1 Предисловие: Иисус и ученики || 2 Наставление двенадцати учеников || 3 Слабость учеников || 4 Незрелость учеников || 5 Ученики и иудаизм || 6 Двенадцать учеников как дети || 7 Ученики и вменение праведности || 8 Проповедование Двенадцати || 9 Духовный рост учеников || 10 Иисус и Иуда ||
10 Иисус и Иуда
В отношениях Господа с Иудой Искариотом ясно видно не только Его человеколюбие, но и умение пользоваться Писаниями, как и ограниченность Его ведения. Очевидно, что Иуда Искариот был одним из самых способных Его учеников, а значит, и одним из тех, кто был ближе всего к Нему. Он был человеком мирным, человеком на которого полагался Господь (Пс 40,10), а на еврейском языке “полагаться” также еще означает и “надеяться”, “уповать” - надеяться на защиту, укрытие. Как будто Иисус полагался на Иуду в тяжелые для Него времена. Далеко не о многих Иисус мог сказать: “ты… был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой” (Пс 54,14). Слова “близкий мой” подразумевают духовную близость между людьми. В переводе 70-ти (см. церковнославянский) слова, “то же, что я”, переведены как “равнодушный”, т.е. человек с такой же, с равной душой. А если принять во внимание, что Иисус был образом Божиим (Флп 2,5-7), то это говорит об очень многом. На еврейском языке слово, переведенное здесь как “друг”, так же переводится как “старейшина”, “князь”, “руководитель” (например, Быт 36,15; Пр 2,17; Иер 3,4 – “путеводитель”). А это говорит о том, что наш Господь всегда был готов слушать старейшин и учиться у них(1). Так что здесь видно не только человеколюбие нашего Господа, но и Его желание найти в ком-нибудь поддержку, подкрепление. Слова, “с которым мы разделяли искренние беседы” (Пс 54,15) подразумевают, что Господь часто советовался с Иудой (то же самое слово встречается в Пр 15,22; Пс 82,4; Иер 15,17). То есть, получается, что Иуда был для Иисуса все равно, что Ахитофел для Давида. Они “ходили вместе в дом Божий” (Пс 54,15). В глазах возникает картина двоих, немного отделившихся от остальных двенадцати, идущих на какой-нибудь праздник и увлеченно беседующих друг с другом по дороге людей. Иуда был одним из тех, кто очень высоко вознесся, а потому и падение его было весьма сильным.
Этот стих почти слово в слово повторяется в Пс 41,5: “Вспоминая об этом, изливаю душу мою, потому что я ходил в многолюдстве, вступал с ними в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма”. То, что касалось Иуды, также касалось и всего Израиля. Так в Пс 54,14-16, сказанное об Иуде с единственного числа переходят на множественное (“друг мой и близкий мой… Да найдет на них смерть”). Но точно такой же прием используется и в Пс 108,3,8. В Пс 68,26 звучит проклятие на Иудеев, распявших Христа (“жилище их да будет пусто”), однако те же самые слова цитируются в Деян 1,20, где говорится об одном человеке, об Иуде Искариоте. О том, что Иуда был образом всего иудаизма написано более подробно в “Поиске сатаны”. Так описание радости Господа, идущего в сонме Иудеев в дом Божий, о котором написано в Пс 41,5, очень сильно напоминает описание того, как Господь идет в дом Божий с Иудой (Пс 54,15). А это говорит о том, что Господь хорошо думал о всех Иудеях, так же как Он хорошо думал и об Иуде, что, очевидно, и привело Его к величайшему разочарованию, когда Он понял в Гефсимании, что все Его надежды на них не оправдались (ср. Пс 41,7 с Пс 41,5). Об этом разочаровании подробно написано в Ис 49,4-6, написано так, как будто Христос потерпел неудачу в призвании Израиля к покаянию. Так что Иисус рисуется в образе Человека уповающего на высокую духовность как всего Израиля, так и Иуды, хотя в то же самое время и понимающего и видящего их такими, какими они были в действительности (это противоречие рассматривается нами на примере Самсона). Именно таким же образом к Коринфянам относился и Павел. Точно так же и нам нужно относиться к своим братьям – всегда и во всем надеяться и полагаться на лучшее, хотя и смотреть на них, и видеть их в истинном свете.
Очевидно, что вся духовность Иуды была всего лишь маской, была поверхностной и наносной, даже несмотря на то, что в Псалтири и написано, что Господь воспринимал ее за чистую монету, получая удовольствие и поддержку от общения с ним. А потому можно представить себе глубочайшее разочарование Господа, когда Он под конец увидел сущность его, увидел, что “уста его мягче масла, а в сердце его вражда; слова его нежнее елея, но они суть обнаженные мечи” (Пс 54,22; ср. с современным переводом). Как “масло”, так и “елей” являются образами слова. Так что здесь Иисус признает, что несмотря на то, что речи Иуды были и замешаны на слове Божием, а потому были приятны и мудры, однако они все-таки были не искренни. В этом месте звучит трезвое предупреждение быть осторожным в употреблении знакомых слов Писаний, ибо они могут обернуться всего лишь фасадом духовности, за которым скрывается далекая от праведности сущность(2). А потому намного более важной получается кроткая, грубая, несовершенная вера и преданность остальных одиннадцати. Доверительные и близкие отношения Иисуса с Иудой можно объяснить и Его неведением, однако мне больше нравится смотреть на это как на пример отношений к грешнику, как на надежду сверх надежды на его покаяние. Некоторые полагают, что слова, “что делаешь, делай скорее”, были сказаны Господом в надежде на покаяние Иуды. Очень трудно объяснить духовную близость Господа с Иудой, о которой написано в Псалтири, и то потрясение, которое было испытано от его предательства Господом, если Иисус знал о его предательстве с самого начала.
С самого начала Иисус знал, что кто-то должен предать Его: “Но есть из вас некоторые неверующие. Ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его… для того-то и говорил Я вам, что никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего” (Ин 6,64,65). Господь знал, что не все призванные Богом, могут прийти к Нему, знал неверующих. И все же Он отодвигал далеко на задний план Свое знание об Иуде, заменяя его любовью и надеждой точно так же, как то делает Его Отец, ограничивая Свое всемогущество и всеведение в отношениях с нами (отчего и происходят все Его огорчения и искреннее разочарование от человеческого поведения). Если в этом месте подразумевается, что Христос знал намерения Иуды, что, как можно предположить подтверждается и в Ин 6,70 (а это было сказано в последний год Его земного служения), тогда на удивление тонкий дух Христов должен был Ему подсказывать, кем на самом деле был Иуда. (Примечание Иоанна на Ин 6,70: “Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его”, - совсем не обязательно говорит о том, что Иисус знал, что этим “диаволом” был Иуда).
Из Ин 13,18-21 видно, что Христос окончательно убедился в том, что именно Иуда Искариот является Его предателем лишь во время последней вечери: “Я знаю, которых избрал (сейчас). Но (обратите внимание на то, что это говорится как бы после некоторой заминки) да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб (признак общения, явленного тем, что Иуда вместе с Иисусом опустил свою руку в блюдо – Мф 26,23; Лк 22,21) поднял на Меня пяту свою(3). Теперь сказываю вам (говорит о том, что раньше Он не мог об этом сказать с полной уверенностью), прежде нежели [то] сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я (намек на Ис 41,23 и тому подобные места, доказывающие, что Яхве действительно является Господом Богом потому, что может предсказывать будущее; способности Иисуса Христа предрекать будущее говорят о том, что Он не хотел видеть в Иуде предателя)… Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно (как будто говоря, что теперь это действительно стало истиной) говорю вам, что один из вас предаст Меня”. Таким образом внезапное осознание происходящего объясняет боязнь Христа Иуды, о которой говорится в Мессианском пророчестве, записанном в Ис 51,12,13: “Я, Я Сам - Утешитель ваш (намек на Ангела, утешавшего Христа?). Кто ты, что боишься человека, который умирает (Иуды)… и забываешь Господа, Творца своего”, Который и испытывал Иисуса Христа страхом перед Иудой. Потрясение Давида, когда он узнал, что Ахитофел неожиданно переметнулся от него (о чем и были написаны упомянутые нами псалмы, как прообраз того, что произойдет с Иудой), было образом тех чувств, которые были испытаны Иисусом, после того, как Он узнал о предательстве Иуды.
В Мих 7 очень подробно прорекается о страданиях и смерти Господа. Так в стихах 5 и 6 явно намекается на Иуду: “Не верь (Иисус) другу (“друг мой и близкий мой”), не полагайся на приятеля (“человек… на которого я полагался”; от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих (ср. Самсона с Далидой). Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери, невестка - против свекрови своей; враги человеку - домашние его”. А это подразумевает какую-то женщину, связанную с Иудой, которой Иисус должен быт остерегаться. И это становится понятным при условии, если Мария Магдалина была сестрой Иуды. Это описание разделения семьи должно говорить о ссорах в доме Иуды, Марии, Симона и Лазаря, что весьма вероятно так же говорит и о том, что эта семья была в (дальнем) родстве с Иисусом Христом (что не было исключением среди Его учеников). И это так же объясняет Его близость с домом в Вифании с самого начала.
Ветхозаветные пророчества также дают возможность заглянуть в то, как происходило предательство. Еврейское слово, переведенное в Пс 54,14 как “то же”, в других местах, как правило, переводится словом “оценка”, или же цена, что, возможно, говорит о том, что Иудеи оценили голову Иуды точно так же, как и голову Иисуса. Сатана иудаизма стремился завладеть Петром и другими учениками (“Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас…” – сказано во множественном числе – Лк 22,31), дабы обратить каждого из Двенадцати, возможно, предлагая деньги за тайные услуги Иудеям. Иуда в глазах Иудеев был оценен точно так же, как и Иисус, что говорит о том, какое высокое положение он занимал среди Двенадцати в глазах посторонних – такое же, как и Сам Иисус. Более того, есть намеки так же и на то, что его высоко ценили так же и Сам Христос, и остальные ученики. Похоже, что главной причиной падения Иуды стала его любовь к деньгам – точно так же, как и истиной причиной предательства братьями Иосифа было не желание его смерти, а жажда наживы. Плюс ко всему на предательство Иуды, помимо любви к деньгам, еще повлиял и сам иудаизм, его сатана – мысль о немедленном установлении Царства. На Иуду намекается в 1Ин 2,19 (ср. с Ин 13,30) как на прообраз всех тех, кто оставляет истинную веру под влиянием иудаизма.
Пс 108,8 цитируется в Деян 1,20, где говорится об Иуде, из чего можно предположить, что в ст 6 явлены мысли о нем Иисуса Христа: “Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его”. А это говорит о том, что Иисус молился о том, чтобы Иудейский сатана помог, или поспособствовал Иуде (ибо именно это подразумевает идиома “стать одесную” кого-то, что и видно из Пс 108,31). А это равносильно не молиться за то, чтобы Иуда преодолел все искушения Иудеев, в которые, как о том, конечно же, знал Господь, впал он. Иисус Христос поддержал Петра, сказав о том, что Он молился, чтобы противостоять этим искушениям (Лк 22,32). Весь же 108-й псалом является молитвой о наказании Иуды, просьбой Бога, чтобы Он утвердил его в ужасном отступлении: “молитва его да будет в грех” (Пс 108,7). Последняя часть псалма (Пс 108,22-29) описывает страдания Иисуса Христа на кресте языком, имеющим много общего с псалмами 21 и 68 и, точно так же как и в них, в 108 псалме существует внезапная смена повествования, заканчивающаяся предвкушением восхваления Господа Бога “среди множества” (Пс 108,30; 21,23). А это может говорить о том, что несмотря на то, что Господь Иисус и раньше сознавал грех Иуды (Ин 19,11; Мф 26,24), но страшная гнусность его, самая суть его, была в полной мере осознана Христом лишь на кресте.
Примечания
(1) Сравните это с почтительным отношением Христа к Иоанну Крестителю, а так же с тем, как Он сидел в храме слушая и спрашивая фарисеев.
(2) Означает ли это, что Иисус Христос не обладал даром распознавать духов, когда дело касалось Иуды (ср. со случаем, который произошел с Петром и Ананией)? Или же Он просто старался не замечать этого, надеясь на лучшее и обращая больше внимания на положительные стороны Иуды?
(3) Их этого следует, что Иуда мог поразить
Христа. Все это выглядит так, как будто Иуда был семенем жены, а Христос –
семенем змия (ибо Он имел близкие отношения с грешниками, а значит и с самим
грехом). Впрочем, так же известно, что “показать кому-нибудь на Ближнем Востоке
свою пятку, означает выказать знак презрения” (E.F. Bishop, Evangelical
Times Vol. 70 p. 331).