БОЖЬЯ ИСТИНА

Алан Хейворд

Ученый рассказывает, почему можно верить Библии

15. УСИДЕТЬ МЕЖ ДВУХ СТУЛЬЕВ

Чарльз – типичный англичанин средних лет, всеми уважаемый за дружеский нрав, общительность и добросердечие. Он баллотировался в местный совет, но не прошел по результатам выборов. Он никогда не посещает церковь, но обиделся бы, предположи вы, что он не христианин. Он полагает, что достаточно соблюдать десять заповедей (или, по крайней мере, те, что помнит) и быть добрым к людям.

Конечно, он не верит Библии, кроме двух-трех моментов, которые он принимает. Как и большинство, он считает, что наука наделала дыр в Библии. И вообще, можно прекрасно прожить и без Библии, покорно благодарим.

Но вдруг Чарльз стал казаться крайне обеспокоенным человеком. Его ясная жизнь помутнела. Это его двое сыновей-подростков стали виной нежданных забот. Они постоянно делаются жертвой какого-нибудь дурного увлечения, а от их отношения к девочкам Чарльз даже начал седеть.

Что хуже всего – Чарльз чувствует себя бессильным. Все его слова - как от стенки горох. «Но почему, пап? Мы никого не обижаем. Почему мы не можем делать то, что хочется?» Бедный Чарльз не знает, что ответить. Если он скажет: «Потому что я этого хочу», - они возразят: «А кто ты, по твоему, такой?»

Он помнит, как просто его отец решал эту проблему: «Чарльз, перестань, это плохо. Так сказано в Библии». Тогда Чарльз знал, что для его отца Библия была авторитетом, и потому слушал отца. Но Чарльз не мог обратиться к своим детям с таким же наказом. Им известно, что он не признает авторитета Библии. Чарльз верит в соблюдение десяти заповедей и, когда он видит, что его дети нарушают их, это расстраивает его. Но он сам не знает, почему он их соблюдает. Как же он может питать надежду убедить сыновей делать то же?

Чарльз в этом не одинок. Сотни тысяч, если не миллионы, отцов оказываются в такой же нелепой ситуации.

А ведь для соблюдения заповедей есть один хороший «предлог»: «И изрек Бог все слова сии, говоря…» (Исх.20:1).

А сразу за этими следуют такие слова:

«Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся… и сказал Господь Моисею: так скажи сынам Израилевым: вы видели, как Я с неба говорил вам» (Исх.20:18-22).

Вот почему сто поколений богобоязненных евреев хранило эти заповеди. Они верили, что вся книга Исхода верна. Они верили, что Бог действительно явился на горе Синай и в раскатах грома передал их предкам заповеди.

Иисус воспринял эту веру. Несколько книг Нового Завета прямо ссылаются на это как на исторический факт (Деян.7:38; 2Кор.3:1-7; Евр.12:18-21). Вот почему многие поколения верующих Библии христиан (таких, как отец Чарльза) носили в себе глубокое почтение к Заповедям.

На краю пропасти

Из сказанного можно извлечь большой урок.

Если вы верите, что Бог привел Израиль к горе Синай и сделал много чудесного на пути тюда, верите, что там он дал им Закон, то Заповеди станут высшим авторитетом для вас. Они возымеют действие на вас. Иначе и не может быть, если вы, в самом деле, верите, что они пришли с небес.

Но, предположим, вы более прислушиваетесь к оппонентам. Допустим, вы попались на крючок философского искуса: «Чудес не бывает. Исход – фикция. Заповеди придуманы кучкой фанатиков, а не сказаны Богом с горы Синай».

Что тогда? Вся сила и авторитет испарятся: «Храните заповеди, если хотите, если же не желаете – не надо. Если их дал не Бог, то и никто вас не накажет». Такова неизбежная реакция.

Там, где мораль крепко стоит на ногах, половинчатых действий не может быть. Можно верить только всей Библии в целом и тем моральным принципам, которые в ней заложены. Если она то, за что себя выдает: вдохновленное Божье Слово, авторитетное от первой до последней строчки, - то необходимо ей подчиняться. Если же нет – то нет никаких действительных оснований не поступать по своему усмотрению.

Больше и больше людей понимают это и… отбрасывают все «условности». Не надо удивляться растущей статистике преступности, насилия, наркомании и аморальности. Наиболее дальновидные говорили об этой угрозе еще более ста лет назад. Они различали, на краю какой пропасти находились.

До середины 19 века практически все христианские исследователи сходились во мнении, что Библия имеет право называться Словом Божьим. Нападкам Библия подвергалась, в основном, от ученых-нехристиан, и их атаки долгое время были малоэффективны. Но во второй половине 19 века наметился прорыв.

На это время приходится большой скачок в знаниях. Закладывались основания современной науки. Особенно большой успех пришелся на медицину и инженерное дело; буквально за несколько лет перевернулись все представления об их важности. Историки и археологи раскрывали секреты прошлого.

Результатом этого явилось возросшее самомнение ученых авторитетов всех университетов мира. Лишь некоторые оставались достаточно скромными, чтобы говорить: «Теперь мы стали немного менее невежественны, чем раньше». Общая же реакция была: «Смотрите, как мы умны! Еще несколько лет и мы будем знать все, что заслуживает быть узнанным».

Свинберн так выразил дух того времени:

«Слава Человеку в вышних! Ибо Он - господин всего».

В горячке перемен ученые спешили с выводами, не делая попыток взвесить все за и против. А большая часть общества устремлялась за ними еще безрассуднее.

«Происхождение видов» Дарвина было распродано в день выхода в свет. Еще не дочитав до конца, некоторые люди приходили к заключению, что Дарвин ниспроверг само существование Творца.

Археологи пришли к выводу, что письменности до смерти Моисея не было, и, следовательно, Моисей не мог написать ни одной из своих книг. Историки равно утверждали, что каждая книга Библии полна исторических несоответствий, а потому не могла быть написана очевидцами.

Мы теперь знаем, что все эти джентльмены крепки были, что называется, задним умом. Современные ученые считают науку девятнадцатого века сгустком противоречий. Но понимание этого пришло слишком поздно, чтобы предотвратить трагедию. Многие христианские служители той поры были захвачены водоворотом научной самоуверенности. Они согласились с тем, что Библия была сборником подделок, написанных позже набожными людьми и подсунутых античной публике в качестве произведений великих авторов.

К концу века такие взгляды были приняты большинством христианских ученых. Этому учили даже в богословских учебных заведениях. Это стало истиной, не подвергавшейся сомнению! Разумеется, молодые студенты принимали этот взгляд, не задавая вопросов (они должны были так поступать, ведь экзамены-то надо было сдавать этим же «учителям»). И никто не замечал, что оставались еще учебные заведения, где преподавали совершенно противоположное общепринятому.

Из огня да в полымя

Понадобилось некоторое время для того, чтобы до среднего человека дошло, что эти взгляды означали. Если книга Исаии не содержит слов Исаии, то, тем более, вряд ли она могла содержать слова Бога. Если Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна не были написаны при их жизни, то как можно было доверять их рассказам об Иисусе? Что-то могло быть правдой, а что-то и выдумкой. Каждый мог выбирать, чему верить.

Было ясно, куда это могло привести. Постепенно люди станут верить Библии все меньше и меньше, пока и вовсе не станут атеистами.

Что явилось более неожиданным, так это то, что религиозные деятели постепенно становились все более категоричными в своих высказываниях. Сначала они выражали это в более или менее умеренной форме. Например, в 1930-е годы  архиепископ Темпл писал:

«Нет ни одного поступка или высказывания Христа, которые мы могли бы с полной уверенностью считать действительно имевшими место»[1].

Хотя сказанное и печально, но, по крайней мере, выражено достаточно сдержанно. Но какой разительный контраст с более поздним выступлением еще религиозного лидера. В 1962г. Лесли Ветерхед, бывший когда-то президентом конференции Методистской церкви, заявил, что он с удовольствием прошелся бы красным карандашом по всей Библии и вычеркнул бы некоторые места. Он назвал Ветхий Завет полностью устаревшим. Многие из псалмов он назвал попросту ерундой[2].

Последняя точка была поставлена в 1966г., когда в одной из ведущих английских газет[3] появилось следующее письмо:

«Сэр, я не верю в существование Бога; я верю, что любовь (или «агапэ»), каковой она была явлена Христом, является ключом к человеческим взаимоотношениям.

Джон Смит (методистский священник),

Валсенд».

Какое грустное признание. «Преподобный» Джон Смит (имя изменено) кается в безбожии.

По крайней мере, можно восхищаться его мужеством. Неделей ранее в той же газете выступил известный атеист Джон Гилмор. Он бросил вызов лидерам церкви, обвинив их в совершенном неверии в Бога. Максимум, с чем их можно поздравить, – они еще проповедуют христианскую любовь к ближнему. Гилмор призывал их заявить об этом во всеуслышание. Методист Смит принял вызов.

А почему бы и нет? Он сделал всего лишь на один шаг больше, чем другие. Существование Бога оставалось почти единственным в библейском учении, на что еще не замахнулись служители культа.

„Незолотая“ середина

Разумеется, далеко не все богословы заходят так далеко в отрицании Библии. Многие придерживаются более умеренных позиций со многими оттенками. Некоторые полагают, что Библия, в основном, верна и лишь отчасти ошибочна; другие предпочитают противоположное мнение. В одной главе невозможно даже перечислить все взгляды.

Но наиболее общее их отношение к Библии может быть выражено достаточно просто: «Верна в вопросах веры, но не достоверна в вопросах истории».

Что это означает? А вот что. Когда Иоанн писал, что Иисус сказал: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин.13:34), - и подобное этому - мы с готовностью принимаем это. А когда читаем историю спасения маленького Моисея, укрытого матерью в зарослях камыша (Исход, гл.2), мы с легкостью заявляем: „Это выдумка!“ Если принять на вооружение такой подход, то легко перечеркнуть все, о чем повествует Библия. Мы будем упорствовать: какая разница правду говорит Библия или нет? Можно почерпнуть полезные жизненные уроки из этих историй, как, скажем, из притч Иисуса, – ведь никто не считает их правдивыми рассказами.

Подход не столь уж безупречен. Прежде всего, Иисус преподносил свои притчи как притчи (басни, если хотите). Многие из них предваряются словами: «рассказал им притчу». Все они так и оформлены литературно – как басни.

Если бы притча о добром самарянине начиналась словами: «На прошлой неделе кузен Симона Петра шел по дороге из Иерусалима…», - мы бы воспринимали это как реальную историю. Но мы читаем: «Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон…» (Лк.10:30). Всякому ясно, что так начинается притча.

Но когда Иисус и апостолы обращались к ветхозаветной истории, они никогда не пользовались стилем басни, а всегда подчеркивали историчность повествуемого. Да, они старались извлечь из этого урок, но не упускали из виду, что извлекают урок из реальной жизни. Когда Павел обосновывал некоторые из своих уроков эпизодами из истории Израиля, он писал:

«Все это происходило с ними, как образы, а описано в наставление нам, достигшим последних веков» (1Кор.10:11).

Все это происходило. Действительно происходило. Можно ли выразиться яснее?

Иисус говорил о многих ветхозаветных событиях, например:

·       Об Адаме и Еве (Мф.19:4,5);

·       Убийстве Авеля Каином (Лк.11:51);

·       Ное и потопе (Мф.24:37);

·       Разрушении Содома и гибели жены Лота (Лк.17:29-32);

·       Моисее и неопалимой купине (Мк.12:26);

·       Манне небесной (Ин.6:31-51);

·       Соломоне и царице Савской (Мф.12:42);

·       Пророке Илии и его чуде (Лк.4:26);

·       Пророке Елисее и его чуде (Лк.4:27);

·       Ионе и ките (Мф.12:39-41).

Найдите эти места в Библии и убедитесь, что Иисус воспринимал все эти истории как истинные.

Вторая большая проблема кроется в заявлении, что Библия „с религиозной точки зрения верна, а с исторической – вымысел“. Историчность и религиозность переплетены в Библии, как нити персидского ковра. Как можно их разделить? На самом деле, никто из богословов не может прийти к согласию относительно «границ» того и другого.

Возьмем историю воскресения Христа. Она встречается во всех четырех Евангелиях, в Деяниях Апостолов и в Откровении, во многих посланиях. Она преподносится в них как исторический факт. И по этой причине многие ученые предпочитают отзываться о воскресении как о мифе.

Но это даже более, чем исторический факт. Воскресение является краеугольным камнем христианской религии. Послушаем апостола Павла:

«Как некоторые из вас говорят, что нет воскресения из мертвых? А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша….А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1Кор.15:12-17).

И еще одна проблема: если мы не уверены в отношении Христа к Ветхому Завету, то как мы можем не сомневаться во всем остальном, чему учил Иисус? Провозглашая себя Сыном Божьим, Он опирался на Псалмы: «И не может нарушиться Писание» (Ин.10:35,36). Если Он ошибался в понимании Писания, как можно верить, что Он – Сын Бога?

Он утверждал, что воскрешение и жизнь вечная достойны веры в них, потому что об этом сказано в книге Исхода (Лк.20:27-38). Если Его отношение к Исходу было неверным, то как можно быть уверенным в возможность вечной жизни?

Многие теологи задавались подобными вопросами[4], но, насколько мне известно, никто из них не придумал вразумительного объяснения.

Неудивительно, что обозначился постепенный отход от такой половинчатой позиции, правда, более в сторону полного атеизма, но достаточное число ученых ушло в противоположном направлении - к абсолютной вере. Могут возникнуть некоторые трудности, связанные с полным, чистосердечным верованием, но гораздо труднее тем, кто старается верить Библии лишь частично. Это все сильнее сознает все большее число думающих христиан.

Ум и здравый смысл

Все наслышаны об отрешенности ученых. На самом деле таковых не много. Я лично с таковыми не знаком. Это все люди очень острого ума. Но кое что в этой ходячей легенде есть верного. Гении часто бывают обделены практической жилкой. Мэни, необразованная жена такого профессора со множеством титулов, сказала своему мужу: «Такой глупости даже я не сделала бы, дорогой!»

Поэтому, действительно, надо помнить, что в повседневной жизни умнейшие из людей нередко поступают весьма нерасчетливо. Библия же говорит нам, что и в делах веры они тоже часто делают глупости. Апостол Павел был человеком выдающегося ума, это видно из его посланий. Он имел скромность говорить, что ум скорее может стать помехой, чем ценным качеством, для того, чтобы стать христианином.

Высший социальный класс Израиля состоял из наиболее образованных религиозных лидеров. К ним принадлежал и Павел. Но он не был снобом. Когда ему стало известно, что эта просвещенная элита казнила Сына Божьего, он устыдился своего класса и покинул его, чтобы стать христианином. Так он предупреждал своих современников – и нас тоже – не преклоняться перед знаниями ради самих знаний:

«Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века этого? Не обратил ли Бог мудрость мира этого в безумие? Ибо, когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих… Потому что немудрое Божие премудрее людей, и немощное Божие сильнее людей. Посмотрите, братья, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощных мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего незначащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1Кор.1:20-29).

Иисус сказал то же самое, но намного короче:

«В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: „Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил это от мудрых и разумных и открыл младенцам; да, Отче! Ибо таково было Твое благоволение“» (Лк.10:21).

В свете всего сказанного, точка зрения большинства христианских ученых о смешении правды и вымысла в Библии не выдерживает критики. Придерживающиеся ее не составили подавляющего большинства, хотя они иногда и заявляют об этом. Тем не менее их много. Но что из этого? Большая часть ведущих знатоков Библии в Израиле выступила за то, чтобы отвергнуть Христа.

Если бы мы жили в первом веке и стали бы последователями этого великого множества ученых людей, то оказались бы в рядах тех, кто объединился с толпой и кричал: «Распять Его!» Христиане, сегодня избирающие путь большинства, могут совершить эту же трагическую ошибку. „Библию - в клочья!“ - это современный вариант клича „Распять Его!“

Почему они так поступают?

Интересно было бы узнать, почему многие богословы избирают именно этот путь. Причин, должно быть, много. Желание поддакивать, страх быть осмеянными, слишком уважительное и некритичное отношение к сказанному «экспертами», преувеличенные трудности в принятии Библии всем сердцем, неспособность оценить факты, лежащие за пределами их профессиональных знаний (история, наука), – все это имеет место.

Но есть и нечто более значительное: личное отношение ученого к рассматриваемому вопросу.

Доктор Джейн Гудал, когда ей было немногим более двадцати лет, стала ведущим специалистом в мире по обезьянам шимпанзе. Ее замечательное исследование стало одним из грандиозных научных успехов шестидесятых годов. Она преуспела там, где другие потерпели поражение, благодаря совершенно новому подходу.

Все предыдущие исследователи помещали обезьян в свои лаборатории и изучали их со всех мыслимых и немыслимых сторон. Они учили их проделывать трюки и смотрели, как те решают задачи. Они изучали на них воздействие лекарств и подвергали их хирургическим операциям. Они убивали их, разрезали на маленькие кусочки и разглядывали под микроскопом. Но все-таки они не могли постичь и малой толики в поведении обезьян и приходили к неверным выводам.

Доктор Гудал пошла совершенно иным путем. Она отправилась в самое сердце Африки и прожила несколько лет в колонии шимпанзе. В конце концов, те стали воспринимать ее почти как свою. Впервые натуралист имел возможность наблюдать поведение обезьян в их стихии. Она могла поставить себя на их место и наблюдать жизнь с их точки зрения.

Вернувшись домой, она опубликовала свои наблюдения. Название книги стало откровением для всех: «Мои друзья шимпанзе»[5]. Вместо того, чтобы наблюдать сверху, оставаясь в положении высшего существа, она опустилась до их уровня, приняла их условия. Отсюда и ее замечательный успех.

Подобно этому, могут существовать два совершенно разных подхода к фигуре Иисуса из Назарета. Один из них следует назвать „комиссией, исследующей дела Христа“. Ее составили выдающиеся ученые, собранные по всей стране (Лк.5:17). Сначала они критически исследовали Его с высоты сознаваемого ими превосходства и, несомненно, наличия полного права судить Его. Затем они огласили свое решение: «Кто это, Который богохульствует?» (Лк.5:21).

Другой поход - подход Марии из Вифании. Она сидела у ног Иисуса и слушала Его речи (Лк.10:39). Тогда как комиссия смотрела на Него сверху вниз, она взирала на Него снизу вверх. Они рассматривали одного и того же человека с разных точек зрения. Ученые умы узрели «богохульника», смиренная женщина увидела Сына Божьего.

Два различных способа есть и при изучении Библии. Некоторые ученые – все еще очень многие из них – смотрят на Библию сверху вниз с холодным, независимым видом, называя это «научным» подходом, таким же научным, при помощи которого изучали шимпанзе в клетках лабораторий. Они терзают Библию на кусочки и разглядывают под микроскопом своих специальных знаний.

Но есть другие люди, как ученые, так и обычные читатели Библии, которые глядят на нее снизу вверх и изучают ее при помощи ее же самой, следуя примеру Джейн Гудал. Став другом обезьянам, она очень скоро узнала их лучше всех в мире. Также и умнейшие из библейских ученых - знающие ее лучше других - могут сказать: „Мой друг, Библия“. Они следуют примеру Марии, сидевшей у ног Иисуса и слушавшей Его. Они кладут перед собой Библию, чтобы узнавать из нее, а не о ней.

Подумайте, насколько иначе бы все выглядело, имей эти ученые дух Дж. Гудал и Марии из Вифании. Они не стали бы от этого менее учеными, но стали бы много скромнее и уравновешеннее. Они сохранили бы здравый смысл, а эта странная идея о двусмысленности Библии никогда не явилась бы на свет подрывать основы христианства.