1. Компромисс с язычеством

С самого начала в язычестве существовала одна особенная странность, когда в одном из многих богов существовал другой, так сказать, «меньший» бог. У каждого племени, в любом городе или деревне, были свои собственные боги, но поскольку они входили в состав других племен и присоединялись к боле крупным городам и селениям, то считалось, что и их боги присоединялись вместе с ними к другим богам, становясь, естественно, на более нижнюю ступень. Так появлялись пантеоны богов, в которых одни боги занимали более высокое положение в поклонении, чем другие. Люди верили, что их боги продолжали существовать и после их присоединения к другим, более крупным и сильным народам и их богам. Всегда, у всех народов существовало твердое убеждение в том, что как тело не существует без души, так и бог не отделим от земли, или селения верящего в него народа (1). Именно поэтому Неман хотел взять из Израиля немного земли в Сирию, что стало бы признаком того, что Бог Израиля является также и его Богом (4Цар 5:17). Когда племена уводились в плен, или когда завоевывалась земля коренных ее жителей, считалось, что ее боги с их верованиями оставались на ней. Так появилось представление о «божественности». Довольно странно, но отношения божественной Троицы, очень схожи с отношениями между богами в языческих «троицах». Апологеты Троицы в один голос твердят о различиях происхождения Отца, Сына и Святого Духа, что, по сути, является самым слабым местом в этом понятии. И те же самые трудности в понимании и объяснении встречаются и у желающих объяснить божественность остальных языческих троиц. Также из литературы, картин и скульптур, изображающих языческие божества, видно, что все они выглядят наполовину как люди, и на половину как животное. И опять-таки, то же самое можно разглядеть и в Иисусе из «Троицы».

Такая смесь язычества с Христианством позволяла делать менее болезненным переход из одной религии в другую, и ниже я привожу некоторые типичные примеры, взятые из Европейских стран. Многие теологи полагают, что сама мысль о сошествии божества на землю для искупления верных была широко распространенным мифом Ближнего Востока первого столетия (2). Также легко понять, что первые Христиане испытывали сильное искушение поверить, что Христос до Своего рождения уже был Богом, ибо тогда их новая вера не так сильно отлилась бы от окружающих их поверий, а потому многие и начали ради этого истолковывать многие места в Библии по-своему.

Представление о божественной «Троице» было широко распространено в язычестве. Так у Египтян было три главных бога: Осирис, Исида (Изида) и Гор.

Последний из них, Гор, включал в себя так называемые три «ипостаси»:

Гор – Царь;

Гор – бог Ра;

Гор – скарабей.

Так и в индусских Ведах, написанных около 1000 лет до Н.Э., говорится о существовании  Бога в трех лицах:

Агни – бог огня, живет на земле;

Индра – царь богов, повелитель небесного царства;

Сурья – бог солнца.

Со временем индусское «Тримурти» (индусская Троица) преобразилась в:

Брахму – силу создания;

Вишну – силу сохранения;

Шиву – силу преобразования.

В Христианской литературе понятие тройственности ввел в 170 году епископ Антиохии Феофил, а само слово «Троица» в 200 году – Тертуллиан. Так они перенесли в Христианство, прижившиеся за тысячи лет, знакомые всем языческие понятия.

Так Баррингтон Виндзор (3) замечает о существующей «тяге к числу три в Кельтской религии». И дальше: «Число три часто встречается в иконографии как образ силы и власти, например, на камне с тремя лицами из Корлека и Кавана в Ирландии или на горшке из Баве в северной Франции с изображением на нем божества с тремя лицами, хотя этот трискелион проходит лейтмотивом и в Кельтском искусстве. Это понятие становится более важным в Римско-Британской и Гало-Римской религиях в форме «Матроны», богини, состоящей из трех богинь: богини силы, богини власти и богини плодородия. Еще одна, но менее известная тройная богиня Салувия, покровительница родников… описывается в Луговсе, в Швейцарии и Испании, также часто встречается, как составляющая «троицы», в Луге (Ирландское божество). В островной Ирландской литературе снова и снова встречается понятие «троицы». Морриган («Великая Госпожа Ворон») — богиня, разделяется тоже на три: на Морриган, на Бадб и Немаин. Имена Бригиты и Махи тоже встречаются в «троицах». Так и хочется спросить: не являются ли Езус, Таутатис и Таранис таким же тройным разделением, предложенным Луканом?»

А потому нет ничего удивительного в том, что представление о Боге, как «Троице», было так легко принято в Европе, а один истинный Бог, вместо того, чтобы нашу человеческую веру определяла Библейская истина, смешался с языческими представлениями и культурой. Если копнуть еще, то обнаружатся еще и то, что Канлифф называет «триптихами» - языческие божества существующие в трех видах, или лицах. Такие, например, как «трехногие лягушки Мэн» с острова Мэн, изображения которых отчеканены на монетах, найденных в Италии и Малой Азии, датируемых еще до Христианских времен. Описания и изображение тройных фигур, называемых «трискелион, трискель, трискел», символ,  встречающийся у греков, крито-македонцев, этрусков, кельтов. В Бате существует также небольшой керамический диск, а англичанам хорошо известны божества, изображавшиеся в образе матери, но в тройном виде. Эти триады богини матери были распространены на западе Британии в начале Римского царства, что, возможно, и отразилось в ранних Ирландских преданиях. Подлинные экспонаты находятся в Батском музее Великобритании.

Влияние Греции

Греческая мифология была хорошо известна всем обращенным ранним Христианам, следы которой можно встретить во множестве легенд о том, как молодые, в расцвете сил люди жертвовали собой, чтобы в неравной схватке победить сверхъестественных врагов, умереть, воскреснуть и оказаться на небесах, став богами, поклоняемыми на земле. Классический тому пример – Геракл. Мартин Хенгель приводит много таких примеров (4). Люди, кое-что слышавшие о Христианском благовестии, но не понявшие его, или не обратившие на него должного внимания, часто путают написанное об Иисусе с мифами и легендами. А заканчивается это тем, что они начинают думать, что и Иисус является таким же богом, как и все прочие… опасный шаг к вере в «Троицу», что для таких людей является естественным и легким шагом. Но, если бы они по-настоящему обратили серьезное внимание к слову Христианского Евангелия, они бы заметили явную разницу между сказками об Иисусе Христе и Им Самим. Но, поскольку они не внимательны к тому, что о Нем говорит слово Божие в Евангелии, они полагают, что и Евангелия являются не словом Божием, а такими же сказками, как и мифы окружающего их мира.

Римское влияние

Около 8 года Н.Э. были опубликованы поэмы Овида, называвшиеся «Метаморфозы», в которых полным-полно рассказов о сходивших с неба богах, воплощавшихся в людей, а потом снова возносившихся на небеса. Рассказывается, как на землю в виде людей сошли Зевс и Гермес (Юпитер и Меркурий) и вошли в дом Филе́мона и Бавки́ды. И таких рассказов существовало много в первом столетии. Когда Павел с Варнавой творили чудеса (Деян 14:11), то люди были уверены, что они были Ермием с Зевсом (так в Греции называли Меркурий и Юпитер). Обратите внимание на то, с какой горячностью Павел начал отрицать это! Цицерон, писав правителю Азии, призывал его поступать так, как если бы он был сошедшим на землю воплотившимся божеством (Ad Quintem Fratrem I.i.7). В 30 году до Н.Э. Гораций, обращаясь к кесарю Августу, называл его воплотившимся Меркурием, говоря, что сын Меркурия сошел с небес, «искупить человеческую вину» («Оды» I.2). В 40 году до Н.Э. Вергилий написал нечто вроде пророчества, «что позже было принято считать за Христианское пророчество о Мессии» (5). Я считаю, что все это очень важно. Представления людей о сошествии на землю в виде человека уже существующего бога, дабы спасти и искупить человечество, уже существовало у язычников. Именно эти представления и были впитаны Христианством, а потом и стали почитаться в ортодоксальной Христианской церкви, как учение о «Троице». Почитающим «Троицу» всегда трудно отвить на такой вопрос: как объяснить бросающееся в глаза сходство вашей веры с верой греческих и римских верующих времен Иисуса Христа? Одного этого вопроса достаточно, чтобы поставить в тупик. А уж о том, что в Новом Завете вообще нет ни слова о троице, перевоплощении, воплощении Бога в человеке, о существовании Иисуса до Своего рождения и проч., и говорить не приходится. Этот же вопрос стоит задать, когда при помощи нескольких мест из Нового Завета, пытаются доказать существование «Троицы», ибо Апостолы, если что и говорили, ссылаясь на языческую мифологию, то лишь для того, чтобы опровергнуть ее. В этих занятиях я часто приводил примеры такого рода. См., например, мои комментарии к Посланию к Филиппийцам 2.

Римляне не высмеивали богов завоеванных ими народов, они старались присоединить их к своим верованиям. «Обычно местные боги сливались с римским пантеоном, местный бог грома мог просто стать называться Зевсом, или Юпитером в несколько ином обличии, что связывало обряды, а страх перед победителем не допускал местной культуре подрывать Римское превосходство» (6). Когда Рим принял Христианство, его политика не изменилась, а потому он так охотно перенес «триптихи» местных язычников в созданное Константином Христианство. После Константина, дабы утвердить единство веры по всей Римской империи, начали возводить храмы. «Таким образом, языческий обычай поклоняться богам в величественных строениях, успешно перешел в Христианство, хотя такая вычурность была совершенна чужда Христианству…» (7). После Константина утвердить веру в «Троицу», как единственно правильную веру, попытался сделать Феодосий, что, естественно, вызвало гонения, как язычников, так и верующих в Христианскую «Троицу». А гонения вызвали сопротивление… потому то Римская империя нашла компромисс и примирила, казавшиеся непримиримое. Так, к примеру, вышел закон, запрещавший ставить свечи в языческих святилищах, но было разрешено зажигать лампады перед Христианскими жертвенниками и могилами. Иероним Блаженный оправдывал это, утверждая, что языческие понятия принимались, когда они совпадали с Христианскими понятиями.

Не стоит также забывать, что «Троица» была узаконена лишь Никейским собором в 325 году. Собор был созван Константином после его решения изменить привычную языческую веру Римской империи в Христианскую. До этого решения Христианство жестоко искоренялось. Некоторые из прибывших на собор носили на своих телах и лицах следы недавних пыток. Язычники (ложно) обвинили Христиан в том, что они поклоняются Иисусу, почитаемого ими за Бога. Плиний отмечал, как они «поют гимны Христу, как богу» (8). В языческом Римском мире только евреи не поклонялись другим богам лишь потому, что существовал один, единственный истинный Бог. То, что Христиане поступали так же, заставляло их думать, что и они верят лишь одному Богу, Которого они называют «Христом». Так же и Иудеи были убеждены, что любой человек, заявляющий, что Он Сын Божий, тем самым заявляет, что он сам Бог (Ин 10:33-36; 19:7), хотя Иисус и говорил об их заблуждении! Как часто бывает так что то, что думают о себе несколько человек, о них начинают думать и их враги. Константин был политиком и воином. Он не копался в Библии и не был богословом, как не был и искренним Христианином (9). Несмотря на то, что он принял Христианство, он отказался креститься, объясняя свой отказ тем, что собирается грешить и дальше. Похоже, он считал, что для его империи тогда лучше всего подошло Христианство.

Так началось Христианство. Константин, как и многие новообращенные «христиане», перетащили с собой свои языческие, выросшие вместе с ними, представления о Христе. Язычники же, что видно у Плиния и других, считали, что Иисус был Царем Бога. А потому Константин, присутствовавший на Никейском соборе, и слушающий спор о том, кем был на самом деле Иисус, естественно склонился к тому, что Иисус и является Самим Богом, что с несущественными поправками и было принято традиционным Христианством.

 Примечания

(1) H. Renckens, Israel's Concept of the Beginning: The Theology of Genesis 1-3 (New York: Herder & Herder, 1964) p. 69. Chapter 6 of Renckens' book exemplifies in more detail this development of 'godheads' within paganism.

(2) Barry Cunliffe, The Ancient Celts (London: Penguin, 1999) p. 17

(3) Rudolph Bultmann, Theology Of The New Testament (New York: Scribner's, 1965) Vol. 1 p. 166; F.B.Craddock, The Pre-Existence Of Christ In The New Testament (Nashville: Abingdon, 1968); M. Wiles, The Remaking Of Christian Doctrine (London: S.C.M., 1974) Chapter 3.

(4) Martin Hengel, The Cross Of The Son Of God (London: S.C.M., 1986) pp. 192-194.

(5) Frances Young, in John Hick, ed., The Myth Of God Incarnate (London: S.C.M., 1977) p. 97.

(6) Charles Freeman, AD381: Heretics, Pagans And The Christian State (London: Pimlico, 2008) p.18.

(7) Freeman, ibid p. 48.

(8) Pliny (the Younger), Epistles 10.96. English translation in A New Eusebius: Documents Illustrative Of The History of The Church To AD 337, ed. J. Stevenson (London: S.P.C.K., 1974) pp. 13-15.

(9) Есть веские исторические доказательства, что к открытию Никейского собора Константина едва ли можно был считать Христианином. Существует общепринятое мнение, что во время сражения в 312 году ему явился Христос, повелев ему вести в бой воинов, неся впереди крест, после чего, в благодарность за одержанную им победу, он стал Христианином. Впрочем, существуют и веские возражения против этой версии. После сражения он утверждал, что ему помогло «верховное божество», в честь которого он поместил «небесное Божие знамение» на щитах воинов. Однако исторические источники утверждают, что вскоре после начала сражения на щитах был нарисован не крест, а лабарум, явившегося Константину накануне битвы у Мульвийского моста, символа солнца. Лишь многими годами позже Евсевий, писавший биографию Константина, также написал, что это было знамение креста. После битвы в 312 году в честь ее Константин воздвиг триумфальные ворота напротив Римского Колизея, украшенные барельефами Марса, Юпитера, Геркулеса (бога войны), приписывая победу силе бога солнца. На изображенных там воинах со щитами нет крестов! Еще в 320 году на монетах с изображением Константина, на его голове венец с Sol Invictus («Непобедимое Солнце») римского бога солнца. И было ли это совпадением, что он объявил 25 декабря (главный праздник, Sol Invictus) днем рождения Иисуса? Более того, его новая столица, Константинополь, была отдана на попечение местным божествам, Реи и Тайки, которым Константин соорудил храмы в своей новой столице.