянную овцу. Давайте навсегда забудем картину счастливой, спокойной овцы, удобно покачивающейся на плечах пастыря. Эта краткая притча наверняка призвана заполнить нас ее пробелы. Овца, облепленная колючками и грязью, выглядит ужасно. Ко всему прочему, она еще и сопротивляется своему спасителю / пастырю. Нести такое создание на плечах, должно было быть довольно странной картиной: овца бьющаяся и вырывающаяся на плечах, спотыкающегося, но держащего вытянутыми руками на уровне груди ее копыта пастыря. Именно этот образ представлял Собой Господь, идя к месту распятия и спотыкаясь. Очевидно, что Он видел в кресте образ нас, бьющихся и вырывающихся потерянных овец. И на всем пути, на каждом шагу этого “скорбного пути”, враги Яхве поносили Его, насмехаясь над каждым неверно сделанным шагом Его помазанника (Пс.88:51).

10 . Киринеянин был из города, славившегося своей строгостью в иудейской вере (ср. Деян.6:9). Симон, возможно, был простым человеком, с потемневшей от крестьянского труда кожей, который прибыл в Иерусалим на празднование Пасхи. Как должно утешительно для Господа было видеть этого человека, несущего Его крест, ибо ранее Он говорил, что все истинные Его последователи будут нести крест (Мф.10:38; 16:24). Автор Послания евреям видел в Симоне прототип всех нас, вышедших за ворота города с Господом, “нося Его поругание” (Евр.13:12,13; “поругание” = “кресту”?). Он видел в Симоне прототип всего Своего будущего Тела, страдающего, но покорно следующего за ним под “бременем” своего призвания по принуждению несущие крест Его (Мф.27:32 – “заставили”). И случайно ли этот человек оказался с темной кожей? Не говорит ли это о том, что большинство членов верного Тела Господа Иисуса будут темнокожими? Если Симон на самом деле был темнокожим иудеем (возможно, как нынешние евреи, выходцы главным образом из Эфиопии) прибывшим в Иерусалим для празднования Пасхи, то ему должно было бы очень не приятно сделаться нечистым от крови Господней, которая неизбежно должна была присутствовать на кресте от Его ран. О позоре ревностного иудея, несущего крест Иисуса из Назарета, не сказано ни слова. Возможно, что он был позже обращен сам, обратив затем своего сына и жену (Мк.15:21 ср. Римл.16:13). У Марка редко встречаются подробности, но то, что Симон был отцом Александра и Руфа, указано. Эти люди должно быть были хорошо известны всей ранней церкви. Симоном мог быть также и “Симеон, называемый Нигер” (Деян.13:1). Обращены были разбойник и сотник, Иосиф и Никодим, может быть были и другие, на коих повлиял крест? Господь подобно Самсону, даже смертью Своею, одержал победу. Вся духовность, сосредоточенная на Симоне, является образом всего свойственного тем, кого Господь призвал нести за Ним крест Его. Он проходил мимо, следуя куда-то по своим, и только своим, делам, устанавливая собственную праведность… И вдруг его с небес спускают на землю, призывая делать то, что было, как он позже понял, высочайшей честью, к которой только может быть призван человек – идти с Сыном Божиим, до самого конца неся крест Его. Нам остается только представлять, как он сваливает с себя крест, как будто говоря Иисусу: ‘Теперь Ты должен сделать остальное', – после чего теряется в толпе.

11 . Он разговаривал с женщинами, оставляя Свои страдания ради нужд других. И это еще одна особенность креста. Он даже сочувствовал слабостям Пилата (Ин.19:11), разбойнику, насмехающимся над Ним воинам, Своей матери, Иоанну и женщинам вдоль “скорбного пути”… Говоря им, что они могут погибнуть в осуждении Иерусалима 70 года. Флп.2:2-4 достаточно ясно говорит об основной сути креста, что на протяжении всего своего пути, Господь помышлял только о других . Знающий отлично Библию, Господь должен был помнить Иер.9:20-22, пророчество, особенно относящееся к женщинам и истреблению 70 года. Эти женщины были обречены, однако Господь, несмотря на Свои страдания, предупредил их. Думаю, что я (прикладывая всё, касающееся креста, к себе) так бы не смог. Я бы вряд ли посочувствовал им. Он же прилагал неимоверные усилия, чтобы, по крайней мере, заставить их задуматься. Они оплакивали Его, но Он также знал, что они не послушают Его заповедей-предупреждений и не оставят окруженный Иерусалим. Ни они, ни дети их. Говоря на человеческом языке, они должны были бы быть сильно раздосадованы. Девушки (если они все еще были живы спустя 40 лет) возможно симпатизировали Ему (если не сказать больше), плача глядя на Его мучения, но ни мало не задумываясь ни о Его словах, ни о смысле креста Его. И все же Он пытался достучаться до них, не обращая внимание на возможность услышать очередную насмешку: ‘Не можешь нести Свой Собственный крест, а туда же, болтаешь с девочками'.

“Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?” – явная ссылка на Ветхий Завет (Иез.17:24; Иер.11:16,19; Пс.1; Иер.17:5-8). Предыдущие Его слова женщинам были также ветхозаветной цитатой из Ос.10:8, очень подходящей к Его положению. Не вдаваясь в подробности, напрашивается простой вывод: Его духовность не была побеждена физическими страданиями человеческой плоти. Его ум был переполнен цитатами, которые не просто сами собой переливались из Него, но были проработаны в духе Отчего слова, подходящие к этому месту и к этому времени. Идеальный пример для всех.

14 . Они прибыли на место. “Вне городских стен находилось место, где постоянно находились тяжелые деревянные гнезда, в которые вставлялись основания крестов” . Господь, без сомнения, думал над этим. Распятие уже ожидало Его. Ему оставалось всего лишь принести крест. И в этом ключе нужно смотреть на Его предложение людям нести свой крест туда, где одна часть распятия уже приготовлена. Путь нашего самораспятия готов. Мы несем всего лишь крест.

Давать хмельное при распятии, хорошо известный обычай. То, что приговоренные к распятию находились на кресте два-три дня, было возможным благодаря этому подобию анестезии. Господь не просто отказался пить, предлагаемое Ему болеутоляющее, Он сначала попробовал его. Почему? Ведь Ему наверняка был хорошо известен этот обычай. На этот счет возникает много предположений, хотя каждое и основано на одном богодухновенном источнике.

•  Может быть Его глаза были опухшими от ударов и Он не мог видеть, что Ему дают пить, пока не попробовал? “Иисус, увидев Матерь…”, – может означать, что Он или не видел Ее, или видел, но не узнавал. В пророчествах о Мессии часто упоминается страдания, связанные с глазами. Ранние картины, изображавшие распятие, изображали Господа с поврежденным правым глазом.

•  Может быть, когда Ему поднесли питие, Он подумал о Иер.23:15, решив, что Ему дают пить это , чтобы показать, что Он лжепророк? В таком случае это значит, что Он претерпел большие страдания ради почитания Духа Святого.

•  Другое объяснение то, что, возможно, Он хотел несколько раз громко сказать: “Отче! прости им”, – повторив, может быть Пс.21. Его горло могло пересохнуть от жажды (ибо Он потерял много влаги в Гефсимании) так, что Он сознавал, что Он не сможет сказать и нескольких слов без воды. А потому Он только смочил горло, не отупляя Свои чувства. И это говорит об огромном самообладании Господа – Он, несмотря на искушение, знал меру всему.

•  Принять болеутоляющее, не было бы ни грехом, ни нарушением Моисеева закона очищения. Возможно, Господь выпил столько же, сколько и другие, но после, чтобы не потерять самоконтроль, больше не стал. Это было сделать тяжелее, чем просто отказаться от питья.

Употребление греческих глаголов указывает на то, что Ему предлагали пить несколько раз. Ему давали пить вино со смирною, насмехаясь, в ложном поклонении, вызывая у Него в памяти рассказ Его матери о дарах, принесенных волхвами. Глядя на это, Его мать должна была вспоминать также о том же.

15 . Распятие произошло в 9 часов утра. Из описания можно понять, что между временем, когда они пришли на Голгофу и самим распятием прошло несколько минут. Господь должен был Сам лечь на крест, ибо жизнь не отнималась у Него, Он Сам отдавал Свою душу, в то время как других воинам пришлось укладывать силой. Также Он Сам подставлял Свою спину под удары и лицо, под пощечины и плевки (Ис.50:6). Также может быть, Он Сам разделся, когда они пришли на место распятия. Ранние картины избиения Христа, изображают Его не привязанным к столбу, как тогда было принято. Когда Он ложился на крест, Его глаза, в последние минуты пребывания в смертном теле, должны были быть устремлены в небо. Должно быть в голову Ему приходили мысли о том, что многое, что Он делал, Он делал в последний раз… Сколько раз, например, Он поднимал в молитве Свои очи к небесам (Ин.11:41; 17:1). И теперь Он поднял ее последний раз… до того момента, когда Его голова поднимется от смерти.

Несколько приговоренных к распятию отрываются от земли. Они прибиваются гвоздями длиной 18 см. Между шляпкой гвоздя и плотью должно быть вставлялся еще кусок дерева. Кричал, плакал ли от боли Господь? Думаю, что да, ибо Он обладал теми же чувствами, что любой человек. Однако, Он не сопротивлялся, как другие. Он отдавал Свою жизнь, Свою душу, добровольно, не сетуя и не сопротивляясь. Он перешагнул через страх ожидания боли. Гвозди, которыми были прибиты Его руки и ноги, причиняли жуткую боль при малейшем движении. Ему было очень больно говорить, что увеличивает ценность последних слов во много, много раз. Во время поднятия креста, боль от вбитых гвоздей мучительно возрастала. Руки пробивались в запястьях, проходя через пучок нервов с рецепторами болевых окончаний, которые управляют движениями пальцев. Гвозди не могли прибиваться через ладони – тогда гвозди прорвали бы плоть под тяжестью тела. Было установлено, что при распятии, жертва, для того чтобы дышать, должна была подтягиваться на руках, поднимая голову. Нет нужды говорить о мучительности данного процесса. Zenon Ziolkowski ( Spor O Calun ) говоря об описаниях лиц распятых современников Христа, включая Яханана Зилота, которого упоминал Иосиф Флавий, говорит что все они имели одну бросающуюся в глаза особенность – их лица были искажены до неузнаваемости болью. Лицо Господа должно было быть обезображено паче всех других, да так, что смотрящие на Него приходили в изумление (Ис.52:14). Это пророчество наводит на мысль, что для Господа нашего распятие проходило на много тяжелее, чем для других. Он отказался пить обезболивающее, которое принимали остальные, а значит боль, испытываемая Им, была сильнее их боли. Раскопки показывают, что распятие было сделано из масленичной древесины, а это значит, что Господь нес на себе маслину. Должно быть Он думал об этом, когда молился в Гефсиманском саду среди маслин (было ли это дерево их этого сада?). Я не хотел бы пройти через все это. Я бы предпочел более легкую смерть, а значит “меньшее” спасение. Я бы пожалел себя. А вот Господь всего пошел на все это ради меня , Он был послушен до смерти и даже , до смерти крестной (Флп.2:8). Это звучит так, как будто Он мог быть послушным до другой, более легкой смерти, но сознательно избрал даже крестную. Я могу только дивиться доброте Отчей, что Он принимает нас иначе (намного смягчив путь к Себе), чем позволил Своему Единородному Сыну.

Вокруг распятия должно было быть много воинов. Стража иудеев (Мф.27:65) должна была быть в полном составе и вооружении, дабы предотвратить всякие попытки по освобождению Иисуса либо толпой, либо Его учениками. Однако из Ин.19:23 можно понять, что воинов было всего четыре, каждый из которых получил часть Его одежды. Можно сделать вывод, что в самом распятии принимали участие только четыре человека – два на руки и два на ноги. У Него на руках были раны от гвоздей (мн. число). Нам остается только гадать, был ли Он прибит со скрещенными над головой руками (тогда должны были бы использоваться два очень длинных гвоздя), либо Его руки были раскинуты в стороны.

Несмотря на множество сказанного выше, все-таки стоит еще поразмыслить над “физическим” аспектом распятия Господня.

Невозможность хоть чуть-чуть изменить Свое положение (например, отмахнуться от множества назойливых мух). Гвозди были пробиты через очень чувствительные места. Руки были прибиты с тем расчетом, чтобы вес тела держался на мышцах, а не на костях или жилах. Он должен был хорошо сознавать что весь процесс этой казни был рассчитан на то, чтобы причинить муки всем частям тела. Все Его Тело, каждая часть Его должны были страдать и мучиться (и Он сознавал значение этого). Мускулы безнадежно переутомлены, неудобство положения вызывало отеки и, как следствие, сильное желание пошевелиться. Все обреченные корчились и извивались, используя несколько миллиметров, оставленных им, чтобы избежать заноз в исполосованную спину… Но мне кажется, что Господь не вел Себя так. Он не опирался на подставку под ногами для облегчения положения (см. 53), Он не пил болеутоляющее, не просил его до самой смерти, как то делали другие.

Момент поднятия распятия, возможно при новой волне оскорблений и насмешек среди толпы, был задолго предвидены и предчувствованы Господом. “И когда Я вознесен буду…” (Ин.12:32). Он предвидел самые мелкие подробности физические (и духовные) предлежащего Ему распятия. Вспомните, как Он говорил о Своем “предании” на смерть. И однако, Он просил, чтобы минула Его чаша сия, испытания страха и чувства одиночества. Если понятие креста так существенно влияло на Господа, как тогда оно должно влиять на нас!? Слова Господа о Его “вознесении”, переведенные на еврейский, означали бы превозношение и прославление. Когда Он был буквально вознесен на кресте, земля поплыла у Него перед глазами, а Его дух сосредоточился на Отце и всепрощении, которое достигалось Его жертвоприношением, покрытом кровью и плевками… Он был “вознесен”, прославлен и превознесен для всех, у кого открыты глаза и сердца для принятия Его.

Представьте свое распятие. Мысленно пройдите через все это. Господь предлагает проделывать это, когда говорит о ежедневном распятии. Задумайтесь над языком жертвоприношений, который говорит о самой последней жертве Господа нашего, об излиянии, расчленении, распятии, избиении… об всем, что проходим и мы, с той лишь разницей, что Отец поступает с нами не так сурово, как с Сыном Своим Единородным.

Еще одним из веских доказательств богодухновенности является тот факт, что это кульминационное событие описано всеми четырьмя Евангелистами, как нечто обыденное, привычное. Обратите внимание на разделение одежды, которое происходило, без сомнения, после распятия – это описание скорее бы должно принадлежать перу воина, описывающего свою работу и, как немаловажная деталь, плату за нее… Ни один человек не стал бы писать так. Легче, подобно Марии, спутать воскресшего Господа с садовником. Есть во всех этих описаниях нечто безыскусное, нечто чисто Божественное… Все здесь полно тем, что я называю чистой духовностью. Здесь – верх Божественности и духовности. И в этом возможно кроется причина, по которой не упоминаются многие очевидно исполнившиеся пророчества. Например, Ис.53:7 о безгласном агнце перед стригущими его. Также не упоминаются оплакивающие Его женщины при снятии тела с креста.

16 . Господь описывается, как Царь разбойников и злодеев, возвышающийся меж ними, заняв место их главаря Вараввы. Евангелия называют и Варавву и двух злодеев разбойниками (Ин.18:40; Мк.15:27). Господь также говорит, что Его преследователи почитают Его и поступают с Ним, как с разбойником (Мф.26:55; Мк.14:48; Лк.22:25). Похоже Господь сознавал, что Он, истинный Сын Божий, должен заменить Собой Варавву (= “сын отчий”). Эти злодеи, разбойники – отбросы общества, были образом всех нас.

17 . См. хронологические примечания. Сам ли Пилат писал надпись? Использовалась ли одна и та же лестница, с помощью которой прикреплялась надпись и снималось тело Иосифом? Почему писания дают понять, что надпись была помещена уже после распятия? Выступали ли иудеи против этого более активно, чем о том сказано? Был ли Он поднят на распятии с надписью, повешенной на Его шее, после чего воины прикрепили ее над Его головой? “Иисус Назорей, Царь Иудейский”, – первые буквы этой надписи на еврейском языке, составляют священное имя, ЯХВЕ. Возможно, именно это стало причиной противления иудеев против этой надписи. Слова “Царь Иудейский” равносильны слову “Мессия”. Хотел ли Пилат этой надписью подшутить над ними, или по-настоящему верил написанному? А может хотел спровоцировать иудеев? Так, или иначе, но в любом случае, имя Яхве было связано с Мессией, Царем Иудейским. Как и предсказывал Господь, имя Божие было открыто смертью Его (Ин.17:26). Прощение грехов, которое стало возможным лишь благодаря кресту и Крови Христовой, даруется через крещение во имя Иисуса Христа (Деян.2:38) точно так же, как ради имени Божьего (Пс.78:9). А потому Его Кровь и смерть стали величайшим откровением имени Божьего. Только через Его крест, благодать, прощение, любовь, спасение и суд стали явно и видимо действовать в имени Божием.

Об открытии имени Божием больше сказано в Занятии 3.10.

18 . Из-за усилий, приходящихся на руки, распятому трудно было говорить. Вся беседа Господа со злодеем должно быть проходила шепотом и с большими перерывами между словами. Последние два выкрика Господа сопровождались сильнейшей болью. Это поясняет, почему они перепутали “Или, Или!” с “Илией” – Он говорил очень и очень тихо. Ничего не сказано о реакции толпы на Его молитвы. Однако в Пс.21:2 говорится, что Его молитва была “воплем” к Богу. Возможно, что толпа на Его вопли отвечала неблагодарным “рыком” (Пс.21:14).

Обратите внимание на взаимоотношения во время страданий Господа со Своим Отцом (Лк.22:42; Мф.26:39,42,44; Лк.23:34,46). В Евангелиях Господь называет Бога Своим Отцом около 170 раз (109 раз, что примечательно(!), в Евангелии от Иоанна). И это был настоящий удар по Иудейству, ибо несмотря на 15-ти кратное обращение к Богу, как к Отцу в Ветхом Завете, иудеи видели в Нем только Отца всего народа, но не каждого в отдельности. Взаимоотношения же Сына с Отцом были переданы и нам (Мк.14:36 ср. Римл.8:15; Гал.4:6). Достойная удивления близость Отца и Сына была образно показана в близости между Авраамом и Исааком. “В Твою руку предаю дух мой… потому что Ты призрел на бедствие мое, узнал горесть души моей” (Пс.30:6,8).

Слова, сказанные на кресте (1):

“Отче, прости им”

Введение

Боль и трудность произношения каких-либо слов с распятия такова, что можно сделать вывод, что Господь особо хотел, чтобы слушали Его слова, сказанные на кресте, и размышляли над ними. Для Него было намного легче, если бы Он произносил эти слова мысленно, в молитве, однако Он избрал другое, произносить их громко, вслух. Сила ходатайства Господня на кресте ни с чем несоизмерима. В молитвах к Богу Он обращался с воплем, несмотря на время суток (Пс.21:2,3). Он сознавал, что обращается к Богу с молитвой “во время благоугодное” (Пс.68:14). И это же самое место цитируется во 2Кор.6:2, но уже о необходимости для нас молить Бога о спасении. Мольбы и моления, обращенные к Богу Господа на кресте, должны быть для нас идеальным примером обращения и поиска Отца нашего небесного.

Стоит заметить, что семь фраз, произнесенных Господом на кресте и помещенных нами в хронологическом порядке, по количеству слов, кроме №7, в которую были вложены последние остатки сил, идут в убывающем порядке (хотя надо признать, что фраза №3 идет перед №2).

Все это говорит не только о боли и трудности говорить на кресте, но и о стремлении Господа сказать последние слова. Возникает мысленная картина человека, хорошо представляющего себя и свою крестную смерть, чей путь с крестом на плечах на место смерти своей, становится с каждым его шагом продвижения вперед все труднее и труднее. Но именно такой образ имел в виду Господь, когда приглашал следовать за Собой. Вывод: жизнь во Христе, по существу , становится все тяжелее и тяжелее – со временем становится все труднее и труднее удерживать в себе дух распятого Христа. И в то же самое время, как многие из нас знают, возможность вернуться обратно со временем также становится менее реалистичной. Слова, “Господи! к кому нам идти?”, со временем подчеркиваются в наших Библиях все жирнее и жирнее.

“Прости им”

“Отче! прости им”, – были первыми словами Господа Иисуса на кресте. Думается, что они были сказаны вскоре после того, как крест был поднят и утвержден в приготовленном для него месте. Физически это были минуты сильнейшей боли, когда гвозди под тяжестью тела причиняли дополнительные муки, впиваясь в плоть и разрывая сухожилия Его рук и ног. Вся Его сущность должна была бы заостриться на этой боли и на безысходности Своего положения. Однако Его первые мысли были не об этом, а о прощении тех, кто творил все это с Ним, и конечно, о нас, о нашем прощении и спасении (что я и надеюсь показать на этих страницах). В этом мы видим чудеснейший пример своего посвящения другим , стремление явить любовь к ненавидящим нас, да так что полностью забываются физические боли и страдания, какой бы силы они не были.

Однако, нам нужно ответить на один очень важный вопрос: о прощении кого просил Бога Христос? На него можно ответить методом исключения. Христос не молился о мире сем (Ин.17:9), которым был, судя по контексту, нераскаянный мир иудеев (ср. Иер.11:14; 1Ин.5:16), впрочем, как и весь тогдашний (римский) мир.

Не Римляне

Прощение неотделимо от покаяния, а потому не стоит думать, что Христос молился за римских воинов. Это все равно, как если бы мы молились за прощение юных вандалов, которые портят сиденья в автобусах. Им это нужно? Спасет ли их подобная молитва? Какой смысл в такой молитве?

В Деяниях записано о том, как Петр и Павел все время обвиняли иудеев за то, что они распяли Христа, хотя на самом деле, это было сделано римлянами. Петр даже доходит до того, что говорит, что они своими руками пригвоздили Господа (Деян.2:23 – сравните с тем, как подчеркиваются их соприкосновения с Господом в Мк.14:46,53). Но римские руки были активнее рук иудейских. В Пс.21 и 68 вкратце описано то, что было сделано с Христом на кресте. Что-то было сделано иудеями, что-то – римлянами. Но бросается в глаза краткое, объединяющее их слово “они”, которое можно отнести, как к тем, так и к другим. Можно также предположить, что Дух видел дело, совершаемое руками римлян, делом рук иудеев. Похоже, нет веских оснований считать, что Бог обвиняет в смерти Сына Своего римлян, т.е. итальянцев.

Не Иудеи

Иудеи, в основной своей массе, были наказаны за то, что видели и признали пришествие Сына Божия в свой виноградник, но убили Его (1) . Они признавали, что “это наследник” (Мф.21:38). Господь Иисус громко кричал к ним о том, что они узнали Его: “Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я” (Ин.7:27). Его намек на Божественное имя (“Я” = “Я есть” = “Сущий”) говорит о том, что Он видел, что они знают о Его Божественном происхождении и явлении Им имени Отца. Христос отвечает им на их отвержение Его, как Мессии (Ин.7:27), говоря, что глубоко внутри они сознают, что Он – это Он, но не хотят признаться в этом, даже самим себе. Именно в этом смысле Иисус часто говорит им (в Евангелии от Иоанна), что они не знают ни Его, ни Его Отца. Это не значит, что они не признали Его. “Знать” Христа, с точки зрения Яхве, значит верить в Него, а верить, значит, не просто воздавать Ему почести. Мысль о том, что Христос молился за весь Иудейский народ, вызвала бы массу противоречий. Из притчи об убийстве наследника видно, что убивавшие хорошо сознавали, что они делают.

Если Иисус на самом деле молился за всех иудеев, то Его молитва осталась безответной. Ибо Он Сам говорил, что если иудеи не покаются и не уверуют в Него, то умрут во грехах своих. Подчеркивая это, Он произнес эти слова подряд три раза (Ин.8:21,24).

Молитва за меньшинство

Думается, что Христос молился за тех немногих, кто впоследствии раскаялся в своих злодеяниях. Это предположение обретает форму уверенности, если посмотреть на то, как Петр намекает на слова Христа о прощении. Он подразумевает, что эти слова (“Отче! прости им”) относятся к иудеям, побуждая их тем самым к покаянию: “Впрочем я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению… Итак покайтесь” (Деян.3:17,19). Павел в Деян.13:26,27 говорит о том же: “Мужи братия, дети рода Авраамова (похоже, Павел подражает Петру, 3:17)… жители Иерусалима и начальники их (ср. 3:17), не узнавши Его и осудивши, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу”.

Из всего того, что Бог открывает о Себя явствует, что невежество не освобождает от греха. А потому слова “Отче, прости им, ибо не знают, что делают” не могут означать, что их неведение вместе с молитвой Христовой приносит им спасение. Нам следует сделать вывод, что эти слова означают: “Они сейчас не знают, что делают, но прости им смерть Мою, когда позже они покаются и поймут, что сотворили”. Также и Петр все еще настаивает на покаянии иудеев, чтобы они были прощены и спасены. Не бывает прощения без покаяния. Это прощение, о котором молил Иисус, было даровано в перспективе. Все зависело от их “собственных” покаяний. Однако, Христос также хорошо понимал, что Богу угодно было даровать прощение заранее, пока они еще не покаялись. И если Богу угодно прощать заранее, в надежде на покаяние в будущем, то не стоит ли и нам желать того же?! (2) А Христадельфиане все еще продолжают противиться этому, несмотря на то, что каждый из нас уже милостиво получил такое прощение.

“Им” – нам?

В основном, Христос умер за спасение Израилево (3) , за нас же – постольку, поскольку мы присоединились к Израилю Божию. Мы принадлежим к той части Израиля, которая распяла Господа по неведению (ибо не знали, что делали). Молитва Христа на кресте о прощении живо напоминает об Ис.53, где предсказано, что Христос на кресте “оправдает многих и грехи их на Себе понесет”. Быв поражаем, наказуем и истязаем за грехи наши, Он принес жертву умилостивления, чтобы узреть потомство долговечное, “предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем”. “Преступники” – это люди, народ Израильский (53:3), но также и мы, поскольку мы стали также потомками Авраама. Пророчество о том, что Христос “сделался ходатаем” было исполнено на кресте, когда Он произносил: “Отче, прости им”. Думается, другой альтернативы нет.

Таким образом мы приходим к захватывающему дух заключению: как только Христос был вознесен на кресте, Он сразу же подумал о нас – о всех тех, кто должен был покаяться и стать потомством Того, Который принял на Себя грехи наши. Он знал, что ради Его смерти многие грешники будут прощены. Как только крест был поднят, несмотря на сильнейшую, пронизывающую боль, Его мысли зафиксировались на нашей крайней нужде: “Отче, прости им”. Каждый из нас, ныне уверовавший во Христа, был прощен тогда , когда с нас были сняты все грехи. Однако во всех Евангелиях записано учение Христа о том, что Отец прощает только тех, кто сам умеет прощать. Тогда мы еще не каялись. “Христос, когда еще мы были немощны… умер за нечестивых… Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками… будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его” (Римл.5:6-10).

Молитва Господа нашего была услышана, наши грехи, пока нераскаянные, были прощены – мы наперед были прощены и спасены. Как Петр понуждал иудеев поверить в чудо своего прощения, а мы, разве мы не уверуем в чудо своего спасения? Все наши грехи были прощены благодаря этой молитве, мы – спасены. Бог по молитве Христовой тогда простил все наши грехи (Еф.4:32), тогда “покрыто было преступление, запечатаны грехи и заглажены беззакония” (Дан.9:24) – всего лишь одной принесенной за грех жертвой (Евр.10:12). Именно поэтому нам нужно покаяться, исследовать себя и найти столько грехов, сколько только можно, с уверенностью в том, что все они были побеждены. Также и мы должны прощать друг друга, как и Бог простил нас (Еф.4:32), в духе Христа и Отца Его, не ожидая покаяния провинившегося.

Можно очень легко недооценить свое положение до примирения с Богом, ибо мы были “врагами… грешниками”. Мы видели, что слова, “Отче, прости им” относятся не только к неведавшим того, что они делают, распиная Иисуса, к иудеям, но и к нам. Однако прежде всего слово “им” относится к римским воинам. Это они распяли Христа, это они делили одежду, а значит, по логике, Христос просил о прощении их. И это должно быть так. И все же, и все же… мы видим, что слова Христа о прощении, относятся и к нам, к по-настоящему раскаявшимся людям. А из этого следует, что те воины олицетворяли нас – точно также, как олицетворяют нас и распявшие Христа иудеи, о которых написано в Ис.53. Мы правильно поем, пусть и не сознательно: “ Мы думали, что Он был поражаем небом”. Полнейшее невежество воинов – образ нас до крещения. Если же мы продолжаем грешить, то мы вновь распинаем Сына Божия, но на этот раз уже не по неведению. О последствиях таких грехов даже страшно подумать.

Жертва повинности

Неведение не является оправданием греха. Так гласит закон Моисеев. “Прости им, ибо они не знают, что делают”, звучит так, как будто Христос почитал Себя также и жертвой повинности за грех неведения, которую нужно было принести как за начальников, так и за весь народ Израильский (вспомните, как Петр и Павел говорили о неведении начальников и народа, намекая тем самым на нужду такого жертвоприношения (Деян.3:17; 13:27). В Ис.53:10 говорится, что Христос “принес жертву умилостивления”. В Евр.5:2 – что Он, как первосвященник, снисходит к (нам) грешащим по неведенью, а потому и нуждающимся в жертве повинности, в жертве умилостивления. И эта жертва уже была принесена со словами: “Отче, прости им, ибо не знают, что делают”.

Как только мы начинаем сознавать все это, так нам сразу начинает открываться глубинный смысл этих слов. “Отче, прости им”, было сказано с мыслью обо всех наших будущих грехах, с предвидением их всех, всех грехов, которые досталось нести Ему, которые не могли быть прощены без покаяния… И все же Он просил Отца о прощении грехов, соделанных по неведению, надеясь и ожидая, что наше покаяние обязательно придет, придет в будущем. А потому не удивительно, что и Петр, и Павел повторяли слова Христа, призывая ими Израильтян к покаянию! И, если мы по-настоящему понимаем это, то станем также по-настоящему испытывать себя, отыскивая в себе скрытые грехи, прося Бога (наподобие Давида), чтобы Он помог нам в наших поисках, и найдя, пригвоздить каждый из них на кресте с помощью Отца и Сына. Каждый из них был понесен Христом и каждый был прощен в надежде на наше будущее истинное понимание этой милости и такого же истинного покаяния. А это значит, что как и для Израиля (Деян.3), наше покаяние делает крест Христов действенным и для нас, а Его победа, если только мы принимаем ее, начинает значить для нас все больше и больше. Ибо, когда мы каемся, говоря словами Послания римлянам, “наша неправда открывает правду Божию”.

Мысли Христа на кресте о нас

Тогда на кресте, в некотором смысле, Христос думал о каждом из нас, о каждом нашем грехе. “Прости им”, происходило от глубочайшего осознания каждого из нас. На греческом это выражено всего лишь одним мощным словом. Похоже, что Христос на кресте видел всех верных Его. Как это может быть, трудно представить, но ведь для Бога нет ничего невозможного, и Он дал возможность Христу видеть каждого из нас и видеть каждый грех, соделанный тобой и мной. Задумайтесь о следующих намеках, говорящих о видении Господом на кресте будущей экклесии.

•  “ Кода же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное… На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством” (Ис.53:10,11). Слово “ когда ” может относиться к видению Христом тех, за кого Он полагал душу Свою, особенно их будущего, прощенного положения.

•  Пс.21 и 68 говорят о предвидении Христом на кресте “множества”, “собрания великого” тех, кто будут есть, вспоминая о Нем, служить Ему, наследовать Сион и провозглашать другим праведность Божию.

•  На кресте Господь видел все кости Свои, образ Его будущего Тела (Пс.21:18 ср. Еф.5:30).

•  Прямо пред Своими страданиями, Господь молился “о верующих в Меня… да будут все едино”, что безусловно говорит о Его знании существования искупленных.

•  “Вместо предлежавшей Ему радости Христос претерпел крест” (Евр.12:2). Слово “предлежавшей” может подразумевать видение чего-то, что видел пред Собою Христос на кресте. Дух Христов в Пс.15:11 описывает Христа, видевшего полноту радости, лежащей перед Ним, потому что “блаженство в деснице Твоей вовек”. Христос сейчас ходатайствует за нас, находясь одесную Отца. А потому можно предположить, что предлежавшая пред Ним радость, была предвидением радости Его будущего посредничества между Богом и раскаявшимися Его рабами, признанием нас в молитвах Своих.

Как мы уже заметили, все, сокровенное за этими словами Господа, почти невозможно выразить человеческим языком. Евр.5:1-7 описывает Христа на кресте, как первосвященника, приносящего жертву повинности за наши грехи, сделанные по неведению. И Он принес ее, как сказано, “с сильным воплем и со слезами”. Этим “воплем” должно было стать, “Отче, прости им”, ибо это было сказано с настоящим страданием, со слезами понимания всей нашей греховности и богохульства. Здесь есть определенная связь с Римл.8:26,27, где о первосвященнике-Христе говорится, что Он ходатайствует за нас с “воздыханиями”. Воздыхания – страдания на кресте. Получается так, что Господь снова и снова, как только Он ходатайствует за нас, проходит через те же муки, что Он испытал на кресте!? Подумайте о том, как Он, несмотря на Свою боль и страдания, желал нашего прощения. Точно того же и точно так же Он хочет и сейчас. Что мы можем предложить Ему на это взамен? Не признание ли всех наших грехов при глубоком исследовании самих себя? Не утверждающейся ли с каждым днем верой в Его ходатайство о прощении всех наших грехов, прошлых и будущих? Не всей ли своей жизнью, приемлемой такого чудесного спасения.

Примечания:

•  Подобная тема также обсуждается в Занятии 6.10.1.

•  См. Занятие 3.3.

•  См. ниже “Для чего Ты Меня оставил?”

19 . См. 21. Вполне возможно, что Христос был распят обнаженным, тем самым разделяя позор наготы Адама. Позор, стыд креста упоминается в Евр.11:26; 12:2; Пс.30:18; Пс.68:7,8,20,21. То же самое должны переносить и мы. Должно быть в нас верующих, нечто видимое этому враждебному нам миру. Одно из этого нечто – проповедование. И если мы увиливаем от этого, то обнажаем Сына Божьего, вновь распинаем Его, ругаясь над Ним (Евр.6:6). Он был распят обнаженным, в то время как солнце скрылось на три часа. Ему должно было быть очень, очень холодно (Ин.18:18).

Может быть они бросали кости (жребий) на расстеленной Его одежде (Мф.27:35)?

Есть веские основания считать, что иудеи хотели причинить Господу по возможности, как можно больше боли и стыда, а потому могли распять Его и обнаженным. В канонической Библии об этом ничего не сказано, но в апокрифах, в книге “Премудрости Соломона” (которая должна была быть им хорошо известна), есть место (2:12-20), которое удивительнейшим образом подходит к описанию жизни Иисуса среди иудеев:

“Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона… объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа; он пред нами – обличение помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других… тщеславно называет отцом своим Бога. Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его; ибо если этот праведник есть сын Божий, то [Бог] защитит его и избавит его от рук врагов. Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его; осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нем попечение будет”.

20 . “Был час третий, и (“и”, а не “когда”) распяли Его” (Мк.15:25). Можно подумать, что они ждали определенного часа. Им нужно было распять Его в три часа. Возможно, они пришли на место немного раньше, а потому были вынуждены с напряжением ожидать положенного срока. В 15-й главе Евангелия от Марка встречается очень много “и”, от которых, если их обвести, зарябит в глазах, что подчеркивает, выделяет жестокую безжалостность многократного повторения одного и того же, одного и того же, одного и того же… В этом – особенность креста, который нам должно нести.

21 . “И стоял народ и смотрел”. Особенно Марк употребляет не нормальное количество местоимений. “Он, Его, Ему…”. И “они”. Устанавливается некое расстояние между распятым Христом и миром. Если мы связали себя с Его крестом, то безоговорочно отделяемся от мира сего (Гал.1:4).

Обратите внимание на хронологический комментарий. Матфей и Марк упоминают надпись, написанную над Иисусом, по ходу дела, заостряя свое внимание на смерти Сына Божия и на разделении Его одежд. Мелочный, земной человек суетился в метре-двух от страдающего Спасителя, многократно (греческий язык подразумевает это) с трудом и болью повторяющего: “Отче, прости им”. Там было четыре воина, и каждый что-то поимел от Его одежды: головное покрывало, пояс, рубаху, сандалии, сандалии Галилеянина, прошедшие столько верст. Он ходил, делая только добро и исцеляя… Они же пригвоздили Его, давя коленами на грудь, прижимая тело к кресту, и тут же стали бросать кости, споря кому достанутся Его сандалии. Хотелось бы знать, собирались ли воины сами носить их, или хотели продать? А может быть сохранить? Нам же нужно смотреть на своего ветхого, земляного человека с высоты креста, сознавая силу и власть Маммоны, которая заслоняет крест, заставляя молчать о чуде воскресения (Мф.28:14), заставляя предавать Господа (из Мф.26:15 видно, что материальные выгоды были наиглавнейшей причиной предательства Иуды). Увы, мы затрачиваем многие, многие часы для того чтобы продвинуться по службе, приобрести лучший автомобиль, разменять жилье в квартире на дом, поесть повкуснее и т.д. и т.п. Почти каждый из нас делает что-то подобное. Рядом с крестом. Пренебрегая серьезностью этого. И даже хуже: извиняя себя, вместо того, чтобы признать свою виновность.

Упоминание надписи в нехронологическом порядке помогает взглянуть на собравшийся народ, который наблюдал за Господом Иисусом и за тем, что было написано над Ним. Рядом с Иисусом висели еще двое, но люди не замечали их. Он был вознесен, и привлек всех (в буквальном смысле слова – взгляды) к Себе (Ин.12:32). Крест не потерял своей магнетической силы и сегодня.

24 . Крест распятия должен был быть примерно около 3 метров высоты, а не таким, каким его изображают “христианские” художники. Ноги Иисуса были от земли не выше метра-полтора. Горе Его матери, стоявшей у креста, не поддается описанию. Она видела Его кровь, струящуюся из ран, ибо голова ее должна была бы быть на уровне Его колен. Его лицо было обезображено, паче лиц сынов человеческих (Ис.52:14), кровоподтеками (Ис.50:6). И она видела все Его раны, кровь, разбитые губы… Должно быть в голову ее и Его (ибо они были всего лишь людьми) приходили воспоминания о времени Его детства, о пророчестве Симеона… И это не просто чувственные умозаключения. Пс.21:10,11 описывают мысли Господа о Своей матери и Своем детстве: “Но Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование (во времена преследования Ирода) у грудей матери моей. На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты – Бог мой”. Ему хотелось думать и думать об этом. Не был ли Я слишком груб с ней в Кане? Как же Я ее обидел, когда сказал о тех маловерных и преданных в большинстве своем только себе людях: “Вот, матерь Моя и братья Мои” (Мф.12:49)? Она был самой лучшей мамой, какая только могла быть у человека. А Он и был Человеком, хотя не просто, а с большой буквы. И все же я бы сильно удивился, если бы Он произнес все эти слова в тот момент Его жизни, потому что все Его чувства, все Его мысли должны были быть заполнены Его Отцом небесным.

“При кресте Иисуса стояли…”, – написано сразу после описания разделения одежд. Похоже, что Мария не стояла там с самого начала. Он ждал сострадания и утешения и не находил их (или в Пс.68:21 говорится о постоянно существовавшей духовной пропасти между Господом и Его матерью?). Кого Он любил, Его друзья и близкие стояли вдали (Пс.37:12) – буквально, или же вдали своего непонимания. Если Мария сначала не стояла возле креста, то упоминание ее вместе с разделением одежды наводит на мысль, что эта одежда была сделана ее собственными руками. Если она вместе с остальными подошли к кресту, то это значит, что они были наполнены тем же духом, что Иосиф и Никодим. При кресте, ничего, совершенно ничего не имеет значения. Стыд, позор – все теряет значение. Мы встанем рядом с Ним и ради Него пойдем на все.

Несовершенное время греческого Ин.19:25, “при кресте Иисуса стояли…”, также наводит на мысль о том, что Мария с женщинами могла то стоять при кресте, то быть вдали от него. Почему они удалялись от креста, упорно возвращаясь обратно? Было ли это вызвано невыносимостью горя, или они были удаляемы оттуда недоброжелательной толпой или воинами? Кто знает? Тацит пишет, что никому, из присутствующих при распятии, не позволялось выказывать чувство сострадания к распятому, ибо такое сострадание почиталось за соучастие в преступлениях жертвы. Он пишет, что были случаи, когда рядом с преступником распинались сочувствующие ему. Это объясняет, почему женщины отходили от креста и почему, в минуты самообладания, подходили ближе. Поэтому, согласно пророчеству Псалма, Господь ожидал утешения и не находил его. Но иногда мать Его была “при кресте”. Ибо она должна была быть там, настолько близко, насколько это было возможно. Как и я хочу того же. Но… никому не показывая чувств, являясь пред миром совсем не тем, что ты есть на самом деле, незримо страдая и мучаясь. Любое из этих предположений подходит для каждого, идущего против ветра мира сего, соединившего себя с очевидно безнадежным (для мира) положением распятого Христа.

То, что Иоанн взял Марию к себе, совсем не означает, что он взял ее в свой дом в Иерусалиме. В любом случае его родной дом был в Галилее, а не в Иерусалиме. “Взять к себе”, чаще означает взять кого-то, принять в семью. Жить у Иоанна для Марии означало бы отказаться от остальных своих детей. Духовные узы прочнее всех остальных. И здесь хороший урок, ибо он дан Господом в последние минуты. Несмотря на то, что мы думаем, взял ли Иоанн Марию в свой дом (чтобы позже возвратиться ко кресту, Ин.19:35), или же они оба оставались при кресте до самого конца, остается главное – то, что Мария была отделена от семьи Иисуса, Господь отделил Себя от Своей матери. То, что Он сделал это в последние минуты, говорит о Его близости с ней. Она была последним связующим звеном между Ним и смертным человечеством. И под конец, это был очень горький момент, когда Он был вынужден оставить, покинуть… даже ее.

Однако возможен и другой вывод. Вполне возможно, что Он перепоручил ее Иоанну исключительно ради ее самой. Он не хотел, чтобы она видела Его конец. Будь я на месте Его, я бы предпочел обратное, чтобы поблизости находилось хотя бы одно человеческое существо, знающее наверняка (а она знала), что Он – Сын Божий. Она была единственным человеком, в ком Он был полностью уверен. Она размышляла надо всем этим 34 года. И Он знал это. И если Он отослал ее ради нее самой, то это еще один урок самоотречения, преподанный нам, наряду с другими, как в случае с отказом от анестезии (см. 54), возможности испить прежде, чем Он Сам попросил об этом… Впрочем, и крест был выбран Им Самим, хотя Он мог показать Свое повиновение Отцу и в другой форме.

Мысли о Марии, предложенные здесь, предлагают несколько возможных решений того, что было на самом деле (например, как долго она стояла при кресте). Однако это, на мой взгляд, не имеет никакого значения. Каждый из нас (каждый!), ради вдохновения, мысленно обязан пройти через распятие креста, а потому эти мысли – лишь слабая помощь в этом. Само описание распятия, как кажется, написано так, чтобы побуждать размышлять о нем. Например, можно лишь фантазировать о чувствах и мыслях Марии, когда она воскреснет от сна смертного, чтобы увидеть Сына своего. Как мы узнаем в Царстве Авраама, Исаака и Иакова, так и она каким-то образом узнает, что это “ее ребенок”. Размышления о взаимоотношениях между умирающим Господом со Своей матерью, углубляют наше представление о Его невыразимой словами крестной печали. Его душа смертельно скорбела в Гефсимании так, как будто уже одна только печаль убивала Его (Мк.14:34), “ибо душа моя насытилась бедствиями, и жизнь моя приблизилась к преисподней” (Пс.87:4). В Ис.53:10-12 о страдающей душе Христа говорится, как об основании нашего спасения. В склоненной голове, измученного тела на кресте, хранилось наше спасение. Смерть – сильное переживание, а жизнь, целиком и полностью посвященная смерти, должна была оказать на Господа сильнейшее влияние. Например, Он в резкой форме ответил на просьбу матери о вине, как будто эта просьба была призывом к (напоминанием о) Его смерти – тогда же и там же (Ин.2:4). Очень многие достигали своих высот непосредственно перед смертью: Моисей в качестве наставления рассказал Второзаконие, а Павел и Петр написали лучшие Послания. Так что говорить о Господе?!! Ведь Он под самый конец (показанный нам), отвергнутый людьми, покрытый кровью и плевками, достиг верха духовности, тем самым в совершенстве являя нам Самого Бога, открывая нам в последние мгновения перед смертью имя Яхве.

Слова, сказанные на кресте (2):

“Жено! се, сын Твой”

От нас требуется сочувствие к страданиям Сына Божия, истинное сострадание им. Но что мы можем, кроме как, по крайней мере, размышлять над описанием мук Господних, постепенно понимая, что путь в Царство обязательно лежит через крест (в той или иной его форме). Отношения между Христом и Марией ясно высвечивают два момента: во-первых, простые человеческие чувства между Господом Иисусом Христом и окружавшими Его, и во-вторых, то, как Он жертвовал Своими человеческими связями ради упрочения связи с Богом.

Боль этого

Есть в картине матери, стоящей в непосредственной близости от креста распятого Сына, нечто бесконечно печальное. Однако, что очень типично для Библии, Иоанном этот момент упоминается лишь вскользь, мимоходом. Так описано распятие во всех Евангелиях. В Ин.19:17,18 похоже внимание фокусируется на том, что Иисус Сам принес крест Свой на Голгофу, само же распятие, упоминается лишь по ходу дела. Так же и Марк: “Распявшие Его делили одежды Его…” (Мк.15:24).

Симеон ранее пророчествовал о чувствах Марии, когда он говорил о том, что ее Сын станет для многих “в предмет пререканий” и что Он будет убит, “ и Тебе Самой оружие пройдет душу” (Лк.2:35). А это значит, что мать одинаково чувствовала душевные страдания Христа вместе с Ним. Итак, мы видим при кресте женщину в возрасте около 50-ти лет, которая прожила всю свою жизнь, размышляя над словами Божиими, а также над своей собственной очень странной жизнью; жизнью, которую не жила ни одна земная женщина. Все эти мысли она хранила в сердце своем (Лк.2:19,51, т.е. никому не говорила), глубоко любя своего первенца, но также и переживая от того, что недостаточно хорошо понимала Его, видя и сознавая увеличивающееся духовное расстояние между ней и Им. Вспомните, как Он увидел в спрошенном ею вине образ собственной крови. Она просила вина на человеческом уровне, а Он ответил: ‘Женщина, что Я могу сделать с тобой? Разве ты не видишь, что время пролить кровь Мою еще не настало?' Они находились на разных уровнях. Почти с полной уверенностью можно сказать, что Христос был распят обнаженным. Если мы вновь распинаем Его (Евр.6:6), то мы “ругаемся”, или же выставляем Его на позор (греч.). Ассоциация между распятием и позором (стыдом) описана в Пс.21 и Ис.53. А стыд, позор в других местах напрямую связан с обнаженностью.

Иудеи думали, что Христос был незаконнорожденным сыном римского воина, о чем и сегодня можно прочитать в одном из мидрашей. По этой причине они даже насмехались над Ним (Ин.8:19). А потому не трудно представить себе, какие насмешки и колкости Ему надлежало услышать на кресте. Их усмешки по поводу того, что Он называет Себя Сыном Божиим, в этом ракурсе становились особенно колки. Не приходится сомневаться, что те же насмешки сыпались и в адрес Марии. Оружием, прошедшим через душу распятого Христа, были оскорбления, брошенные Ему в лицо (Пс.41:10,11), но то же самое оружие, по пророчеству Симеона, прошло и через душу Марии. Другими словами, они оба одинаково были пронзены колкими насмешками по поводу непорочного зачатия и рождения. Ни один из них не оставался равнодушным к этим насмешкам, и то, что они оба были рядом с крестом, должно было сблизить их еще больше, тем самым увеличивая тяжесть расставания. Только она одна точно знала, Кто был Его Отцом, хотя иногда и заслуживала упреки Господа за то, что дела земные приземляли ее настолько, что она отцом Его называла Иосифа (Лк.2:48). Для всех же остальных всегда мог найтись повод для сомнения. В Пс.21:10,11, среди прочих мыслей распятого Христа, есть и такая: “Но Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей. На Тебя оставлен я от утробы”. Если умирающий и вспоминает о детстве своем, то он обязательно вспоминает и мать свою.

Двенадцатилетнего Сына она искала “с великой скорбью”, да и всю жизнь над ней довлело, хотя и без полного понимания, осознание Его праведности, праведности Сына Божия, Спасителя ее. Какова должна была быть боль ее, когда она стояла рядом, наблюдая, как Он умирает! Наверное она уже теряла детей (по закону жизни того времени), но данный случай был особым. Она была женщина и мать, чьи особенные чувства к Иисусу были замечены другими. Возможно, этот факт также влиял на отношение к Нему других ее детей, которые почитали Христа за чужого (язычника), считая его плодом порочной связи своей матери с римским воином (Пс.68:9). Так же и окружающие должны были поговаривать: “Не любимец ли Он твой, не так ли”? Так или иначе, но в любом случае ее материнские чувства, ее гордость за Сына своего, невозможно было утаить. Ибо Он рос хорошим ребенком, всегда в любви у всех, не впадая ни в какие дрязги мелочной деревенской жизни. Вспомните материнскую гордость на празднике в Кане. При кресте все это должно было всплывать в ее памяти: забавность пятилетнего малыша, Его детские болезни и ее переживания из-за них, шитье и починка одежды, возможно даже той, которую сейчас делили пьяные воины. И в то же время, глядя на Него, покрытого кровью, плевками и назойливыми мухами, очевидно страдающего от жажды и мрака одиночества, безо всякой надежды на помощь с ее стороны, она должна была вспомнить слова, сказанные Ангелом около 34 лет назад: “Он будет велик”. “Он будет велик”. И тут же страшное, пронзающее душу болью осознание непостижимости нависшей смерти, неотвратимость ее.

В словах Иисуса: “Жено! се, сын Твой”, много пафоса. На первый взгляд, это звучит так, как будто Иисус говорит: ‘Ну, мам, взгляни на Меня'. Но очень быстро она понимает, что Он хотел сказать совсем другое. Мы можем почти видеть Его, кивающего в сторону Иоанна. Он переставал быть ее Сыном, в общечеловеческом смысле этого слова, а она переставала быть Его матерью, а потому Он вместо Себя предлагал ей другого сына, заменяющего Его. И то, что Он заменил слово “мама” на слово “жено” говорит об уже возникшем расстоянии между ними в преддверии оставления человеческого естества, оставлении Своего человеческого родства. “Се, сын Твой… се, Матерь твоя”, – Иисус просит взглянуть их друг на друга, ибо скорее всего в это время их взгляды были устремлены в землю. Можно представить, как они посмотрели друг на друга, постигая смысл сказанного Иисусом, после чего (сразу же, или чуть позже) Иоанн взял Марию. Нам предоставляется столько возможностей размышлять о том, как они несколько последующих лет жили вместе, как часто вспоминали Иисуса, как часто молча думали о Нем, как праздновали Пасху… Можно также представить как Иоанн уводит ее прочь от креста, возможно, провожаемый взглядом Иисуса.

Все это должно было вызывать у Него ощущение одиночества. Ученики уже оставили Его (Мф.26:56), а теперь Его покинула и мать. Тем самым исполнились слова Пс.26:9,10: “Не оставь меня, Боже… ибо отец мой и мать моя оставили меня”. Все земные связи Его были оборваны. Он был привязан к ученикам и, конечно, к матери. Теперь же все они оставили Его и Ему не оставалось ничего кроме, как еще усерднее молить Отца Своего Небесного, чтобы хотя бы Он не покидал Его. Поэтому с таким надрывом звучит: “Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты (“Ты” должно было быть выделено особо) Меня оставил”? Об оставлении Его учениками написано во всех Евангелиях, особенно Марком и особенно о вине Петра. Юноша и Петр последовали было за Иисусом, но один бежал, а другой отрекся (Мк.14:51,54), как и все ученики (ст.50), включая Иосифа и Никодима (ст.64).

Среди нас не найдется ни одного, кого бы не тронуло все это. От нас требуется сопереживание со страданиями Господа Иисуса, ибо и в нашей мирной жизни мы можем терять и дружбу, и близких, и любовь. Похоже среди Христадельфиан в последнее время появилось много удачно обустроевшихся в этой жизни, которые благословенны и счастливым браком, и всеми благами земными, кто с восторгом благовествует Евангелие, описывая все преимущества верующего, полученные им. Но есть и другие, лишенные всех этих благ, которым такие восторженные речи кажутся слишком приземленными. Настоящее размышление над страданиями Господа нашего и частое напоминание нам разделять их с Ним, хорошее противоядия этому. Если нам предстоит прославиться с Ним в Царстве, то нам нужно и страдать вместе с Ним. Мир и радость, доступные ныне во Христе, это те радость и мир, которые имел также и Он в этой жизни – радость и мир от сознания того, что мы находимся на правильном пути к спасению. Братья и сестры, познайте себя! Испытывайте себя и свою жизнь. Если мы по-настоящему, по истине стараемся нести крест Христов, если мы по-настоящему начинаем понимать, что такое самоотречение, любовь до конца, тогда мы начинам сознавать дух Христов на кресте. Тогда мы станем обладать умом Христовым, понимать дух Его общения, разделяя общность этого духа. И именно в этом заключаются неописуемые мир и радость.

25 . “Проходившие” не могли быть простыми прохожими, которые по случаю останавливали свое внимание на распятии. Голгофа была недалеко от города. И размеры толпы зевак, должны были быть внушительными, ибо “весь народ” сошелся “на сие зрелище” (Лк.23:48). А потому маловероятно, что просто прохожий мог оказаться в непосредственной близости креста. Более вероятно, что “проходящие” были “подходящими” (греческий язык допускает это) к кресту, чтобы позлословить над Господом, что выглядело так, как будто они приносили пред Богом в распятом Христе жертвоприношение потрясания . Пс.21:8 и Мф.27:39 говорят о том, что все “проходившие” подходили к Нему исключительно с одним желанием, насмеяться над Ним. А поскольку лицо Господа было склонено, Ему было бы трудно не видеть их. Они говорили абсолютно то же самое, что в синедрионе (Мф.26:61), так что вполне вероятно, что они пришли прямо оттуда. Коллеги Иосифа и Никодима.

“Разрушающий храм…”, – эти слова должны были напоминать Ему, что это Он Сам избрал Себе такую участь. Они были ни при чем. Он знал, что храм будет разваливаться постепенно, камень за камнем. Так же Он знал, что этим храмом станет Его тело, ибо в нем Он вознес все наши грехи на древо. Он предсказал, что скиния Его тела будет “снята” (как в пустыне) и разобрана по частям. “…и в три дня Созидающий”, – напоминало Ему об определенном будущем. Так их насмешки сами собой подбрасывали дров для поддержания огня Его духовности. Также и их слова, “уповал на Бога”, напоминали ему не только этот стих Пс.21, но и остальную, особенно для Него, утешительную часть Псалма.

26-28 . Это было повторение второго искушения: сойди с крыла храма, бросься вниз в смерть Геенны, и, может быть, Ангелы и тогда спасут Тебя. Это было искушение совершить самоубийство, отдать жизнь, но не за друзей в надежде, что Ангелы все же спасут лично Его. Победа над одним искушением ведет к следующим победам. Все искушения, испытанные Им в пустыне, повторились во время распятия.

29 . “Других спасал”, – должно было относиться к Лазарю. Этот случай был хорошо известен иудеям. (Интересно, стоял ли Лазарь у креста? Было бы очень странно, если бы его там не было). Эти слова должны были напоминать Господу тех, кого Он так сильно любил, Лазаря, Марию, Марфу – еще одну, ныне разрушенную, Его семью.

30 . Вся сила слов: “пусть спасет Себя Самого ”, лежит в искушении забыть нас . Он хорошо понимал, что Он мог спасти Себя и нас только оставаясь там, где Он был. Сошествие с креста не приносило спасения. То, что плоть понимает под спасением и то, что под спасением понимает дух, вещи совершенно противоположные.

31 . “Если Он угоден Ему”, – говоря это, они подразумевали Пс.17:20 и 90:11. Однако, Бог не искушается, иначе Он бы им ответил.

“Если Он Царь Израилев”, – Его собственные притязания на царство и надписи над Его головой, были многократно осмеяны. Казалось особенно несовместимым подобные мысли человека о себе в таком униженном и жутком положении.

“Если… пусть теперь сойдет с креста”, – возможно, было сказано с небольшой паузой, чтобы посмотреть, что Он будет делать. В своих сердцах они знали, что Он может это сделать. Для Господа же эти несколько секунд молчания были очень тяжелы. Среди толпы наверняка находились сочувствующие Его страданиям, которые также могли верить, что Он может сойти с креста. Но Он еще с Галилеи хорошо усвоил, что сверхъестественные чудеса не производят настоящей веры (Пятидесятница и проч. только подтвердили это).

Насмешки иудеев, при описании распятия, постепенно стихают. Господь ранее ясно предсказал, что когда Сын Человеческий будет вознесен, то они каким-то образом узнают, Кто Он такой (Ин.8:28). Что-то было (и есть!) в распятом Христе такое, что выдавало в Нем Божество, Сына Божьего, и что приводило к сознанию собственной греховности.

35 . Очень умные и одаренные люди часто становятся причиной насмешек своего близкого окружения, и лишь из-за того, чтобы опустить их до своего собственного уровня. Это, почти инстинктивная реакция на “умника”. И это объясняет психологию позже раскаявшегося злодея, объясняет почему он сначала говорил в унисон с другим распятым злодеем. Ведь он был, к тому же, не очень образованным человеком. Взгляд Господа на Себя был необычен, и целью распятия было опустить Его с небес на землю. Он знал Кто Он и куда идет. Иосиф Флавий пишет, что на суде, те, над кем нависала угроза распятия, делали все возможное лишь бы добиться снисхождения. Эти два злодея, вероятно, вели себя также. И вот почему иудеи были столь шокированы, когда Иисус отказался отвечать им, защищать Себя, а спокойно признал, что Он Мессия, Который придет к ним в последний судный день (Мф.26:64,65). Его богохульство было ужасно, и они пытались (безуспешно) принудить Его отказаться от Своих слов. Можно быть уверенным, что и они, и воины приложили не мало усилий, чтобы заставить Его думать о Себе иначе, что, в Его случае, было бы отречением от веры в то, что Он – непорочный Сын Божий.

Это объясняет почему и воины, и иудеи насмехались над Ним именно так, а не иначе. Они бессознательно хотели опустить Его до своего уровня. И то, что Он не опустился до них, было еще одной победой Господа. Это было еще одним искушением “сойти с креста”, опуститься на их уровень земного мышления, вращавшегося вокруг боли пронзенных рук и ног, ног и рук, рук и ног… Вы знаете, что это такое, когда все мысли, все внимание сосредотачивается на тяжести ноши на плечах. Вы ни о чем больше не думаете. Тяжело дыша и потея, вы не обращаете никакого внимания, если заденете кого-то, или же наступите на детскую игрушку. Те люди были на этом уровне. И спасибо Господу, что ради меня, Он не опустился до того же.

Примечание : в семитских языках существует проблема определения множественного числа (оно определяется по смыслу текста). А потому “воины” на самом деле могут быть “воином”, а “разбойники” – “разбойником”. Не могу сказать ничего определенного по этому поводу, хотя подозреваю, что это Католическая мыслишка, служащая для оправдания “канонизации” раскаявшегося злодея.

36 . Разбойники (с Вараввой) должны были подвергаться пыткам вместе с Иисусом. Они должны были присутствовать на Его суде. По римскому закону, смертный приговор должен был исполняться в день его вынесения. Само распятие имело место в очень ранние часы дня. Думается, что все четыре “дела” были рассмотрены почти одновременно и в одном месте. Поведение Господа наверняка дало пищу для размышления трем злодеям.

Интересное наблюдение следует из греческого текста: “Один из повешенных злодеев злословил Его” (Лк.23:39). Древние картины показывают распятого Христа прибитого гвоздями, а злодеев привязанных к крестам. Повешение на дереве было равносильно распятию, даже если для этого применялись гвозди (Вт.21:23 ср. Гал.3:13; Деян.5:30; 10:39). Если это было так, то мы видим здесь дальнейшее развитие человеческой низости против Отца и Сына. Христос был пригвожден, не привязан. Гроб был запечатан и охраняем. Суд мирской полностью осуществлен. Господь был не только бит, но и распят (см. восстановление событий в начале 7.12).

Слова, сказанные на кресте (3):

“Ныне же будешь со Мною”

Было бы слишком легко видеть в злодее на кресте залог нашего успеха в делах распятия Господня, хотя Новый Завет и показывает Его, как представителя всех нас. Так Павел призывает нас сораспяться со Христом (Римл.6:6; Гал.2:20 ср. 1Кор.11:1). Распятие с Христом тут же напоминает злодея, который в буквальном смысле был распят вместе с Господом. Было бы весьма сомнительно, если бы Дух в Павле говорил о распятии, не подразумевая злодея. Господь приравнивает понятие “Царства” к “раю”, о котором молит злодей. Это слово встречается в Новом Завете всего три раза и трудно представить, что слова Откр.2:7 были сказаны без мысли о мучительном разговоре на кресте. “Побеждающему дам вкушать от древа жизни которое посреди рая Божия”, ибо только злодею на кресте несколько лет назад было дано обещание рая. Примечательно, что слова из Откр.2:7 были сказаны ревностным от природы, трудящимся до изнеможения, но оставившим свою первую любовь. Возможно, что этот разбойник был Зелотом, однажды уже обращенным к Христу, но позже потерявшим веру. Впрочем, обетование рая дано всем побеждающим…

Часто говорят, что в нескольких словах разбойника содержится вся основа “Одной Веры”: веры в человеческую греховность и праведность Христа, спасение по милостивой благодати во второе пришествие, суда и Царства. Однако он не просто верил во все это, так сказать, теоретически. Он видел страдания ни с кем несравнимого Сына Божия, а потому эти основы становились для него все яснее и осязаемее. Он постиг глубину их и отношение их лично к нему. Он был повешенным на древе христадельфианином. Он знал основы истинного Евангелия, но ему нужно было сораспяться с Христом, чтобы по-настоящему постичь их жизненное значение. Иов также прошел через то же самое, через образ страданий вместе с Христом: “Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя” (Иов 42:5). А что же мы? Злодей (не говорю Иов) – наш прообраз. Если мы по-настоящему распинаемся вместе с Христом, основы нашей веры не могут быть всего лишь сухим параграфом. Грядущее Царство, учение о суде и очищении все это оживет для нас, как они ожили для разбойника… за несколько часов распятия! Кстати, это также означает, что нужно почаще вспоминать об основах нашей веры и учения, например, благовествуя их другим или перечитывая то, что следовало бы благовествовать.

Вполне возможно, что у злодея были настоящие глубокие Библейские познания. Возможно, когда он умолял Господа вспомнить его, в голове у него крутились мысли об Авигее и ее словах: “И вспомнишь рабу твою”. Которым предшествовало: “Прости вину рабы твоей… если восстанет человек преследовать тебя и искать души твоей, то душа господина моего будет завязана в узел жизни у Господа Бога твоего, а душу врагов твоих бросит Он как бы пращею” (1Цар.25:29-31). И удивительное дело, ответ Давида сильно напоминал ответ Господа: “Иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего и почтил лице твое” (1Цар.25:35). Похоже, что разбойник видел в Давиде прототип Господа, а в Авигее того человека, каким бы ему хотелось быть. И Господь принял это.

В других Евангелиях написано, что разбойники “поносили” Христа вместе с толпой (Мф.27:44). Слова разбойника, записанные в Лк.23, явно противоречат им. Он, знающий истину, отпал, а теперь смотрел смерти в лицо. Мысленно сосредоточившись только на себе, в нем возрастала горькая обида на Того, Кого он почитал своим Спасителем. Несмотря на испытываемую им боль, он все ж таки приложил усилия и, как только мог, бросил упрек своему Спасителю. Однако, увидев молчаливый ответ Господа, нутром прочувствовав глубинную связь Его с Отцом, его захлестнула новая, гораздо больше первой, волна гнева и злости, но на этот раз – на себя самого. ‘Я мог… у меня была возможность раскаяться, а теперь слишком поздно. К своему злодейству я прибавил еще и поношение. Я хулил и насмехался над единственным своим возможным Спасителем в этот ужасный для меня час'. Он умолк, в то время как другой, скорее всего, продолжал сыпать оскорбления вперемежку с мольбами о своем немедленном освобождении. И еще. Вспомните, что они были распяты рядом с Иисусом, а потому могли наблюдать страдания Господни лишь краем глаза.

Такой была святость и праведность Господни, что в голове злодея зародилась мысль: ‘А может быть сейчас, пока я еще жив, можно попросить прощения и места в Царстве?' Можно быть уверенным, что он какое-то время не решался обратиться к Иисусу с такими речами. Он наверняка видел поведение Господа на суде, а потому все достоинства характера Его произвели на него глубокое впечатление. Когда он говорил, что Иисус “ничего худого не сделал”, он всего лишь повторил то, что слышал несколько часов назад (Мк.14:56). Также в его ушах продолжали звучать полные убеждения слова Господа (Мф.26:64), подталкивающие его обратиться за милостивым прощением этого Человека, когда Он придет в славе Царства Своего (Лк.23:41,42). И это был тот человек, который только что хулил Господа с такими злобой и сарказмом, на какие он был только способен! Это была истинная вера и понимание любви и милосердия Господня, которые позволили ему обратиться к Господу с такой просьбой. Мне представляется эта просьба идеальным образом победы человеческой веры над слабостью унижения человеческой плоти. Эта просьба родилась от здравого страха Божия. Перед тем как обратиться к Иисусу, он сначала упрекнул другого злодея: “Или ты не боишься Бога?” (Лк.23:40). От осознания величины своего греха, раскаявшийся разбойник ощутил страх пред Богом, страх перед судным днем, когда грех его был бы осужден. Можно представить нервозность голоса, просящего: “Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое” (Лк.23:42)! Он молил, движимый страхом Божиим, о принятии его в судный день. Это был пик духовности. Боль своих собственных страданий, смешанная с наблюдением святости Христовой на кресте, привели его к пониманию своей греховности и вдохновили его подняться на высочайшую ступень веры в милость Христову, ставшую доступной всему человечеству. И он таки получил вернейшее удостоверение: ‘Ты будешь со Мною в Царстве'. Вопрос о том, где ставить запятую, становится совершенно неуместным, когда мы вспоминаем, с каким трудом приходилось произносить каждое слово Господу. По-настоящему запятые следовало бы поставить после каждого слова.

Каждый день мы должны, хотя бы несколько минут , представлять себе распятое слабое тело Господне, Который на кресте достиг самого верха пика духовности, сохранив все Свои умственные способности. “Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!” Эти слова должны не сходить с наших, если не губ, то сердец уж точно. Возможно, что нам чаще стоит говорить о своих прегрешениях с другими верующими, о прегрешениях, которые мы совершаем, размышляя не так, как нужно было бы размышлять о страданиях Господних. Ни один день не должен проходить без наших размышлений о кресте Христовом. Гефсимания быстро забывается, когда мы проводим бездумный, бездуховный день.

Злодей был уверен (верил) всему, что он услышал. Но с каким же предельным вниманием он должен был ловить каждое слово, тихо произнесенное Господом, в нескольких метрах от него: “Истинно говорю тебе ныне же, будешь со Мною в раю”. Думаю, что этими словами Господь хотел сказать: ‘Да, Я могу тебе сказать здесь и сейчас, что ты будешь в Царстве!' Подумайте о духовном подъеме, который испытал злодей! Через Христа Бог даровал ему эту, захватывающую дух радость! Он, грешник из грешников, становился наряду со знаменитейшими святыми, которые также получили удостоверение о своем пребывании в Царстве. Очень немногие – Даниил, ближайшие ученики Христа и Павел – были удостоены той чести, которая досталась злодею.

Распятие было медленной смертью. Благодарение Богу, наш Господь умер быстро. Вспомните, как “Пилат удивился, что Он уже умер”. Обыкновенно на кресте люди, прежде чем умереть, агонизировали несколько дней. Злодей прожил немного дольше. Он видел смерть Христа, слышал Его вопль и видел как Его тело сняли с креста. Можно быть уверенным, что он еще был в сознании, когда ему перебивали голени, ибо ему не стали бы перебивать их, если бы он был мертв или без сознания (что, как кажется, вытекает из Ин.19:33,34). Это делалось для того, чтобы лишить жертву последней возможности побега. Наверняка в его воспаленном мозгу, среди прочих мыслей возникала также и мысль о том, как точно подходит к Христу название Агнца Божьего, ибо он видел, что даже “кость Его” не была сокрушена. Вися на кресте, испытывая боль, какую нам трудно представить, он был уверен в милости Христовой в судный день. Он, в некотором смысле, всегда является нашим образом. Умираем ли мы от рака, живем ли скрюченные артритом, страдаем ли от душевных переживаний или надрываем себя на работе, всегда, везде и во всем мы можем быть уверенны в милости Христовой. Христом обещан рай Царства “побеждающему” точно также, как и злодею. Братия и сестры, в свете всего этого давайте по-настоящему стараться побеждать. Ведь все мы, несмотря на возраст, ожидаем смерти своей. Пусть различного рода мучения, которых невозможно избежать, одолевают, не преодолевая нас.

Однако, как и у раскаявшегося разбойника, наш ум должен быть наполнен видением умирающего нашего Спасителя, попирающего смерть Своей святостью. Подобно злодею, нам надо признать свои грехи и справедливость Божьего осуждения, совершенно уверившись в нашей единственной надежде – быть в Царстве с Христом. Раскаявшегося злодея уже не касается все возрастающая безнадежность другого разбойника. По мере возрастания безнадежности одного, возрастает безоблачная надежда радостного ожидания Царства другого, распятого нашего брата. Не для нас безнадежность и страдания этого мира, будь они внутри, или же вне нас. Для нас – сила и мир Христов (достигнутый среди всего этого).

37 . В Ветхом Завете тьма часто ассоциируется с утром. В Ам.8:9,10 говорится о помрачении земли и закате солнца, потому что “произведу в стране плач, как о единственном сыне, и конец ее будет – как горький день”, т.е. в день похорон. Тьма – знак плача Всемогущего Бога о Своем Сыне .

39 . Вопрос, “для чего Ты Меня оставил”, звучит так, как будто Он уже преодолевал чувство Своего одиночества. Марк пишет: “Элои”. Матфей: “Или”. Почему такая разница? Может быть Он воззвал: “Или, Или, Элои, Элои”! – четыре раза призывая Бога?

Слова, сказанные на кресте (4):

“Для чего Ты Меня оставил?” (Мф.27:46)

Попробуем предположить, что эти слова выдают кризис Господа Иисуса. В этой части хотелось бы почти в каждом предложении писать о безгрешности Господней. Однако всему в этом мире есть свой предел, к одному из которых Он и приближается здесь. Одним из вызывающих удивление чудом в смерти Господней было то, что Он, несмотря на Свои физические и духовные страдания, ни на минуту не терял духовного самообладания. Но в момент произнесения этих слов, похоже Он приблизился к обрыву так близко, как никогда ранее. Другим примером близости Его к “обрыву”, была Его просьба в саду, чтобы чаша была пронесена мимо Него. Подумайте об этих словах Его и о том, что Он хорошо знал о предлежащем пред Ним кресте и последующим воскресением. Его знание всего вызывает удивление. Он знал не только о Своем предлежащем кресте и воскресении, но и многое, многое другое. Так Он заранее сравнивал Себя с зерном, похороненным в саду (как и было с Ним на самом деле) и воскресшем вновь (Лк.13:19). И все же в Гефсимании Он умолял об ином пути, а также кричал: “Для чего Ты Меня оставил?!” Здесь сам собой напрашивается единственный возможный вывод о том, что Господь Иисус колебался, идя к намеченной цели, спотыкался на пути Своем. Можно было бы удивиться, если бы не было других аналогичных случаев.

Духовная сила Христа / время

Первый момент близкий к падению случился в Гефсимании. Второй – в то время, когда Он вскричал: “Для чего Ты Меня оставил?” Вспомним хронологию распятия (1) :

Известно, что Христос умер “в девятом часу”. В девятом часу Он сказал: “Совершилось”. А также: “Отче! в руки Твои предаю дух Мой”. Однако, в этом же девятом часу Он возопил: “Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?” (Мк.15:34). Вывод: В самый последний момент наш Господь был очень близок к падению. В 23:59. Пожалуйста , постарайтесь прочувствовать все это! Ибо, тогда на кресте был повешен наш Господь и Спаситель – само спасение наше висело на волоске. В Мф.27:46 написано, что Иисус возопил около девятого часа, из чего можно сделать очень и очень интересный вывод, ибо Марк говорит, что Иисус вскричал “в девятом часу”. Но мы также знаем, что в это же самое время Иисус произнес самые последние победные слова. А это значит, что промежуток между отступлением и победой составлял всего какие-нибудь несколько минут. Поэтому Матфей говорит: “около”. Какие это были минуты! Всего несколько сотен секунд! Несколько мгновений!!! Несколько мгновений до торжествующей победы. “Совершилось”, или закончилось отступление Сына Божия. Чем больше мы размышляем об этих колебаниях последних мгновений, тем больше постигается сила и смысл победы Христовой в Его последних словах, сказанных на кресте (2) в последние минуты.

И тут возникает недоумение. Как и почему Христос был оставлен Отцом? “Оставлен” – чисто условно, потому что Отец не мог совсем оставить Сына Своего в самую тяжелую минуту Его жизни. Думаю, что Христос только чувствовал Себя оставленным, хотя если вы чувствуете себя оставленным, значит вы, в некотором смысле, оставлены на самом деле. Нечто подобное, как прообраз Христа, чувствовал и Давид (Пс.41:10; 42:2; 87:15), хотя он не был забыт и оставлен на самом деле. Но почему же наш Господь споткнулся подобным образом, в 23:59, за одну минуту до самого решающего мгновения? Отец не мог оставить Сына Своего, а поэтому причиной этих слов Христовых, похоже, были Его собственные переживания. И это не удивительно, при Его-то обстоятельствах. Однако причина таких душевных срывов, как правило, зависит от душевного настроя. Мне кажется, что наш Господь очень сильно боялся смерти , боялся ее так, как никто другой. Он знал, что смерть – это возмездие за грех, что это – разделение с Богом. Разные люди по-разному относятся к смерти (например, нераскаявшийся злодей был всегда готов к встрече с ней). Нашему же Господу, похоже, совсем не хотелось сталкиваться со смертью, хотя Он и отлично знал, что все таки должен умереть. То же самое должны были чувствовать и два прообраза Господних, Авраам и Иов. На Авраама “напал… ужас и мрак великий” (Быт.15:12) – события, связанные с распятием. Иова постигло то “ужасное, чего [он] ужасался” (Иов 3:25). Господь, как Агнец безгласный был веден на заклание, Агнец чуть живой от страха. И это заставляет нас еще больше благоговеть перед смертью Его.

Желание спасения?

В другом месте (3) мы уже показали, что Христос, возможно, чувствовал, что если Он даже будет привязан к кресту наподобие, как был привязан Исаак, Он все равно будет спасен. Однако, Его растущее с каждой минутой понимание, что Он больше напоминает овна в кустах, нежели Исаака, должно быть привело Его к отчаянию, которое Он и выразил словами. В Библии гораздо больше, чем мы думаем, фактов говорящих об ограничении ведения Христа. Он вполне мог что-то недопонять из Писаний, особенно во время крестных мук (4) . Чуть раньше в саду Он чувствовал сильный страх, Он “ужасался” (Мк.14:33 = “изумился”, Мк.9:15).

Это желание спасения, освобождения от креста, наш Господь чувствовал все шесть часов, пока висел на нем. И все же почти все это время Он думал и говорил о спасении других – нас, иудеев, злодея, Своей матери. Он сумел погасить пламень желания Своего собственного освобождения, подавив его духовным и действенным внимание к другим.

Что значит, оставить?

Изучение Пс.21 обнаруживает серьезные основания полагать, что Христос чувствовал, что Он всеми брошен и всеми оставлен. Возможно, что Он какое-то время, перед наступлением темноты и во время ее, громко вопил, моля о Своем спасении (Пс.21:2-6). Он ощущал, что Его желание спастись, не было услышано, несмотря на то, что на молитвы многих, взывавших к Богу, был дан ответ (5) . Господь Иисус хорошо знал зависимость ответов Божиих на молитвы от греховности молящегося (2Цар.22:42 = Пс.21:3). Много раз особо выделяется то, что Бог не забывает любящих Его (Вт.4:31; 31:6; 1Цар.12:22; 3Цар.6:13; Пс.93:14; Ис.41:17; 42:16). Каждое из этих мест было хорошо известно нашему Господу, ибо слово стало плотью. Он также знал, что Бог наказал Израиль за грехи, оставив его (Суд.6:13; 4Цар.21:14; Ис.2:6; Иер.23:23). Бог мог оставить Израиль только из-за того, что Израиль оставил Бога (Вт.31:16,17; 2Пар.15:2). Возможно, будет полезным сопоставить два учения Библии о забвении, оставлении Божием.

Бог не оставляет праведного народа

“Когда ты будешь в скорби… и послушаешь гласа Его… Он не оставит тебя” (Вт.4:30,31).

“Господь Бог твой Сам пойдет с тобою и не отступит от тебя и не оставит тебя” (Вт.31:6).

“Господь же не оставит народа Своего ради великого имени Своего, ибо Господу угодно было избрать вас народом Своим” (1Цар.12:22).

“Если ты будешь ходить по уставам Мои… поступая по ним, то… не оставлю народа Моего” (3Цар.6:12,13).

“Блажен человек (Мессия), которого вразумляешь… ибо не отринет Господь народа Своего и не оставит наследия Своего… все правые сердцем” (Пс.93:12-15).

“Бедные и нищие ищут воды… Я, Господь, услышу их, Я, Бог Израилев, не оставлю их” (Ис.41:17) – т.е. оставил Бог или не оставил видно из того, отвечает Он на молитвы, или нет (Пс.21:2-12).

Бог оставляет народ Свой за их грехи

“Ныне оставил нас Господь”, потому что Израиль был непослушен во времена судей (Суд.6:10,13).

“За то, что сделал Манассия, царь Иудейский, такие мерзости… отвергну остаток удела Моего, и отдам их в руку врагов их” (4Цар.21:11,14).

“Но Ты отринул народ Твой… потому что они многое переняли от Востока” (Ис.2:6).

“Вот, Я – на пророков ложных снов… Я покину вас” (Иер.23:32,33).

“Если будете искать Его, Он будет найден вами; если же оставите Его, Он оставит вас” (2Пар.15:2).

“И станет народ сей блудно ходить вслед чужих богов той земли… и оставит Меня… и возгорится гнев Мой на него в тот день, и Я оставлю их” (Вт.31:16,17).

Зная все это, Он возопил: “ Для чего Ты Меня оставил?” Он чувствовал Себя оставленным Богом, однако согласно Библии, быть оставленным Богом, означает, без сомнения, быть грешником. “ Для чего (ну, почему ) Ты Меня оставил?” – вопрос, на который Он отчаянно искал в Себе ответ. И не мог найти, ибо не мог определить где и когда Он мог согрешить, а потому в отчаянных поисках ответа воззвал к Отцу Своему. Очень может быть, что в душе Он допускал, что мог согрешить (Пс.68:6), испытывая те же самые сомнения, которые испытывал Давид, когда он бежал от сына своего Авессалома (Пс.3:3). Он мог чувствовать, так же как и Давид, что отошло от Него спасение Божие, несмотря на то, что милость не была отнята и не было изменения в истине Божией (Пс.88:34,39). Отсюда же следует, что после глубочайшего испытания, Он не нашел в Себе ничего греховного. А это еще раз подтверждает, что наш Господь умирал, не упуская ни на мгновение осознания всего происходящего, с яснейшим чувством собственной праведности, что хорошо объясняет суть последнего, сказанного Им, слова: “Совершилось”.

Из Ис.53 Христос знал, что Он несет на Себе грехи Израиля, что суд за их грехи надлежит испытать Ему. И все же, похоже, даже нашему Господу не было до конца понятно, насколько глубоко Он представлял Собой Израиль, насколько много Он нес на Себе наших грехов, насколько Он, “незнавший греха”, был грехом для нас (2Кор.5:21) . И если это было трудно сделать Ему, то что говорить о нас? Без всякого сомнения Господь знал, что суд за грех в Писаниях иногда приравнивается к самому греху (ср. 4Цар.24:2,20), но до конца, он Им так и не был понят до самого креста. Также Он должен был задумываться о праведниках, возлагавших на себя грехи всего своего народа. Так, например, Иезекииль говорил так, как будто это он совершил все грехи Израиля. Ездра порвал свою одежду и рвал волосы так, как будто именно он женился вне веры (Езд.8:68 ср. Неем.13:25; Господь пострадал за грешников тем же образом, Ис.50:6). Молитва Моисея к Богу о смягчении наказания ему за грехи, которые он нес за Израиля, была отвергнута (Вт.3:26). Однако, насколько много грехов понес на Себе наш Господь, не было предвидено Им.

Христос умер прежде всего за Израиля , а не за кого-то из язычников (Ис.49:5; 53:8; Гал.4:4,5). Он был Спасителем и утешением Израиля (Лк.2:11,25), а потому и был представителем его. Именно поэтому, с теологической точки зрения, Он должен был быть иудеем, чтобы сделать то, что Он сделал. Мы спасаемся всего лишь потому, что стали во Христе частью народа Божия, Израиля (Гал.3:27-29). Иудейский принцип спасения – необходимая вещь для правильного понимания благовестия (Евангелия). Задумайтесь над следующими местами, утверждающими, что Христос умер, чтобы спасти Израиль:

“Ибо младенец родился нам – Сын дан нам ” (Ис.9:6);

“Господь, образовавший Меня от чрева в раба Себе, чтоб обратить к Нему Иакова” (Ис.49:5);

“За преступления народа Моего претерпел казнь” (Ис.53:8);

“Бог послал Сына своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных , дабы нам получить усыновление” (Гал.4:4,5).

Петр и Павел, обращаясь к Иудеям, просили их покаяться потому, что Христос умер за них: “Вы сыны… завета, который завещал Бог отцам вашим, говоря… и в семени твоем благословятся все племена земные… вам послано слово спасения сего (что важно!!!)… и мы благовествуем (рассказываем Евангелие) вам, что обетование (спасение во Христе), данное отцам, Бог исполнил нам (что тоже не менее важно), детям их, воскресив Иисуса” (Деян.3:25,26; 13:26,32,33).

Наш представитель

По этой причине страдания Христа на кресте являются образом наказания Израиля за грехи его (например, желчь = Иер.8:14; Плач 3:5). Израиль был на время оставлен Богом за грехи их (Ис.49:14; 54:7) – также был оставлен и Христос. Христос был наказан “жезлом мужей и ударами сынов человеческих”, т.е. Израилем (Ис.53:5; 1Пет.2:24; Мих.5:1), приняв смерть крестную. Однако это наказание должно было быть дано Мессии, в случае его прегрешения (2Цар.7:14), Христос же получил это наказание потому, что Бог сделал Его грехом (2Кор.5:21 – греч.). Его причастность к нашему проклятию – не маловажная деталь теологии. Он на самом деле, в глубине Себя, ощущал Себя забытым, оставленным Богом грешником. Вместо того, чтобы поднимать Свой безгрешный лик к небесам, Он пал в Гефсимании пред Отцом Своим на лице (Мф.26:39), неся вину грешного человечества. Мы часто думаем, что праведность Христова недостижима для нас. Даже среди своих братьев и сестер мы встречаем таких, которые нам кажутся на недосягаемой для нас праведной и духовной высоте. Мы думаем, что таким людям неизвестны душевные страдания только потому, что они такие, какие родились от природы. А если мы испытываем такие чувства по отношению к своим знакомым братьям и сестрам, то обязательно будем испытывать то же самое и к Господу Иисусу. Именно по этой причине многие из нас не могут наладить тесные и глубокие отношения с Христом, такие, какими они должны быть.

И здесь, на кресте, мы видим панический страх грешника перед надвигающимся на него осуждением смертью, которое испытывал наш Господь, испытывал всем Своим существом отверженность Богом, которую приносит грех. Он знал муку отделения грехом от Бога. Он нес грехи (Ис.53:11). А ношение греха было почти идиомой личной вины и греховности (Числ.14:34; Исх.28:43). Он, Сам невиновный, понес грехи наши. Даже Он не мог полностью понять такого парадокса, так что же говорить о нас? В Ис.63:2,3 дается причина того, почему одежды Господа стали красными, когда Он достигал спасения. У Исаии же красные одежды являются образом греха, от которого требуется очищение (Ис.1:18).

То же самое греческое слово, переведенное как “оставлять”, встречается также и в Деян.2:27, где Петр приводит слова Пс.15, из которых явствует, что Христос всегда сознавал Свою праведность, а потому и был уверен в том, что Бог не оставит души Его в аде. Эти мысли, описанные в Пс.15:2, позже уступили сомнению, которое описано в Пс.21:2. Как раньше Он был уверен, что Бог не оставит Его из-за Его праведности, так теперь Он боялся, что Бог оставил Его. А потому что Христос ощущал Себя грешником, Он даже начал сомневаться в том, что Он Мессия. Вот, настолько глубоко Он слился с нашим естеством, насколько тяжелы были грехи наши, возложенные на Его тело, висящее на кресте. Вот, насколько хорошо и основательно Он познал нас, нашу духовную слабость. Вот, насколько Он смог прочувствовать и сочувствовать сбившимся с пути, потерявшим веру, “потому что и Сам [был] обложен немощью” (Евр.5:2).

Страх быть оставленным

Самое страшное, что может постичь праведника, это грех. Давид, в духе Христовом, очень много говорит об оставлении Богом:

“Не оставь меня, Боже , Спаситель мой!” (Пс.26:9 – ср. “ Боже Мой ! для чего Ты Меня оставил?”);

“Не оставь меня, Господи Боже мой! не удаляйся от меня” (Пс.37:22);

“Не скрывая лица Твоего от раба Твоего… скоро услышь меня” (Пс.68:18), – подразумевает, что Господь понимал так, что если молитва остается без ответа, то Бог отвергает ее вместе с молящимся;

“Не оставь меня… не оставь меня, Боже” (Пс.70:9,18);

“Не оставляй меня совсем” (Пс.118:8);

“Дел рук Твоих не оставляй” (Пс.137:8).

Все эти цитаты говорят о том, что наш Господь всю Свою жизнь боялся того, что Бог оставит Его за грех. На кресте же сконцентрировалось все, в том числе и Его исследование Самого Себя, а потому становится вполне объяснимо Его чувство страха, возможно, через чур излишнего и болезненного. Толпа старалась уверить Его, что Он грешен, а поскольку и Ему ничто человеческое не было чуждо, то Он мог бессознательно поддаться их влиянию. Он не был толстокожим к насмешкам со стороны. Вспомните, как смеялись над Ним в доме Иаира, но Он не закрывал лица Своего от поруганий, которые чувствует любой человек (Мф.9:24; Пс.21:8; Ис.50:6). Страдания Иова были также прообразом мук Христовых на кресте, которых Господь также страшился всю жизнь (Иов 3:25). Чего ужасался Господь больше всего в жизни (если верить Псалмам), так это быть оставленным Богом. И это (если верить Иову) пришло к Нему.

Потому что Христос ощущал Себя грешником, Он чувствовал, что был оставлен Богом. Именно поэтому Его память привела Его к Пс.21:2, к словам: “Боже Мой! для чего Ты Меня оставил”. И все же Его мысль, скользя по Писаниям, приближала Его к спасению. Есть веские основания считать, что в Свои последние минуты Христос вслух прочитал весь Пс.21 (6) . Так Он просил пить, “да сбудутся Писания”, или же чтоб они совершились. Его последнее слово было “совершилось” – то слово, каким заканчивается этот Псалом в переводе 70-ти. Пс.21 и 68 могут быть разделены на две части – в первой половине описывается смятение мыслей Господних на кресте, во второй же, резко отличной от первой, уверенность в нашем будущем спасении. В то время, как Христос произносил вслух, или, по крайней мере, мысленно, слова Пс.21, Он начинал все яснее сознавать, что именно так и должен себя чувствовать Мессия, ради того чтобы Он смог спасти народ Божий, как о том и пророчествовал Псалом! То, что Мессия чувствовал Себя оставленным, совсем не означало, что Он был грешником! Мы также можем прочувствовать, окатившую Его волну уверенности, пришедшей от глубочайшего сознания Своего внутреннего “Я”. А потому, несмотря на ужасную жажду и сухость в горле, из-за которой было трудно говорить, Он все-таки произнес, “совершилось”, дабы показать всем нам, что Он сделал дело Божие, что Он в совершенстве явил миру Отца, а потому, поистине, и искупил нас.

Примечания:

•  Я отдаю предпочтение такому порядку событий, хотя он и не дает (некоторым) полного ответа на вопрос “трех дней и ночей, проведенных в сердце земли” (Мф.12:40), период времени, скорее, образный, чем буквальный.

•  См. “Совершилось” и “В руки Твои предаю дух Мой”.

•  См. Авраам и Исаак.

•  См. Занятие 4.3.

•  См. Пс.21.

•  См. H.A.Whittaker ‘ Studies in the Gospels '.

39,40 . Они спутали “Элои” с “Или, Или”. Такая путаница вполне оправдана, ибо все, и пересохшее от жажды горло, и положение на кресте, боль из сочащихся ран, вызывали трудность речи.

41 . Это не было случайным и внезапным желанием. Распятые на кресте, как правило, жили еще около двух дней, при условии если они были поддерживаемы питьем. При этом возникает интересный вопрос, кто мог при кресте позаботиться о наличии питья, один из родственников злодея, или же Его собственные родственники? Наверное, Его мать, тетка и Мария пришли к кресту, заранее подготовившись к помощи Ему в последние минуты. Они должны были знать, что нужно делать родственникам распятого. Разбойники, возможно, уже получили свое питье на суде. Господь же не пил. Возможно, Его мать понимала, раз Он отказался пить обезболивающее, Он также мог отказаться и утолять жажду.

Обратите внимание, что губка была наложена на трость иссопа, которая могла быть самое большое 50 см. длины, что свидетельствует о том, что крест был не очень высок, и ноги Его находились не слишком высоко над землей.

Слова, сказанные на кресте (5):

“Жажду”

Мы уже видели, что Господь Иисус начал цитировать Пс.21 в последние минуты пребывания на кресте (1) . Он просил чего-нибудь, чтобы смочить пересохшее горло, чтобы закончить, начатую речь. Это не только говорит о том, что Он хотел во всеуслышание произнести, “совершилось”, во всем его значении (2) , но также и о силе жажды Его. Каждое, вслух произнесенное слово, из-за потери влажности через потовыделение и слюну, требовало множество сил. Он понимал, если не восполнить эту потерю, Он просто не сможет сказать все, что Он должен был сказать. Его пот в Гефсимании выглядел, как капли крови – осознание тяжести грехов наших на Себе иссушило Его. Он был настолько обезвожен, что мог сказать, в буквальном смысле: “Я пролился, как вода” (Пс.21:15). Он “предал (буквально – “излил”) душу Свою на смерть” (Ис.53:12). Все это сказано так, как будто Он сознательно “изливал” всего Себя. Проливая, теряя Свою влагу, Он считал, что изливает, отдает Самого Себя. Потеря влаги, поэтому, была следствием напряженной духовной деятельности Господа Иисуса, следствием Его сознательного посвящения Себя нам, а не из-за физических страданий.

Псалмы, особенно 21 (3) , говорят о том, что обезвоживание организма Господа происходило в основном, от того, что Он громко молился на кресте (“слова вопля моего”). В Евр.5:7 говорится о сильном вопле и слезах (еще одна причина обезвоживания) на кресте. Рим 8:26 намекает на то же самое, говоря о неотступном помышлении Господа о нас. Физическое чувство жажды было высказано Самсоном, в его образной победе над грехом, когда он буквально умирал от жажды среди зрителей его победы (Суд.15:18) (4) .

Стоит более внимательно посмотреть на этот случай с жаждой Господней.

В Псалмах много говорится о духовной жажде Господа Иисуса во время Его страданий. Физическая жажда олицетворяла духовную, Его желание быть с Отцом, закончить, данное Ему дело нашего спасения. Нам легче представить себе Его физическую жажду, чем духовную. Однако через нее, через ее подобие, мы сможем понять и Его жажду духовной победы, жажду праведности Божией.

Духовная жажда Христа

“Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лице Божие! Слезы мои были для меня хлебом… когда говорили мне всякий день (на кресте): где Бог твой” (Пс.41:2-4)?

“Боже! Ты – Бог мой (ср. “Боже Мой! Боже Мой!”)… Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной” (Пс.62:2) – ср. Христа, как росток из духовно сухой земли на кресте (Ис.53:2).

“Простираю к Тебе руки мои; душа моя к Тебе, как жаждущая земля” (Пс.142:6).

Жаждущая земля, окружавшая Христа, представляла духовную бесплодность Израиля (Ис.53:2; Пс.41:2-4), однако Господь настолько идентифицировал Себя, Свою душу со Своим народом, что Его душа стала, подобна жаждущей земле (Пс.142:6). Он настолько воспринял плоть и кровь наши, что чувствовал точно такую же духовную бесплодность, как Израиль, ощущал Себя совершенно погрязшим во всех человеческих грехах. Подобно тому, как Христос чувствовал Себя оставленным Богом (как греховный Израиль), Он также, как наказание за их грехи, ощущал жажду (буквальную и духовную).

Жажда – наказание за грехи Израиля

“Будешь служить врагу твоему… в голоде и жажде, и наготе и во всяком недостатке” (Вт.28:48) (6) . Это также можно отнести и к кресту.

“Не будут (больше) терпеть голода и жажды (Ис.49:10), – сказано образно о прощении Израиля.

“А вас, которые оставили Господа… обрекаю… на заклание… посему… вы будете голодать… томиться жаждою” (Ис.65:11,13). И это также можно отнести к кресту.

“Пусть она (Израиль) удалит блуд… дабы Я… не сделал ее пустынею, и не обратил ее в землю сухую и не уморил ее жаждою” (Ос.2:2,3).

“Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних… в тот день истаивать будут от жажды красивые девы и юноши” (Ам.8:11,13).

Эта буквальная и духовная жажда, которая была наказанием за грехи Израиля, пала на долю Господа нашего Иисуса. Он действительно чувствовал жажду Бога, чувствовал Себя оставленным Им, как будто Он был самым настоящим грешником. Он Сам прочувствовал и постиг ощущения отверженного грешника. Именно поэтому Он может со чувствовать и со страдать каждому из нас в наших слабостях, снисходя к невеждам и заблуждающимся (Евр.5:2).

Примечания:

•  См. “Для чего Ты Меня оставил?”

•  См. “Совершилось”.

•  В Книге Плач Иеремии есть несколько мест, говорящих о том же самом.

•  См. Самсон .

•  Христос жаждал предстать пред Богом. Пред Богом предстояли священники. Ныне Он предстоит пред Ним, ходатайствуя за нас (Евр.9:24) и еще предстанет, как первосвященник в день очищения, неся нам наше спасение. А это значит, что Христос больше жаждал нашего спасения, чем Своего. Он жаждал вечной радости в деснице Божией (Пс.15:11), т.е. передавать наши молитвы. Как же это должно побуждать нас к молитвам и признанию своих грехов! Именно этого хотел наш Господь на кресте. Этого Он жаждал.

•  Это – точная картина Христа на кресте. Также и Павел, почти теми же словами описывает свои мучения по благовестию Израилю (2Кор.11:27), как будто и он, подобно Христу, ощущал на своих плечах грехи Израиля. Также, как он почитал Христа и себя светом язычникам.

43 . Стоит задуматься над тем, как Иисус возопил громким голосом. Вероятно, поэтому Он просил пить.

Слова, сказанные на кресте (6):

“Совершилось” (Ин.19:30)

Очевидно, что все последние слова, сказанные Иисусом на кресте, имели особое значение. Не стоит думать, что это слово является эквивалентом: “Ну, вот и все”. “Совершилось” – несет в себе гораздо больший смысл. “Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось!” – говорит о том, что Господь просил пить для того, чтобы Он мог произнести это слово, а также следующие (“в руки Твои предаю дух Мой”). Вспомните, как Ему трудно было говорить из-за положения на кресте, жажды и боли и подумайте, зачем Ему все же нужно было сказать, чтобы быть услышанным нами.

Слава Божия

Итак, зададимся вопросом, что совершилось? Ключ к ответу находим в Ин.17:4: “Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить”. Отсюда “дело” тесно связано с прославлением Бога. А значит, “совершилось”, было сказано о том, что Христос в данный момент в совершенстве прославил Отца Своего. Впрочем, нам не мешает немного подумать о том, что значит “прославлять Бога”. Слава Божия связана с внутренними характеристиками имени Божия. Поэтому, когда Моисей просил показать ему славу Божию, ему были провозглашены качества имени. Христос понимал, что Своей смертью, как и жизнью, Он в совершенстве являет миру Божие имя (Его качества): “Я открыл им (не миру, ученикам) имя Твое и открою ” смертью Своею (Ин.17:26).

В Евангелии от Иоанна много сказано о прославлении Бога в смерти Христовой (подробнее см. в Занятии 3.10).

“Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил, и еще прославлю” на кресте (Ин.12:28).

“Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем (т.е. Господь почитал прославление обоюдным). Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его” на кресте (Ин.13:31,32).

“И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого (т.е. Его качествами) славою, которую Я имел у Тебя… Я открыл имя Твое” (Ин.17:5,6).

“Я открыл им имя Твое и открою” на кресте (Ин.17:26).

Совершенство Христа понимают только верующие, а потому им, и только им, открыл Христос в Себе имя (славу) Божию. Это для нас Христос смертью Своею прославил Отца. Тем, кто хочет видеть, видна праведность, которая почти проистекала из Христа на кресте. “Истинно Человек Сей был Сын Божий… истинно Человек Этот был праведник” (Мк.15:39; Лк.23:47), – воскликнул сотник, “видевший происходящее”, а сопоставление Евангелий позволяет думать, что это было сказано им дважды. “Совершилось” – подразумевает, что явление Отца во Христе было постепенным. Он “совершился” через страдания, когда стал Начальником нашего спасения, став совершенным через них (Евр.2:9; 5:8,9). А это говорит, что Христос умер только тогда, когда достиг определенного уровня явления Отца. Если принять это, то сразу пропадает представление об Иисусе на кресте, как о пассивно ожидающем смерти. Он постепенно достигал явления Отца в Себе до тех пор, пока не ощутил, что достиг полного отображения Его. Так же и с нашим несением креста – мы не просто пассивно ожидаем возвращения Господня или собственной смерти, а активно растем, ибо мы можем умереть только тогда, когда достигнем, или получим удобный случай для достижения, определенного духовного уровня совершенства. Тогда мы будем взяты от печалей жизни этой. Совершение явления Отца во Христе постоянно возрастало до самой смерти, когда оно достигло пика совершенства. Таким образом, заброшенный всеми и вся (с человеческой точки зрения) Христос, презираемый всеми и не понимаемый, с видом, который не привлекал к Нему никого, Господь Иисус в это время являл Собой Отца небесного так, как никогда до этого не являл, так, что мог спокойно произнести: “Совершилось” (Ин.17:4; 19:30)! Отсюда же уже было видно, что Евангелие Божие, Его благовестие, большинством людей будет отвержено. Господь предвидел, что Его крест станет заключением того, что было давным-давно задумано Богом, т.е. Его окончательным прославлением. Так о кресте Он говорил, как о Своем исходе к Отцу Своему (Ин.16:16,17,28). Сравнение же Самого Себя со змеей, вознесенной в пустыне (Ин.3:12-14), было описанием Своего вознесения на небо – как будто поднятие змея было одновременно образом Его распятия и вознесения.

“Мы должны…”

Своим последним дыханием Христос отдал душу, жизнь Свою. В этот момент на кресте происходило примирение Бога с миром во Христе, ибо в это время Отец с Сыном были близки настолько, что позже Иоанн мог сказать: “Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев” (1Ин.3:16). Видение последних мгновений Христа, представление звучания Его голоса, говорящего, “совершилось”, со чувствие превосходства Христа в это время – все это не может оставить нас равнодушными. Христос возлюбил нас любовью, которая была “ до конца ” (Ин.13:1) – греческое слово однокоренное слову “ совершилось ”. Когда Христос произнес его, Его любовь к нам в тот момент достигла также совершенства, стала любовью до конца, любовью достигшей своего предела, любовью превыше всякого понимания. И от нас также требуется познание этой любви и стремление к достижению ее до самого конца, до готовности положить душу, жизнь свою.

Господь также думал: “Я открыл им имя Твое и открою (в предстоящей смерти), да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них” (Ин.17:26). Если мы будем смотреть на конец совершения Господа Иисуса, дух Христов будет обитать в нас, глубоко в сердцах наших будет обретаться любовь Божия. Есть какая-то почти таинственная сила в попытках подражания Господу на кресте. Видя Его славу, видя явление праведности Божией в Нем до самого конца, мы и сами каким-то образом начинаем отображать в себе эту славу. “Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа” (2Кор.3:18).

Дело Божие

Однако дело Божие, совершенное Господом Иисусом, не ограничивалось лишь совершенным явлением Божиих качеств во Христе. Явление Отца в Сыне было совершено ради спасения (что брат Дж. Томас почитает основой основ благовестия). Совершением дела Христова, когда Он сказал, “совершилось”, было совершением воли Божией, ибо и само дело совершалось по воле Его: “У Меня есть пища, которой вы не знаете… Моя пища есть творить волю, Пославшего Меня и совершить дело Его” (Ин.4:32,34). Воля же Божия состоит в том, чтобы мы освятились, стали праведными пред Ним и получили спасение (1Фес.4:3; 2Пет.3:9; Евр.10:10). “Я сошел с небес… творить… волю пославшего Меня Отца… воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видевший Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную” (Ин.6:38-40). Воля Божия состоит в том, чтобы мы “видели”, т.е. понимали праведность Христову и верили, что в ту же праведность будем облечены, а потому и спасены, и мы. А потому достижение понимания праведности Христа для нас вещь совершенно необходимая.

Совершение нашей праведности и нашего спасения значили для Господа нашего больше, нежели пища, Его ощущение сильного голода (Ин.4) прошло вместе с подаренным Им спасением падшей женщине. Он крестился крещением (смертью и воскресением), которым Он томился , “пока сие совершится ” (Лк.12:50)! Всю Свою жизнь Он готовил Себя к этому, самому последнему моменту духовного совершенства. И чем больше мы будем размышлять над этим, тем будем лучше сознавать, какое Он почувствовал облегчение, говоря: “Совершилось”. То же самое стремление к своему духовному совершенству должно присутствовать и в нашей жизни. Случай с самарянкой, описанный в Ин.4, был одним из тех моментов, ради которых, по словам Иисуса, Он и жил. Наше спасение, достигнутое через полноту и совершенство явления Отца полностью владели Им. Он не был движим достижением Своего собственного спасения, как считают некоторые наши теологи. Его пищей и питьем было совершение воли и дела Отца – спасти нас, облачив в праведность Христову. Именно поэтому Он был послушен, и совершенствовался. Наше спасение было последней человеческой мыслью Христа в то время, когда Он говорил: “Совершилось!” (1) Все Его служение, от первого мгновенья до последнего, можно описать следующими словами: “Вот, иду исполнить волю Твою… по сей-то воле освящены мы (облечены праведностью) единократным принесением Тела Иисуса Христа” (Евр.10:10).

Ветхозаветные предсказания

“Я… совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить”, исполнил совершенно, когда сказал: “Совершилось” (Ин.17:4; 19:30) – предвидено в нескольких ветхозаветных местах. Дан.9:24 прорекает о жертве Мессии, которая будет принесена так, как будто устанавливается новая святыня, “чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная… и помазан был Святый святых”. В перспективе, смертью Иисуса Христа был упразднен (= лишен силы) диавол, Библейский грех, когда нам даровалась возможность облечься в праведность Христову. “Совершилось”, – может также относиться к исполнению пророчества Дан.9:24, ибо Господь наверняка думал о нем. В этом случае Иисус умер с удовлетворенной мыслью о том, что наша греховность была побеждена. А это должно вдохновлять нас на более уверенную, радостную и совершенную веру в это.

Возможно, Исх.40:33 является самым явным основанием для Ин.17:4. Здесь пишется о том, как Моисей окончил, порученное ему Богом дело, поставив скинию, которая была образом всех нас (2Кор.6:16). Во Вт.31:24 также говорится о деле, доведенном Моисеем “до конца”. В то время, когда Господь начинал сознавать, что Он прославляет Собою Отца, Он также начинал предвкушать воскресение и прославление, но уже наше. Он постиг Божие отношение ко времени (безвременье), а потому и умирал, видя славу нашу в Царстве. И это полностью согласуется с Пс.21 и 68 (в которых описаны предсмертные мысли Господа), которые заканчиваются видением прославления “семени-потомства” Христова в Царстве. Также несколько мест говорят об окончании работы (дела) постройки храма (который также является образом нас). Например, 2Пар.5:1. Умирая Господь Иисус видел нас уже совершенными. Не должно ли такое видение воодушевлять нас, как каждого в отдельности, так и все сообщество в целом? Тайна Божия окончательно совершится в Царстве (Откр.10:7), и это совершение Христос ясно видел на кресте, когда произносил: “Совершилось!” Настолько Он был уверен в силе Своей жертвы, в Своих силах достижения ее. С тех пор ничто не изменилось в Господе нашем.

Постепенное откровение

Сложив все вместе вышеописанное, получается, что Господь хорошо понимал, что Он смог достичь прославления Отца в Себе, что Он совершил дело Отца, которое было Ему поручено. Также Он знал, что совершенство, достигнутое Им, будет возложено и на нас, а потому Он уже тогда видел нас совершенными и спасенными в Царстве Божием. Даже, и это вполне возможно, наш Господь видел видение нас в Царстве (2) . Нужно заметить, что дело Христа, дело Божие, было тесно переплетено с чудесами. Каждое из них было частью дела, которое Отец дал Ему совершить (Ин.5:36). Чудеса, творимые Господом, не были направлены на удовлетворение нужд этого злого мира. Они были “знамениями”, говорящими о качества Отца, которые постепенно открывали славу Отца, дабы укрепить веру Его учеников (Ин.2:11) . Вот почему в каждом из них просматриваются элементы глубочайшей притчи, повествующей о качествах / славе Отца. Любая материальная помощь, оказываемая при этом, была, так сказать, побочным продуктом производства.

Предположение о том, что Христос постепенно открывал славу Отца чудесами, исходит из Ин.2:11, где сказано, что “так Иисус положил начало чудесам… и явил славу Свою”. В Евангелии от Матфея, по крайней мере, четыре места говорят об окончании явления Христом слов Божиих (Мф.11:1; 13:53; 19:1; 26:1), используя при этом однокоренное слово из Ин.19:30, “совершилось”. Его слова являли качества / славу Отца. Таким образом, в Ин.17 Христос связывает откровение имени / славы Отца с постепенным откровением слова Божия ученикам Своим. А потому в самом конце Христос должен был чувствовать, что Он достиг конца этого постепенного откровения, явив теперь Собой полноту Божию, Который есть любовь (распятым обнаженным телом, покрытым кровью и плевками, совершенно непонятый и оставленный учениками Своими!). И в это время Он, в полном совершенстве, являл людям Отца!!!

Наше совершенство

В последние минуты мучений все мысли Господа были о нашем спасении. Чтобы хоть как-то объяснить глубину и широту Его духовных помыслов, нужно было бы потратить не одну сотню слов. Однако, несмотря на это, Господь просит нас разделять с Ним Его крест, сочувствовать Его страданиям, быть также исполненными мыслями о спасении своих ближних, отражая в самих себе качества Божии. Думается, что Павел в этом смог войти в ум, в дух Христа: “О сем то молимся, о вашем совершенстве” (2Кор.13:9), молил он о нашем становлении, как о совершенном строительстве скинии или же храма. Это ради духовно слабых коринфян Павел подвизался и “течение совершил ” (2Тим.4:7), употребляя однокоренное слово Ин.19:30 (“совершилось”). Во 2Тим.4 есть и еще намеки на последние страдания Христовы. Также как и его Господь чувствовал, что Он совершил порученное Ему дело еще до того, как Он его совершил на самом деле (Ин.17:4), чувствовал и Павел (2Тим.4). Также и наша цель состоит в достижении нашего совершенства, в достижении полного познания Христа, “в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова” (Еф.4:12,13). Как наш Господь шел к достижению конечного полного духовного совершенства, так и мы должны идти, чтобы нам наконец достичь совершенства, чтобы нам наконец стало до конца понятно чувство, с которым было сказано, “совершилось” – чтобы наконец нам облечься праведностью Христовой.

Примечания:

•  Это, конечно, совсем не означает, что жертва Господня не была нужна Ему Самому. Но принес Он ее не для Себя, а для нас.

•  См. “Отче! прости им”.

44 . Все, распятые на кресте, висели склонив голову. Упоминание же того, что Он преклонил голову, говорит о том, что Его голова была поднята к Отцу, а Он преклонил голову к народу, испуская дух Свой. Сопоставление Евангелий позволяет сделать вывод, что этот громкий возглас и был испусканием духа. Он отдал душу, жизнь Свою. Она не была взята у Него. Из-за того, что Он не опирался ногами на подставку (см. 53) дыхание Его было сильно затруднено. Я думаю, что перед тем, как Он испустил дух Свой и сердце Его остановилось, Он сделал глубокий и продолжительный вдох так, что гвозди еще глубже начали рвать плоть рук Его. В эти последние несколько секунд, Он выдохнул: “Отче! в руки предаю дух Мой”. Так Он предал душу Свою, Свою жизнь за нас. И сотник, который увидел, что Он так возгласил, уверовал в Него. Его заставило поверить поведение Иисуса, видимая в Нем любовь и воля Божия. Может это был Корнилий?

Слова, сказанные на кресте (7):

“Отче! в руки Твои предаю дух Мой”

“Отче”

Это были самые последние слова Иисуса Христа, а потому и неудивительно, что они были обращены к Богу, к Отцу – как и первые слова, сказанные на кресте (“Отче! прости им”). Точно так же Он обращался к Нему и в саду (Лк.22:42; Мф.26:39,42,44). “Отче… Отче… Отче… Отче!” Очевидно, что отцовство Божие было для Господа тем, в чем Он находил для Себя немалую поддержку и утешение. Мы уже видели, что если посчитать все слова, сказанные Господом на кресте, то мы получим следующую арифметику: 12-9-4-3-1-1-8. Из этого мы предположили, что Иисусу было очень тяжело разговаривать на кресте. А следовательно, этот последний крик, в котором каждое слово имело особенное значение, потребовал от Него необычайного усилия. И наша задача – услышать то, что хотел высказать нам наш Господь.

“Дух Мой”

Можно быть уверенным, что за этими двумя словами не таится простое: ‘Ну, вот и все. Мои жизненные силы возвращаются к Тебе, Отче!' Давайте на минутку остановимся, чтобы поразмышлять над тем, что представляет собой дух человеческий. Совершенно ясно, что иногда под духом подразумевается жизненная сила человека или же его ум, а под душой – физическое тело. Однако это верно не во всех случаях. Мы уже обсуждали эту проблему в другом месте, куда вы можете, если забыли о чем там шла речь, заглянуть еще раз (1) . Но если коротко, то там мы пришли к заключению, что иногда под душой понимается “ты, или я, т.е. личность во всей своей целостности”. В этом смысле – что душа, что дух – все одно. Дух / ум представляют собой какую-либо личность, душу. Дух, который возвращается к Богу, не всегда означает жизненную энергию, он может также относиться к уму, к характеру человека. Также и Дух Божий – не просто сила, а сила которая являет Его Дух, Его характер, Его качества. Когда Господь Иисус отдавал Свой дух Отцу, Он отдавал Ему не только жизненную энергию, которая есть в любом животном и растении, но Самого Себя, Того Себя, к чему Он стремился всю Сою жизнь.

Господь Иисус предавал Свой дух в руки Отца. Буквальное значение греческого слова, переведенного как “предавать”, означает “класть рядом, сбоку”. Господь Иисус полагал, что Отец не забудет Его и что Он займет место рядом с Ним, как это и произошло на самом деле. А позже и с Его телом. Само собой, что за этим совсем не кроется существование бесплотных духов. Любое существование возможно только в телесной форме. Однако греческое слово, переведенное как “предаю”, говорит, что Господь знал, что Он, Его дух, Его “я”, будет первым принято Богом. Почему “в руки”? Да потому что “руки” символизируют полную сохранность и безопасность (ср. Мф.4:6). Христос был надежно уверен, что Его “я”, усовершенствовавшееся бесконечными духовными усилиями и борьбой, не будет забыто, а сохранится в целости в руках Отчих.

“У Него все живы”

Возможно, что борясь с учением о бессмертии души, мы заходим слишком далеко. Но несмотря на то, что это учение очевидно ложное, также нельзя утверждать, что дети Божии забыты Им в период между смертью своей и воскресением. Именно поэтому Бог почитает Авраама живым, называя “несуществующее, как существующее” (Римл.4:16,17). Бог – это Бог Авраама здесь и сейчас, хотя он сейчас и не существует, ибо он мертв. “Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все (из Его народа) живы” (Лк.20:37,38). Из-за того, что мертвые ничего не знают и по причине человеческой забывчивости, мы, хотя и бессознательно, приписываем те же самые качества и Богу (что видно из некоторых лекций на эту тему). Но “у Него все живы!” Души под жертвенником взывают к отмщению. Другими словами, их качества, присутствующие постоянно пред Богом, побуждают Его даже сейчас к действию в этом мире (Откр.6:9; 20:4). Небесный Иерусалим, который ассоциируется нами с Христом, населен духами “праведников, достигших совершенства” (Евр.12:23). Стараясь сегодня развить себя духовно, наш дух присоединяется к этим, угодным Богу, духам, уже достигшим совершенства и уже принятым Богом.

Понятие рук Божиих, также неразрывно связано с Ангелами, через которых Он делает многие Свои дела. Более подробнее о них вы можете узнать в другом месте (2) . Руки Моисеевы, поддерживаемые другими, могут рассматриваться, как образ рук Господа Иисуса, которые поддерживались на кресте Ангелами, если верить пророчеству Моисееву из Быт.49:24 об укреплении рук Мессии, о его размышлениях о руках Божиих (3) . Во всех Писаниях руки Божии ассоциируются с делами Его творений (например, Пс.8:7; 94:5; Евр.1:10) – работой, сделанной Ангелами. Господь Иисус хорошо сознавал присутствие Ангелов в последние минуты Своих мучений. Он знал, что стоило Ему только попросить, и они бы облегчили Его страдания (Мф.26:53). И все же, Он также думал, или, по крайней мере, чувствовал, их отсутствие, когда жаловался, что Бог (Его Ангел?) оставил Его. Возможно, что Он ощущал, что Его дух, Его разум, постепенно начинал оставаться без привычного попечения из вне, что Его внутренне “я” уже начинало помещаться рядом с Богом в окружение Ангелов? Подобный пример осознания присутствия Ангелов, должен вдохновлять и нас в минуты борьбы, боли и испытаний. В Своих самых последних словах Господь показал, что даже несмотря на то, что Ему временами казалось, что Ангелы оставили Его в минуты тяжелейших мук, Он не переставал верить, что, в конце концов, они позаботятся о Нем.

Умереть за других

На смерть человека можно смотреть, как на результат необратимого и неконтролируемого процесса. Люди умирают против своего желания не только, когда их убивают буквально, но и из-за различных болезней и, конечно же, старости. Никогда человек не испускает свое последнее дыхание по собственной воле. Смерть приходит либо неожиданно, либо в полусознательном состоянии. Смерть Господа Иисуса была в этом плане совершенно отличной от всех остальных смертей. Очень много сказано о том, что Он Сам отдал Свою душу, Свою жизнь за нас.

Уже одно то, что “Христос умер за грехи наши, по Писанию”, предполагает, что смерть Его была добровольной, Он отдал Плоть Свою (Ин.6:51).

Моисей и Илия разговаривали с Ним “об исходе Его, который надлежало совершить в Иерусалиме” (Лк.9:31) – этот “исход” был для Него предопределен.

Хлебопреломление (весьма духовное действо) творится в воспоминание того, как Христос предал Тело Свое за нас (Лк.22:19).

Смерть Христа была актом повиновения Богу умереть на кресте (Флп.2:8).

Христос предал (буквально, “излил, опустошил”) сознательно Свою душу на смерть ради нашего искупления (Ис.53:12). В буквальном смысле, это может означать непрекращающееся кровотечение из рубцов на теле, оставшихся после бичевания, при прикосновении Его спины к необструганному дереву креста. Иногда, потеря крови становилась причиной смерти распятого. Если это было так, то тогда, Он излил, опустошил Свою душу до смерти. Неизбежные судороги должны были также увеличивать раны от бичевания и гвоздей.

“Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих” (Ин.15:13).

Сам Господь уделял этому аспекту смерти Своей большое внимание тем, что часто повторял, что Он полагает, отдает жизнь Свою (Ин.10:15-18).

А потому, смерть Христа была добровольной, а не результатом сговора иудеев и римских воинов. Никто не отнимал жизни у Христа, Он Сам отдал ее. Сам! А поэтому и принято считать, что Христос умер не просто от того, что Он был распят. И тот факт, что Он умер слишком быстро, также подтверждает это. А потому можно прийти к выводу, что Христос умер тогда, когда счел нужным умереть. Он “предал (излил) душу Свою на смерть” (Ис.53:12), говорит о том, что Его смерть была результатом деятельности Его внутреннего “я”. Он был рабом Божиим, принесшим душой Своей жертву умилостивления (Ис.53:10). И это вполне объяснимо, ибо приближение такой ранней смерти вызывало бурю душевных эмоций, вызванных, возможно, Его личными проблемами. “Душа Моя скорбит смертельно” (Мф.26:38) говорит о том, что Его душевные муки в саду, почти убивали Его. Таково было Его внутреннее состояние пред последним принятием страданий за нас. Таковым было Его понимание необходимости освобождения нас от грехов наших и Его почитание Божией праведности. Если Он и продолжал мучиться на кресте, так это продолжалось лишь по Его воле. Он сохранял Свою жизнь до тех пор, пока не высказал все, что Он хотел сказать, после чего сознательно отдал жизнь Свою за грехи наши, предав Себя Богу, одновременно и как жертву, и как Первосвященника небесного святилища. И это значит, что Христос не просто висел на кресте, ожидая Своей смерти, ожидая, когда Бог Отец, по милости Своей, сократит Его страдания. Нет. Каждое мгновение использовалось Им для Своего совершенства, для совершенства через страдания. И в ту минуту, когда Он понял, что достиг духовной полноты и совершенства, Он отдал жизнь Свою, тем самым совершив сознательное дело Его любви к нам, а также принеся жертвоприношение Богу Отцу. Его сила воли, позволившая Ему отдать Себя, Свою жизнь, Свою душу в определенный момент времени, не может не вызывать удивления. Та же сила иногда просматривается и в Его служении, когда Он отсылал народ прочь, чтобы Самому пройти сквозь толпу, которая хотела убить Его (Лк.4:30; Ин.8:59; 10:39), или же когда пред Ним предстала опасность ареста, Он “не позволил никому следовать за Собою” (Мк.5:37). Во всех этих случаях Его сила воли проявлялась как нельзя лучше.

Господь Иисус “предал” дух Свой Отцу. Греческое слово παρατιθημι (паратифэми) буквально означает, “класть, помещать рядом”. Это – то же самое слово, каким описывается, как Господь предает за нас жизнь Свою и душу. То же самое слово говорит о том, как полагали пред Господом расслабленного (Лк.5:18), или же полагали основание (1Кор.3:11). Получается, что Христос положил жизнь, душу Свою пред Отцом тогда, когда Он предавал, испускал Свой дух (Мф.27:50). Он предавал дух Свой отцу, полагая жизнь, душу Свою за нас.

Пример для нас

А потому понятие того, что Христос отдал Себя за нас, относится непосредственно к тому моменту, когда Он предавал, отдавал, испускал за нас Свой дух. Павел очевидно находился под впечатлением этого, когда писал о том, как Христос предал Себя за него (Гал.2:20). Также и мы можем прочувствовать это чудо, но уже по отношению к себе. Павел об этом пишет в Еф.5:2: “Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу в благоухание приятное”. Именно поэтому Павел пишет, что блуд, любостяжание, скверно и пустословие… “не должны даже именоваться” среди нас, а “напротив благодарение” (Еф.5:3,4). Очевидно, в Павле глубоко засело впечатление от той минуты, когда Господь смог по доброй воле испустить дух Свой. Именно поэтому мы понуждаемся “жить в любви” между собой и всегда благодарить так, чтобы у нас не оставалось времени даже на обсуждение грехов наших, к которым мы так склонны. Это, поистине, верх духовности, который все же начал быть постигаем Павлом (человеком, также подверженному греху). Все, что касается жизни Господа Иисуса отданной за нас, может быть понято и принято также и нами, отображаясь в искренней и настоящей любви нашей друг к другу.

То же самое слово встречается и дальше в той же главе: “Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее” (Еф.5:25). Это, действительно, возвышенно! С мужей требуется, чтобы они размышляли над тем, как Господь отдал Свою жизнь за нас, добровольно испустив дух Свой. И Дух через Павла говорит, что эта любовь должна ежедневно являться в повседневной жизни. А потому и не удивительно, что от жен Дух требует уважения к своим мужьям, если те, хотя бы стараются так жить (Еф.5:33). На самом деле трудно по-настоящему глубоко постичь все это, настолько возвышен данный предмет, но он становится более понятным, если его рассматривать на обыкновенном, общечеловеческом, семейном примере.

Еф.5:25,26 наводит еще на одну мысль. Христос предал Себя , “ чтобы освятить (Церковь), очистив банею водною, посредством слова”. Это живо напоминает Тит.3:5, где говорится о крещении и духовном перерождении. Не знаю, но думаю, что это не покажется через чур излишним, если представить себе, что наш Господь в Свои последние минуты видел видение крещеных в Его смерть и перерожденных Его духом / словом, а потому и спасенных?

Отец любил Своего Сына потому, что Он отдал жизнь Свою (Ин.10:17). Этому должны подражать также все, желающие жить по любви Божией жизнью, подобной жизни Господней. Господь мог со спокойной совестью незадолго до Своей смерти, сказать: “Я отдаю жизнь Мою” (Ин.10:17), ибо вся Его жизнь была испусканием Его внутреннего духа. Его последний выдох был результатом всей Его жизни. Он видел в Своей смерти крещение, которым Ему предстояло креститься (Лк.12:50 ср. Римл.6:3,4; Кол.2:10-12, Его “крещением в смерть”). Однако, Христос говорил о Своем крещении, как о продолжающемся процессе (Мф.20:22). Так и пророчество Пс.68:9,10 говорит не только о страданиях Господних на кресте, но в другом месте оно также цитируется в отношении Его земного служения. “Ненавидящих [Господа] без вины [было] больше, нежели волос на голове” (Пс.68:5) было и при жизни (Ин.15:25) и при смерти Его. Господь говорил о манне, как об образе Своего Тела, которое Он должен был отдать на кресте. Он говорил о даре этого хлеба жизни, об образе Его жертвы, не просто как о хлебе, сошедшем с небес, но как о хлебе сходящем оттуда во время Его жизни. Т.е. дух самоотдачи жизни на кресте был явлен Им и в Его жизни.

То, что мы призваны подражать нашему Господу и в этом, должно наполнять нас очень возвышенными чувствами. 1Ин.3:16 дает нам представление об этом: “Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев”. Бог настолько слился с Христом на кресте, что в некотором смысле Он и Сам положил Свою жизнь за нас, положил ее пред нами, как был положен тот расслабленный пред ногами Иисуса. В этом последнем вопле мы познаем любовь Божию к нам, Его поразительное смирение. А потому нет ничего удивительного в том, что и мы должны полагать свои жизни друг за друга. Нет ничего удивительного в том, что и мы должны достигать смирения в служении друг другу. Христос (и Бог в Нем) положил Свою жизнь за нас, когда мы были еще грешниками. А значит и нам не должно отказываться умирать за брата, который, как нам кажется, слаб духовно. Именно в этом и состоит вся суть нашего положения жизни за друг друга. Нам нужно подражать положению жизни Христом за нас еще тогда, когда мы были слабыми , чтобы самим отдавать себя за наших слабых братьев. Очень тяжело объяснить все это человеческим языком. Легче и нужнее (!) показать свое призвание на деле! Ведь самое удивительное состоит в том, что в тот самый решающий момент, когда Господь полностью отдал всего Себя, Он идентифицируется с грешным Израилем, который был уподоблен блуднице, которая “испускает дыхание свое; еще днем закатилось солнце ее, она постыжена и посрамлена” (Иер.15:9 – почти каждое слово здесь напоминает о распятии).

Очень может статься, что и Петр был при кресте, а потому в его Посланиях так много намеков и упоминаний о нем. Все, что он видел там, произвело на него неизгладимое впечатление (4) . Он по меньшей мере упоминает две фразы, сказанные Христом на кресте, при этом настоятельно рекомендуя читателям проникнуться духом этих слов. “Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его… Он… страдая, не угрожал; но предавал то Судии Праведному” (1Пет.2:21-23). То же самое слово! Нам просто приказывается следовать примеру Иисуса Христа . Христос преодолел искушение ответить на Свои страдания угрозами, но вместо этого предал Себя Богу. Мысль о том, что Он полагает Свою душу, Свою жизнь за нас, сохранила Его от неверных действий. Здесь можно и нам найти противоядие против возникающего чувства горечи от мыслей о том, что наша самоотдача, наша жертвенность никому не нужна.

Также и 1Пет.4:13-19 приглашает нас войти в страдания Христовы: “Но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь… только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей (ср. со злодеями, распятыми со Христом)… а если как Христианин (или же, как Христос), то не стыдись (как и Христос пренебрег посрамлением, Евр.12:2)… итак страждущие по воле Божией (как и Христос, Деян.2:23; Ис.53:10; Лк.22:22) да предадут Ему, как верному Создателю, души свои”. Поистине, нам настоятельно советуется следовать этому примеру . И мне бы хотелось еще раз заострить на этом ваше внимание. Страдания Христа – вещь очень и очень глубокая и возвышенная, мимо которой очень и очень легко проскочить, не обращая на них достаточного внимания, не входя в них, не сочувствуя им. А ведь именно это и требуется от нас!

Примечания:

(1) См. ‘The Problem of Soul and Spirit' в ‘ James And Other Studies '.

(2) См. ‘The Language of Angels' в ‘ Angels ' .

(3) См. Моисей и Амалик.

(4) См. A.D.Norris, ‘ Peter: Fisher of Men ' и H.A.Whittaker ‘ Studies in the Gospels '. Петр был “свидетель страданий Христовых” (1Пет.5:1).

Нам нужно размышлять над этим безжизненным телом. “Завет заключен с мертвыми [с жертвами]… он не вступает в силу до тех пор, пока намеченная [жертва] жива” (Евр.10:17, Буллингер ). В этом теле с каждым из нас заключен действующий ныне завет (Быт.17:7).

46 . Этот грешный город, несмотря на то, что он так будет называться только в Царстве (Ис.1:26), назван “святым градом”. Какое облачение в праведность! Писание так и дышит духом милосердия. А сколько примеров милости Божией!? Вот некоторые из них: насмехавшиеся при кресте иудеи умерли в своих постелях, на их головы не обрушился немедленный и неотвратимый суд; покаявшийся злодей, без просьбы о прощении, был спасен; об Иосифе, который в тайне сомневался и голосовал за распятие Сына Божия, говорится как о человеке добром и праведном… Много, очень много примеров Божией милости.

47 . Он произнес это дважды: “Человек этот был праведник” (Лк.), и “истинно Человек Сей был Сын Божий” (Мк.), вероятно (а почему бы и нет), при этом подумав: “А я распял Его…”.

48. “Народ, сшедшийся на сие зрелище”, вероятно расходился небольшими кучками после того, как Иисус громко возгласил и стало ясно, что Он умер. Женщины также смотрели на Его мертвое тело издали. Такое описание, поистине, побуждает нас представить себе победившего Господа в этом момент смерти на кресте. Только после этого вступило в силу проклятие Вт.21: “проклят всяк, висящий на дереве” (Вт.21:22,23). Эти слова стали бы бессмысленны, если применить их к распятому, но еще живому Господу. Нужно помнить, что распятие было казнью римлян, а не иудеев. Второзаконие было написано без всяких мыслей о распятии, а подразумевало обычай тех дней выставлять на показ уже мертвые тела на дереве в качестве свидетельства или предупреждения другим (ср. случай с Саулом). Грех приносил проклятие и, следовательно, любой грешник, умерший в грехах своих, нес проклятие Божие. Тела их должны были быстро хорониться, как образ, как символ того, что Бог не желает смерти беззаконного. Господь умер смертью грешника, Он понес грехи наши, а значит и проклятие (Гал.3:13,14). Каждый проклятый грешник, чье тело было когда-то повешено, был прототипом безгрешного Сына Божия. Таким образом Он был выставлен на показ, вися на дереве, час-два (пока Иосиф испрашивал разрешение у Пилата), совершенно , как любой другой грешник! После чего, потому что Богу не угодно проклятие грешника, тело было снято с креста.

Биение в грудь намекает на раскаяние грешника. Здесь открылись помышления многих сердец (Лк.2). Это событие ведет к покаянию. Пророчество о том, что иудеи будут смотреть на того, кого они распяли и рыдать в покаянии, можно считать исполненным (как исполнение одного и того же пророчества).

49 . Стоявшие вдали, беспомощные, потерявшие всякую надежду и ничего не понимавшие в том, что происходит женщины, следовали за Господом и служили Ему еще с Галилеи. О том же, что они продолжали стоять при кресте, говорится так, как будто это было продолжением их служения Ему.

Так же сказано и о тех кто “смотрел”, наблюдал за происходящим (Мф.27:55; Лк.23:35,47-49). Он привлек к Себе взгляды всех людей (Ин.12:32). В кресте всегда было и остается нечто, притягивающее к нему.

50 . Некоторые мысли, возникшие по поводу слова “пронзить / пройдет”.

Симеон пророчествовал, что оружие пройдет через ее душу точно так же, как оно пронзит ее Сына (Лк.2:35). И здесь кроется одна из причин думать, что Мария находилась рядом с крестом в момент смерти Христовой. Из того, что Иоанн взял ее к себе, можно представить себе, как он, обняв за плечи, уводит ее в свой дом подальше от страшного зрелища смерти ее первенца. Как сам возвращается к кресту и как, почти след в след за ним, а может и по другой дороге, к кресту возвращается Мария, скрываясь в толпе от взглядов своих сынов, старшего – Иисуса, и вновь обретенного – Иоанна. Для меня в этих фантазиях содержится крупица истины, ибо, когда Симеон держал в своих руках младенца, он прорек, что то же самое оружие, которое должно было пронзить сердце Сына, должно было пройти и через ее душу. Не раздался ли глубоко душевный стон из ее сердца в тот момент, когда воин пронзал сердце ее Сына? Каждый раз, при словах, “сойди с креста”, сердце ее должно было замирать с комом в горле. Сойдет ли? Еще в Кане она усвоила, что нельзя понуждать Его творить чудеса, а потому она должна была прятать свой взгляд, в котором он мог бы прочитать: ‘ну, давай же, давай, сделай это ради меня!' И все же, она была простым человеком, а потому и продолжала без надежды надеяться. И все же наконец, реальность смерти коснулась ее. Ее сердце, ее душа были также пронзены в тот момент. Но и Сам Отец, Сам Яхве прорек о Себе много лет назад: “они воззрят на Меня , Которого пронзили, и будут рыдать о Нем … и скорбеть” (Зах.12:10). Использование здесь местоимения “Меня”, похоже означает, что Бог в это время был во Христе, примиряя с Собою мир (2Кор.5:19). Когда был пронзен Сын, был пронзен и Отец. Итак получается, что оружие, поразившее Сына, прошло через обоих родителей Христовых. Нам дается редкая возможность заглянуть одним глазком на взаимоотношения в Божественной семье, на отношения Отца и Марии. Глядя на них, представление о предвечном существовании Иисуса и о Его полной божественности испаряются, как дым. Ведь действительно, всю прелесть взаимоотношений между Сыном, Отцом и Марией можно увидеть лишь тогда, когда правильно понята природа Сына. А какой неисчерпаемый запас пищи для ума заложен в их взаимоотношениях?! Например, являлся ли Господь Своей матери после воскресенья, а если являлся, то как это происходило, и каковы отношения между матерью и Сыном будут у них в Царстве?

Лука пишет, что Иосиф сам снял тело с креста, а это наводит на мысль, что Иосиф воспользовался лестницей, возможно той, с помощью которой прикреплялась надпись над головой Иисуса. Однако из Деян.13:29 можно вывести заключение, что тело, ради иудеев (т.е. Иосифа) было снято римскими воинами. Так же и то, что “Пилат приказал отдать тело”, говорит о выполнении его приказания его подчиненными. Как же Иосиф снимал тело и обвивал его пеленами? Смирил ли он себя настолько, что у всех на виду стал помогать снимать с гвоздей тело Христово? Или же он воспользовался своим положением в синедрионе и упросил воинов снять ради него тело, так что получилось, как будто он сделал это дело руками их? Но как бы там ни было, нет никаких оснований считать, что его миновало смирение себя до того, чтобы открыто, слыша ехидные, а может и негодующие замечания за своей спиной, войти в место между крестом и всем остальным миром, дабы (!) осквернить себя в предпраздничный день прикосновением к крови и мертвому телу. Его поступок был огромной жертвой не только духовной, но и социальной, физической. О нем говорится, как о знаменитом члене совета, как о почитаемом и уважаемом начальнике, лидере. Но он смирился пред крестом. То, что он “снял” тело, говорит о том, что крест все еще продолжал стоять. Впрочем крест вполне мог быть и наклонен все теми же заботливыми руками Иосифа. Его соприкосновение с мертвым телом означало, что он не мог праздновать Пасху (Числ.9:9,10). Люди, должно быть, с огромным любопытством наблюдали за тем, как один из их духовных лидеров, один из их почитаемых и знаменитых учителей, открыто отдавал предпочтение соблюдения закона Моисеева мертвому Иисусу Назорею. Иудеи всегда очень болезненно относились к очищению пред Пасхой, а это значит, что за его осквернением наблюдали заворожено, затаив дыхание.

На первый взгляд трудно определить, мертвый человек, или нет. Но в теле Господа Иисуса должно быть было нечто, само говорящее о Его смерти. “И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его, он знает, что говорит истину, дабы вы поверили” (Ин.19:35). Не виден ли сквозь эти слова человек, пусть и богодухновенный, но человек, пытающийся найти подходящие слова, понятные другим, и не находящий их?

51 . Дважды сказано об Иосифе, что он был членом синедриона, так же как и Никодим (Ин.3:1). Но все первосвященники, старейшины и книжники признали Его “повинным смерти” (Мк.14:64) и “весь синедрион” (Мк.15:1) согласился с ними. Конечно, может статься, что эти двое и не участвовали в сговоре иудеев, чтобы предать Иисуса на смерть. Однако мне кажется (и это только мое ощущение), что они все-таки подали свои голоса “за”, и присутствовали среди “всех”, когда составлялось совещание, когда был упомянут случай из жизни Господа, за который Его и обвинили (Мк.14:55). Может быть внутри себя они и не были согласны с этим приговором, однако молча согласились с большинством. В Деян.13:28,29 ярко описано все, происшедшее с Иосифом и Никодимом в синедрионе: “…начальники… исполнили слова пророческие… и, не нашедши в Нем никакой вины достойной смерти, просили Пилата убить Его… снявши с дерева, положили Его во гроб”. Как они сначала “просили” Пилата убить Иисуса, так потом Иосиф “просил” (Мф.27:58) тело Его (одно и то же греческое слово), открыто признавая свою вину в совершенном.

Они были тайными учениками Иисуса, боявшимися потерять свое положение среди иудеев. Они открылись только после смерти Господней, но, я думаю, что они голосовали за смерть Его. И все же, по милости Своей, Отец говорит об Иосифе, называя его добрым и правдивым человеком. Через все Евангелия ярко сияет милость Божия. Так, например, о самоубийстве Иуды написано только в Евангелии от Матфея, другие же хранят молчание. Бог, выдуманный человеком, непременно бы заострил внимание читателей на участи предателя своего сына. Но не так с Богом всякой благодати.

Если Господь умер в три часа дня, а заход солнца был в шесть, то Иосифу нужно было за три часа найти Пилата, добиться его аудиенции, уговорить его отдать ему тело (а Пилату убедиться, что Иисус мертв) и похоронить вместе с Никодимом, который где-то достал (купил? принес из дома?) состав из смирны и алоя. И Иосиф и Никодим должно были решить что им делать в одно мгновение. И здесь еще один урок для нас. Взирая на крест, мы быстро находим для себя решение, что нам делать дальше, ибо это становится совершенно очевидным, и делать это, отдаваясь ему без остатка. Можно представить себе их мысли. “Я ничего не мог сделать для Него пока Он был жив, и даже сейчас, из-за недостатка времени, не могу похоронить Его так, как должно. Все против меня”. Внутри их всплывало чувство ненависти и презрения к самим себе, смешанное с чувством любви и самоотверженности к Господу всякой благодати. И Богу было угодно принять их вместе с их делами, несмотря ни на их малость в добром и несмотря на их злость в прошлом, несмотря на их заматерелое Иудейство, которое помешало им всего несколько часов назад показать свою настоящую набожность.

52 . Тело иногда отдавалось близким родственникам. Иосиф сейчас открыто показал свое родство с распятым человеком. Он еще не имел твердой веры в воскресение. Из-за одной только чистой любви к распятому, он решился на риск потерять высокое положение в обществе, свое благосостояние и, даже, рисковал потерять жизнь, унижаясь, прося тело перед ненавистным Пилатом. Это позволялось только лишь очень близким родственникам. Но Иосиф уже чувствовал себя именно таким близким Господу и стремился всем показать эту близость, не взирая на то, воскреснет или нет Христос. Ибо так, и никак иначе, повлияла на него смерть Господня.

53 . Иосиф Флавий пишет, что прежде чем умереть, жертвы, как правило, висели около двух дней. Господь умер необычайно быстро. Ноги перебивались только для того, чтобы смерть пришла быстрее (а не для того чтобы, как некоторые думают, распятый не убежал). Все это дает поддержку предположению о присутствии на кресте подпорки для ног, опираясь на которую, можно было найти временное облегчение и продлить себе жизнь. В труде “Библия как История” написано: “Часто на кресте помещалась небольшая подставка, называемая “седлом”, опираясь на которую, распятая жертва могла облегчить свои муки, дав ход крови в верхние части тела… когда мучения жертвы должны были быть остановлены, палачи “помогали” ей – перебивая ноги. А это означало, что жертва более не могла поддерживать свою жизнь, облегчая кровоток, и очень быстро умирала от остановки сердца”. Лично мне кажется, что если уж Господь до самого конца отказывался пить болеутоляющее, добровольно стремясь отдать жизнь Свою, то Он также отказался опираться и на “седло”, тем самым, увеличивая Свои мучения ради принятия скорой смерти. Ведь, опираясь на подставку, жертва всего лишь удлиняла время собственной казни. Если так, то Господь должен был очень сильно изнемочь. Там же, в “Библия как История” пишется: “Если повешенная на кресте жертва висела только на руках, кровь очень быстро стекала в нижнюю часть тела. Через шесть – двенадцать минут кровяное давление понижалось на 50%, а пульс увеличивался вдвое”. Таким образом Господь должен был чувствовать каждый удар Своего сердца, а потому и ощущать приближение смерти (см. 37). И испытывая муки и изнеможение, Господь, я уверен, до последнего мгновения оставался в совершеннейшем сознании. Вся Его внутренность была поглощена Отцом и Его словом. В нескольких Псалмах описываются последние мучительные минуты Господа: “Сердце мое трепещет; оставила меня сила моя, и свет очей моих – и того нет у меня… изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог – твердыня сердца моего и часть моя вовек” (Пс.37:11; 72:26).

Сила креста

То, что кресту придается в Писаниях такое большое значение, означает, что мы должны жить им. И совершенно правильно замечено, что “ни один день во всей истории Библии не описывается так подробно, как этот день. Если бы всю жизнь Иисуса Христа описать с такими подробностями, то этот труд состоял бы из ста восьмидесяти томов, величиной с Библию” . Также следует отметить, что о служении Господа за последние полгода говорится намного подробнее, чем о почти трехгодичном периоде. То же самое можно сказать и о Его последней неделе и о Его последних часах – всему этому в Писании уделяется большее и подробнейшее внимание, чем чему бы то ни было еще. Отсюда совершенно ясно, что каждый из нас просто-таки обязан пред Господом своим Иисусом Христом сопереживать с Ним вместе Его жертвенные страдания. Ибо Он искупил и тебя, и меня, и нам просто необходимо знать, какой ценой Он это сделал. Все, происшедшее на кресте, явило суть Господа нашего, таким каким Он был и какой Он есть. Он, ради нашего искупления, умер (Евр.9:15), предал Себя (1Тим.2:6; Тит.2:14), отдал душу Свою (Мф.20:28; Мк.10:45) и Кровь (1Пет.1:18,19; Еф.1:7). Его смерть, Его жизнь, Его Кровь, все это – Его душа, Он Сам. Кровь Христова говорит нам так, как будто Он Сам говорит нам. Он в Евр.12:24,25 олицетворен Кровью Своею. По Моисеевым уставам, глас заповеди ассоциировался с кровью кропления на крышку откровения. Кровь агнца была заповедью, к исполнению (Исх.25:22). Поедание Его Плоти и питие Его Крови (очевидно, образ грядущей жертвы и вечери в воспоминание) есть поедание Его , Его слова (Ин.6:53,54,63). Все Его слова сконцентрировались в Его жертве Плоти и Крови. В Его смерти и жертве (которые олицетворяет “Кровь Христова”) мы видим Его Самого. На кресте Он предал, излил душу Свою на смерть (Ис.53:12) так же, как Он изливал Свою душу и при жизни (Пс.41:5). Крест стал концентрацией Того, Кем Он был на протяжении 33 лет. Он налил вино и преломил хлеб, сказав людям творить это точно также в Его воспоминание – как будто вся жизнь, которую им предстоит вспомнить, была подготовкой к приближающемуся кресту.

О воскресшем и превознесенном Господе говорится, как о претерпевшем поношении крестом и усиленно молящемся за нас (Римл.8:34 ср. Евр.5:7-9). Он ходатайствовал на кресте за нас (Ис.53:11,12), после чего стал вечным Ходатаем (Евр.7:25). Он не только понес грехи наши на кресте, но продолжает нести их и сейчас (Ис.53:4-6,11). Крест продолжается! Кровь Христа очищает нас в настоящем времени от всех грехов наших, а Господь Иисус возлюбил нас и омыл нас от грехов Кровию Своею (1Ин.1:7; Откр.1:5). Мы очищены “всегда новой” жертвой (Евр.10:20, греч.). Мы выходим к Нему за стан, неся Его поругание (Евр.13:13). Как будто Он все еще здесь, вне врат города и мы, водрузивши на свои плечи кресты и Его поругание идем к Нему, чтобы водрузиться рядом. На первый взгляд это странное понятие. Однако Его страдания продолжаются. И крест Его все еще здесь, несмотря даже на то, как далеко мы заблудили от Него. Нам сказано нести крест Его (Мф.20:23; Гал.6:12) и свой крест (Мф.10:38). Когда в жизни случается так, что нет другого христианского пути, как только взвалить крест на плечи… только тогда мы начинаем что-то понимать о кресте Господнем. И тогда Он видимо, явно показывает нам, что Он видит схожесть Его креста с нашим (какой бы малой она ни была).

Учение Господа о кресте часто недопонималось. Человек Сей, исцелявший детей и удивительно рассказывавший людям о любви Божией на примерах цветов и птиц, вплетал в Свои истории также мысль о “последнем исходе” через распятие. Это вплетение должно было казаться слушающим Его очень странным и неуместным, а переспросить они боялись. Я могу это сравнить только с общением на малознакомом нам иностранном языке. Мы делаем вид, что все понимаем, хотя вновь и вновь слышим что-то совершенно нам не понятное, а потому и чуждое. Иногда нам, для понятливости, могут повторить неизвестное нам слово, на котором держится суть сказанного, а мы стесняемся переспросить, полагая, что более или менее, но понимаем о чем идет речь. Иногда же мы, понимая каждое слово, не можем уловить смысла того, что нам говорится. Точно так же должно было быть и с учениками Господа, когда Он начинал говорить им о Своем и о их кресте.

Отступление

Когда Он начинал говорить о кресте и Своей жертве, Его слушатели либо меняли тему разговора, либо отступали прочь. Они даже были против самой мысли о распятии (Мк.8:32; 9:32-43; 10:35-40). Точно такую же реакцию, слыша о кресте, проявляем и мы; при этом нет никакой разницы о каком кресте идет речь, буквальном, или духовном. И все же в каждом из нас сидит неотвязная и неизбежная мысль о нем. Мы не должны отворачиваться от него! Обведите кружочком все “убо” , встречающиеся в Ин.19 и сравните с Деян.2:23. Задумайтесь над словами Луки, который описывает стремление Господа идти в Иерусалим, видное на Его лице. Есть нечто, что заставляет нас все время думать о своем несении креста. Даже, если нам удается улизнуть от этого, рано или поздно, но настанет момент, когда мы все умрем. И мое имя будет выбивать на надгробном камне совершенно равнодушный ко мне человек, с играющей, помогающем ему в его работе веселой музыкой.

Существует неразрывная связь между нашим нежеланием по-настоящему соединиться с крестом и с нашим выбором, когда мы сталкиваемся с ним, в пользу более легкого пути в служении Христовом. Мы снимаем с себя крест. И совсем не является извинительным то, что мысли о кресте иногда глубоко, до слез трогают нас. Женщины, оплакивавшие Назарянина, позже не повиновались Его слову, а потому и подпали под осуждение в разрушении Иерусалима. Господь говорил им, чтобы они не оправдывали отсутствие у себя веры горькой печалью о Его страданиях.

Мне несколько раз приходилось затрагивать эту тему. И каждый раз мне очень хотелось остановиться на середине, поменять тему разговора, уйти куда-нибудь в сторону. Такая реакция (полагаю присущая всем нам) возникает не только от того, что этот вопрос столь печален и затрагивает самые чувствительные струны нашей души. Нет, тут еще существует потаенное чувство страха, ужаса перед муками крестными. Вероятно по этой самой причине, самому главному, ради чего собственно и устраиваются наши вечери, уделяется всего лишь минута, или чуть более того. А ведь нам нужно быть уверенными в своей готовности, в том, что мы преломляем хлеб не в осуждение себе, что наставление достигло цели, что вечеря не превратилась в занятие по изучению Библии, что каждый из пришедших причастился к Господним страданиям. Господь сказал двенадцати, взять кресты свои и следовать за Ним. Когда же Он сказал, что собирается пойти в Иерусалим, чтобы умереть там, Петр начал Ему прекословить. На что и услышал в ответ: “Иди за Мною, сатана ” – следовать за Господом на страдания и смерть Петру совсем не хотелось (Мф.16:23). То же самое желание сидит и во всех нас, ибо мы все не хотим проходить через все то, через что прошел наш Господь. Да и смогли ли бы пройти?

Если мы по-настоящему размышляем о муках Господа, то наши мысли обязательно придут к следующему: ‘Я не сделал того-то и того-то. Я не смог сдержаться тогда-то и тогда-то'. Наше снисхождение к братьям своим будет более терпеливым. Всех нас будет объединять и соединять один и тот же крест. Все будут понимать свое низменное положение, но также будут вкушать и милость, дарованную всем нам. “И весь народ, сшедшийся на сие зрелище…” (Лк.23:48), – здесь используется слово, обозначающее очень близкую связь. Таково действие креста. Все, взиравшие на него, с удивлением получили о нем и от него более глубокое понимание, объединявшее их всех вместе. При кресте.

Настоятельная необходимость

Нет ничего удивительного в том, что когда Павел столкнулся с трудностями в Коринфе, в экклесии, которую он, безмерно трудясь, родил в муках, он решил противопоставить плотскому восстанию и нечестивым слухам против него “ничего, кроме Христа, и притом распятого” (1Кор.2:2). Размышления о кресте являются лучшим противоядием против любых проблем в экклесии! Не попирая наши права, Павел говорит, что из-за нас претыкается наш слабый брат, “за которого умер Христос”. ‘Помышляйте о кресте и жертве Его, – говорит Павел, – от вас ничего не требуется, кроме самодисциплины'. И когда он обращается к галатам, свернувшим к плотским учениям мира сего, он напоминает им, что невозможно уйти от истины, привнесенной Иисусом Христом, Который был распят среди (у них) них (Гал.3:1). Похоже, Павел вместе с ними прошел процесс распятия так реалистично, что получилось так, как будто Он и в самом деле был распят пред ними. И если вы видели это, говорит Павел, и это видение не забыто вами, то как вы можете отвернуться от него? Той же самой причиной нужно руководствоваться и нам. Человек видящий, по-настоящему увидевший нечто в муках Господних, никогда не свернет в сторону, ни в учении, ни в жизни. Если же не думать о страданиях Христовых, то как можно будет прочувствовать их? В этом смысле описание распятия имеет почти мистическое значение для тех, кто правильно понимает его.

Господь не спрашивал нас, хотим ли мы, чтобы Он умер за нас на кресте и приобрел тем самым наше спасение. Если бы Он спросил, мы бы ответили отказом… и были бы ничем Ему не обязаны. Однако Он Сам взял инициативу в Свои руки. Он уже умер за нас. Он страдал за меня и искупил меня. И Он же призвал меня, дабы я мог знать об этом и чувствовать свой долг перед Ним. Я не могу сказать, лишь искоса поглядывая на крест: ‘Не нужно этого делать для меня. Я не хочу этого, остановись'. Все уже сделано! Он призвал меня. И тебя тоже. Не мы Его избирали, Он избрал нас, чтобы мы приносили плод (Ин.15:16). Задумайтесь над этим, может быть, самым ужасным повелением из всех остальных повелений посвятить себя, свою жизнь, целиком и без остатка Его кресту – оправдывать слабых, проявлять духовную милость среди ненависти, впитывать слово и ревновать о спасении других, пренебрегая своими мучениями и бесконечными, повторяющимися страданиями (обратите внимание, сколько раз встречается “и” в Мк.15) – вот закон свободы, закон, ничего, кроме отдачи себя в ответ на Его любовь. Весь ужас, боль и трагедия креста состоит в том, что он возлюбил нас гораздо сильнее, чем мы любим Его, сильнее, чем мы сможем когда-нибудь полюбить Его . Однако от нас требуется принять эту любовь и ответить на нее любовью к Нему, а также в этой любви явить Его другим людям. Что же нам еще остается, как только с чувством незатухающего стыда за свою рахитичную набожность, стараться делать все, что в наших силах, стремясь хоть чуть-чуть приблизиться к этой любви.

Ничего, кроме…

Иосиф и Никодим были вдохновлены чувством, которое немного знакомо каждому из нас, что ничего не имеет значения, кроме смерти Господней. Павел чувствовал то же самое, когда говорил, что он все почитает тщетою, ради “познания (т.е. познания креста Его; Ис.53:11) Христа Иисуса” (Флп.3:8). Прообразом их обоих был Рувим, который открыто противостал своим бездуховным братьям, замышлявшим убить Иосифа (Быт. 37:22; 42:22). Никодим приходил к Господу ночью, что вряд ли можно назвать “открытым, явным приходом”. Однако крест имел (и имеет) силу избавлять нас от настоящего лукавого века (Гал.1:4). Оставаться в мире, среди толпы издали смотрящей на крест, не идти к нему там, куда не осмеливаются ступать другие – это отрицание Христа, Его смерти ради нас. Три года назад, в ночной беседе с Никодимом, Господь говорил, что негоже верующему прикрываться темнотой, а надо выходить на свет: “Люди более возлюбили тьму… ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, дабы явны были дела его” (Ин.3:19-21). Читая эти слова, надо помнить, что они были сказаны пришедшему тайно, ночью Никодиму. Три года и крест потребовались ему, чтобы он наконец-то осознал всю истинность этих слов.

Иосиф и Никодим не только поставили себя вне религиозной элиты общества Израильского, они смирились пред крестом. Иосиф просил (умолял) тело у Пилата и вышел на открытое место между народом и крестом, куда никто не осмеливался заходить. Никодим приобрел около ста литров состава – гораздо больше, чем употреблялось в то время для похорон, даже царственных особ. Цена его должна была быть огромна – в пересчете не один десяток тысяч долларов. И сделал он это моментально, за три часа, между 15 и 18 часами. Он не подсчитывал деньги, соображая, сколько потратить с тем, чтобы ему осталось еще и на житье вне общества. Нет. Подобно бедной вдове, он отдал все, что имел, даже то, что “более умные” оставили бы на черный день. Для того, чтобы ему достать так много денег для покупки дорогих специй, ему вероятно потребовалось продать всё свое имущество. И это – накануне большого праздника, когда мало кому хотелось заниматься делами. Его жена, родственники, друзья и коллеги должно быть думали, что он спятил. Но всё это время в его мозгу должно было звучать навязчивое, ‘сейчас ничего, абсолютно ничего не имеет значения'. “Если алое и смирна были в сухом виде, в виде порошка, то это должно было вмещаться во многие и многие мешки, которые должен был нести кто-то за Никодимом. Транспортировка же специй, если они находились в жидком виде, оказалась бы еще сложнее” . Помните, что все это происходило непосредственно накануне Пасхи. Проделать такую работу было очень трудно и от ее исполнителя потребовалось огромное количество духовных и душевных затрат.

Также и мы, крещенные в смерть Его и погребенные вместе с Господом, имеем то же самое изобилие милости и любви, излитой на нас (Римл.6:3,3; Кол.2:10-12). Конечно же неизбежен вопрос, а почему Никодим купил так много специй? Так может быть настоящая набожность притупила обыкновенное человеческое чувство меры? А может быть такое количество требовалось, чтобы предохранить тело от тления? Может быть у него было очень смутное представление о том, что было сказано в Пс.15:10, что тело Господне не увидит тления (ср. Ин.11:39), и он своими собственными усилиями хотел помочь чтобы это пророчество исполнилось? И несмотря на его недостаточное понимание Писаний, и несмотря на его слабую веру в воскресение, все равно, его набожность, его самоотдача были приняты Богом.

В Новом Завете особо подчеркивается сила креста и тот ужасный факт, что мы должны разделять с Христом Его страдания (например, Деян.9:16; 1Пет.4:1,13; 2Кор.1:5; Флп.1:29; 3:10; 2Тим.2:3; Откр.2:10). Похоже, что в Деяниях описывается многое из того, что приходилось переживать верующим первого столетия, испытывая на себе те же трудности, что и Господь (например, Деян.4:7 = Мф.21:23,24). Первые обращенные “умилились” (букв. “поразились, пронзились”), так же, как был пронзен Иисус (Деян.2:37; Ин.19:34). Через крест Яхве более ясно явил миру десницу Свою, примерно так же, как если бы человек засучил рукава, чтобы показать свои мускулы (Ис.52:10). Беспредельная Божия милость и желание нашего спасения, были обнажены на кресте. Вне всякого сомнения, что духовная жизнь состоит не только из безудержной радости и хвалы, но также из несения креста, или, по крайней мере, попыток нести его. Жизнь с крестом за плечами требует от человека серьезной набожности, а не легкого отношения к религии на уровне хобби. Господь умер так, дабы мы жили для правды (1Пет.2:24). О распятии написано так, чтобы мы смогли по-настоящему поверить (Ин.19:35). В совершенстве смерти Господней есть нечто мистически могущественное. Она открывает помышления многих людей (Лк.2:35). Исаия, увидев Господа на престоле “высоком и превознесенном” с разодранной завесой в храме (Ис.6:4 ср. Мф.27:51), пришел к познанию своей греховности и покаянию (Ис.6:1,5). Высота, превознесенного Господа, была высотой распятого Господа (Ис.52:13). Он видел Его на славном престоле, как на кресте, Божием. Иоанн видел в пророчестве Исаии (гл.6:52,53) пророчество о распятии (Ин.12:37-41), где слава и сущность Божии открылись в высшей степени. Так же и мы должны присоединиться к Исаии, прочувствовав всю славу, величие и ужас креста, которые помогут нам вдохновить нас в нашем служении.

Дело в том, что присутствие при распятии разделило людей пред Богом в Его очах на две совершенно противоположные категории:

•  на раскаявшегося злодея и ожесточившегося;

•  на насмехавшихся воинов и на уверовавшего сотника;

•  на уверовавших и не уверовавших членов синедриона;

•  на женщин, оплакивающих Его, но не покорившимся слову Его и на тех, о плаче которых ничего не сказано, но которые наблюдали издали в задумчивости за распятием;

•  на тех, кто бил себя в грудь и на других, которые насмехались, говоря, придет ли Илия спасти Его.

Именно по этой причине, муки Господни тесно и неразрывно связаны с серьезнейшим испытанием самого себя, глубочайшим смирением и ревностным “рассуждением” (1Кор.11:28,29). Именно к этому должно приводить нас наше изучение. Иаков вместе с Иоанном приступали к Господу, прося у Него для себя славы в Царстве Его. Он не отказал, а просто ответил им вопросом на вопрос: ‘Можете ли вы в самом деле нести крест Мой? Не слишком-то старайтесь получить от Меня спасение. Вместо этого постарайтесь нести крест Мой, крестившись Моим крещением, чтобы затем, в надлежащее время, сподобиться и Моего воскресения'.

John Pollock, The Master , p. 160.

Frank C. Tribble, Portrait Of Jesus (1983).

“Язвы” – в церковнославянском.

Греческий.

Глагол в греч. стоит в прошедшем продолженном времени: “умерщвляли”.

J. D. Croussan (Jesus: A Revolutionary Biography, 1994).

В русском языке это время определяется по смыслу. Например: “Но они еще сильнее кричали: да будет распят” (Мф.27:23). Слово “еще” показывает, что они продолжали кричать.

Греческий. См. церковнославянский.

Это же слово переводится не только, как “приводить” ( 7:32 ; 8:22 ; 9:19 ) но и как “приносить” ( 12:15 ).

W.D. Edwards, On The Physical Death Of Jesus Christ , JAMA March 21 1986 , Vol.255 No.11

Edwards, op cit.

По одному из чтений: “пригвоздили руками беззаконными”.

“Ругаться” – буквально означает, “выставлять на позор”.

“Не ведевшего бо греха по нас грех сотвори” - церковнославянский (греческий).

Слово “окончил” здесь то же самое еврейское слово, переведенное в ст.17,18, как “поставлена, поставил”.

Слово, переведенное как “чудо”, в других местах (например, Ин.6:30) переведено как “знамение”.

Еврейский, Септуагинта (см. церковнославянский).

Werner Keller The Bible As History p.356

M.R. Vincent ( Word Studies In The N.T. )

“Убо” – церковнославянское. Соответствует греческому – “итак, впрочем, следовательно”. В Ин.19 оно употребляется 13 раз!

Греческий, церковнославянский.

H. Kersten and E.R. Gruber ( The Jews Conspiracy , 1992).