3. Привлекательность неестественности Иисуса

Думаю, что любое ложное понимание Библии, любое ложное учение основывается на какой-то уже существующей подоплеке, которая и служит, по сути, извинением для неверия слову Божию. Поверить, что Иисус из Назарета был Человеком, был безгрешен, умер и воскрес – действительно очень трудно. Вспоминаю долгий спор о естестве Господа Иисуса, длившийся много часов подряд, ночью на квартире Южного Лондона. Около 2 часов ночи, похоже, мы пришли к главному, что было высказано моим другом примерно так: «Если спросить меня, верю ли я, что человек может жить и не грешить, умереть и воскреснуть… я не поверю в это. Я просто не могу поверить. Скорее я поверю, что такой человек был Богом». Когда я шел домой по пустым, спящим улочкам, я был доволен тем, что, по крайней мере, теперь я понял, почему так много людей верят в «Троицу», что Иисус = Богу. Просто для этого не нужно много веры! Оказывается человеку гораздо труднее, чем думается, поверить тому, что просто написано в Библии. Поверить тому, что 2000 лет назад, в один из апрельских дней, в пятницу, на холме недалеко от Иерусалима умер совершенный Человек, пролежал в гробу три дня, воскрес, и скрылся в утреннем тумане на фоне огней, просыпающегося Иерусалима. А через 40 дней поднялся прямо в небо, был взят на небеса, на самое, что ни на есть небо… во все это нужно действительно поверить, поверить, что все это произошло, и произошло именно так, как написано. Гораздо проще не замечать, не обращать внимания на все эти трудности веры, думая, что Он действительно был Богом. Израиль в первом веке также споткнулся на человеческом естестве Христа: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры? И соблазнялись о Нем» (Мк 6:3). По сути то же самое происходит и с верующими в «Троицу». Они просто не могут врубиться, что Иисус, Сын Божий, был совершенным Человеком, что Он действительно был Человеком, что у Него были обыкновенные братья и сестры, мать и родственники. А потому они и начинают выдумывать разные теории и теологии об Иисусе, чтобы хоть как-то объяснить и оправдать свое неверие в Его человеческое естество. Первые Христиане должно быть также столкнулись с тем же самым вопросом, как Человек мог совершить все это? Мог ли вообще человек творить такое? По силам ли это кому-нибудь из нас? А потому они и выбрали более легкий путь, решив, что Иисус не мог быть никем иным, кроме Бога. То же самое произошло и с тем, что в Библии об Иисусе говорится, как о нашем представителе, во что так же очень трудно поверить, а потому подавляющее большинство Христиан предпочли поглубже закопать эту мысли, подменив ее языческим понятием замещения. И все-таки Господь Иисус ставится всем нам в пример кротости, страдания и долготерпения, через которые всем нам нужно пройти, чтобы только потом быть прославленным. Общепринятое же представление об Иисусе переставляет эту Библейскую формулу с ног на голову, меняя в ней последовательность, ибо у них Он уже прославлен на небесах до Своего воплощения, потом смиряется, чтобы снова в славе вернуться на небеса. Библия ясно говорит, что Господь Иисус прославился не просто так, а потому и мы вторим в наших сердцах: «Достоин Агнец закланный принять… честь и славу и благословение», - зная, что и нам предстоит пройти к славе похожим путем, пережив с кротостью точно такое же смирение, какое было пережито и Им.

Несмотря на то, что Иисус, очевидно, предпочитал называть Себя «Сыном Человеческим» ни разу не написано, чтобы Его ученики так обращались к Нему. Подобные неудобства по отношению к человеческому естеству Иисуса, нашло свое отражение во 2-м веке у еретика Христианина Валентина, который начал проповедовать, что Иисус ел и пил не как все, а «по-особенному, что в Нем все перерабатывалось» (1). Библия же, наоборот, говорит о том, что Он ел и пил, чтобы подчеркнуть Свое человеческое естество, что Он был такой же, как и мы! Точно такое же неудобство возникает и сегодня, когда речь заходит кем является на самом деле Иисус Христос, так как всегда возникает громкое негодование против любого перевода Библии, в котором об Иисусе говорится как о простом человеке простым человеческим языком (например, Andy Gauss, «The Unvarnished New Testament»), или когда Его показывают неприглядно в фильмах, что Он переживал и чувствовал то же и так же, как и мы. Человеческое желание больше верить Богу, а не человеку было видно и в Израиле, в отношении его к Моисею. Они жаловались на этого человека, на Моисея, «который вывел нас из земли Египетской», а потому и сотворили золотого тельца, говоря, «вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской!»  (Исх 32:1,4; евр. современный перевод). Заодно заметьте, как они, сотворив одного тельца, стали поклоняться нескольким богам. Ини прельстились «Троицей» веками позже, не умея вместить в себя, что их Спасителем мог стать такой же Человек, как и они, сделав из Него бога, уже существовавшего среди других богов, например, в золотом тельце. Сутью всего Христианства должно быть поклонение, основанное на поклонении Того, Кто стоит за Господом Иисусом, как и на Самом Иисусе, вокруг Которого все время должны вращаться наши мысли. Каждый раз, когда перед нами возникает вопрос, что делать, как поступить в том или ином случае, нам нужно спрашивать, а как бы поступил Иисус на нашем месте? А это трудно. Почти невозможно думать о явленном нам в Евангелиях Иисусе каждый день с утра до вечера. Мы все склонны мысленно блуждать в более абстрактных, не таких близких нам и приземленных сферах. То же самое пережила и ныне существующая церковь, уйдя от простоты человечности Евангельского Христа Иисуса, пустившись в размышления о Его предыдущей жизни на небесах. И это заметно в толкованиях существующего Христианства, которое стало все более и более аллегорическим, все больше иносказательным. Верить в настоящего, живого Иисуса, верить в то, что Бог творит чудеса и в жизни человеческой, очень и очень трудно, а потому легче было переместить такую веру в абстрактную область. Так в Новом Завете переход через Чермное море и последующая жизнь Израиля в пустыне, описывается как то, что было на самом деле, но стало образами для нас дел во Христе (1Кор 10:1-4; Евр 3 и т.д.) Однако во втором столетии все это перестало читаться и пониматься буквально, а только иносказательно. То, что все это происходило на самом деле, перестало иметь существенное значение, главным стала аллегория (2). Ну, а вместе с абстрагированием всего Христианства стало нарастать и абстрагирование Христа. Уже в третьем столетии Ориген начал настаивать, что исторические и литературные части Библии надо читать  и понимать исключительно иносказательно, и на этом основании объяснял, почему о Господе Иисусе в Евангелии говорится больше не как о Божестве, а как о Человеке (3). Таким образом, как всегда, одна ложь в отношении к слову Божию, повлекла за собой целую вереницу других.

Примечания

(1) As quoted in Larry Hurtado, Lord Jesus Christ (Cambridge: Eerdmans, 2003) p. 528.

(2) Подобное изменение языка богословия подробно описывают Martin Mulder & Harry Sysling, eds., Mikra: Text, Translation, Reading And Interpretation Of The Hebrew Bible In Ancient Judaism And Early Christianity (Assen: Van Gorcum, 1988) pp. 727-787.

(3) As quoted in Henry Chadwick, The Church In Ancient Society (Oxford: O.U.P., 2001) p. 135.