Я ощущаю некую энергию, определенную силу, которая отсутствует в нашей духовной жизни. Мы читаем о возможности “всякой радости и мира в вере”, о жизни, наполненной истинной духовной верой, о непревзойденной преданности Павла Христу… и в то же время видим огромный пробел между этими высокими идеалами и нашим собственным духовным опытом. Мы можем ощущать скуку, удобную немоту, которая позволяет нам продолжать жизнь на достигнутом духовном уровне без какого-либо дальнейшего роста. Почему мы не испытываем его, хотя должны? Что нам недостает?
Одной из основных причин этому, как мне кажется, является недооценка серьезности греха, мы не чувствуем наше полное безрассудство. И из-за этого мы не можем по-настоящему оценить глубину, широту и высоту любви Божьей во Христе; мы не можем охватить нашим сознанием чуда и в то же время ужаса креста; мы не можем осознать той огромной милости, оказанной нам Отцом и Сыном; мы читаем описание момента распятия, читаем изложение Павлом самой концепции искупления, но каким-то образом это нас уже мало трогает. Но самое невероятное – отсутствие понимания, как бы я это назвал, проблемы истинного смирения. Мы понимаем необходимость бескомпромиссного смирения и в то же время, кажется, ничего не делаем для достижения этого. Мы скорее довольны тем положением, в котором находимся, чем испытываем некий горящий внутри нас огонь полного посвящения себя Богу, чувство глубокой признательности и благодарности Ему, как результат осознания того горестного положения, в котором пребываем, и великого спасения, оказанного нам. Часто, заканчивая день, мы чувствуем себя, в лучшем случае, лишь маленькими грешниками. Мы грешим, да, но признаем это лишь на каком-то абстрактном уровне. Мы слишком торопимся и не замечаем, что произнесли или подумали плохое слово, проявили к кому-то скорее безразличие, чем любовь… так проходит день, ничего не выбьет нас из колеи; мы читаем и делаем в уме кое-какие заметки, присутствуем на занятиях по изучению Библии, преломляем хлеб, переживая при этом несколько неприятных минут при упоминании о кресте и страданиях Господа, о нашем искуплении и конечно о наших недостатках, но вот вышли на улицу… и жизнь опять пошла своим чередом, повторяясь день ото дня. Серьезный внутренний разбор напрочь отсутствует в нашей повестке дня. По мере течения дней, месяцев, лет мы становимся праведниками в наших собственных глазах, критикуем других, совершенно упуская из виду тот факт, что живем только благодаря милости, не имея при этом того смирения, которое жизненно необходимо для нашего спасения… приятное чувство самоуспокоенности охватывает нас по мере того, как ужас греха удаляется из нашего сознания. Вещи, которые ранее беспокоили нашу совесть, постепенно превращаются в нечто само собой разумеющееся, в некую часть нашей жизни, как в коллективном, так и в индивидуальном плане. Нечувствительность ко греху есть часть нашего движения вниз по спирали в духовном плане, к чему так склонна человеческая природа. Мы смотрим на смирение как на абстрактное понятие, которое неким образом необходимо, но его реальная суть совершенно ускользает из нашего вида.
Библейское учение о грехе содержит три аспекта, знание которых и размышление над которыми должно привести нас к чувству осознания нашего отчаянного положения и вызвать в нас соответствующую реакцию на это. Да, верно, жизнь идет очень быстро, для того чтобы остановиться и подумать (и раскаяться) в каждом совершенном грехе. И все же должно обязательно быть общее чувство осознанности серьезности греха и нашего бедственного положения, заставляющее нас почувствовать эту греховность и ее тяжелое бремя, что в свою очередь сделает нас способными увидеть и познать на себе чувство избавления от этого бремени, которое исходит от Христа. В соответствие с учением Самого Господа существуют в некотором роде только два типа верующих: либо мы подобны самоправедному фарисею, либо мытарю, бьющему себя в грудь в осознании порочности самого себя и своей природы, признавая себя грешником (Лк.18:13). Апостол Павел достиг такой же высоты раскаяния, заявляя со всей искренностью, что он есть “первый из грешников” (1Тим.1:15).
1. Грех – вещь серьезная. Тема греха – самая повторяющаяся из всех тем в Библии. И, тем не менее, с характерной для человеческой природы слепотой, мы не останавливаем на ней должного внимания. “Всего” один грех в Едеме привел к смерти, и даже более чем к смерти. По мере ежедневного чтения Библии, почти каждая глава доводит до нашего сознания один и тот же момент, а именно: Бог смотрит на грех намного шире, чем это делаем мы. Подумайте над следующими, взятыми почти наугад, примерами:
• Грехи каждого поколения людей постоянно регистрируются Богом. Вот как отражена Богом тяжесть постоянного накопления грехов аморреями: “мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась” (Быт.15:16); или пример Израиля, когда он брал себе жен иноплеменных (что им было запрещено делать) и тем самым увеличивал свою вину (Езд.10:10). “Связано в узел беззаконие Ефрема, сбережен его грех” (Ос.13:12). Бог рассматривает отдельных людей как более грешных, чем другие, и Он очень чувствителен к каждому их беззаконию (например, 4Цар.17:2). “За три преступления… и за четыре”, – будь то преступления Израиля или преступления язычников – наказание последует одинаково для обоих (Ам.1,2). Бог уже чувствует четвертый грех, но это не означает, что Он был нечувствителен и ко второму, и к третьему, и подобное отношение не только к избранному народу, но ко всем грехам, совершенным кем-либо и когда-либо. Так Ирод “прибавил ко всему прочему и то, что заключил Иоанна в темницу” (Лк.3:20) и это после того, как совершил грех с женой брата своего. У нас сверхъестественная способность – становиться нечувствительными к греху, чем больше мы его наблюдаем или совершаем. Но не так со Всемогущим, праведным Богом. Вот черта Его характера, достойная самого пристального внимания: “Клялся Господь славою Иакова (т.е. Самим Собой, что очень важно): по истине вовеки не забуду ни одного из дел их!” (Ам.8:7). “Не помышляют они в сердце своем, что Я помню все злодеяния их” (Ос.7:2).
• Бог будет судить грех. В этом весь ужас суда последних дней. У меня есть основания перефразировать Ам.3:6,7 следующим образом: ‘Если в городе зло, Бог предпримет меры, т.е. накажет его. Но сейчас Он не делает ничего, кроме как открывает правду о Своих будущих судах Его слугам пророкам’. В этом месте Амос предвещает суды, которые придут на определенные города (Ам.3:9,12,14,15).
• Поэтому Бог не пожалел и не пощадил Израиль, потому что они рассматривали грех ничего не значащим в глазах Бога (Иез.8:17,18), нанося тем самым глубокое оскорбление самой сущности Его природы.
• Иезекииль напоминает Израилю: каждый акт идолопоклонства подобен в глазах Божьих неверной жене праведного мужа, которая имеет любовную связь на стороне с другим, таким же как она, безрассудным мужем. И здесь, опираясь на этот пример, возникает вызывающая шок ассоциация с нашей неверностью Господу, искупившему нас для Себя. Самобичевание раскаявшегося Израиля, прежде чем они приняли новый завет, описывается намеренно выбранной, вызывающей ужас идиомой: женщиной, терзающей свои собственные груди (Иез.23:34). На эти слова нужно смотреть в контексте той картины, где Израиль отлает эти части своего тела в руки язычников (Иез.23:3,8). И вот теперь, своими собственными руками Израиль неистово терзает свои груди в осознании глубины своего падения. Это самоотвращение должно быть частью истинного раскаяния, ибо мы, опережая Израиль, должны подобным же образом покаяться и войти в тот же самый новый завет. Просто поразмышляйте над нежеланием раскаяться в Иез.6:9; 20:43; Иов 40:4; 42:6.
• Мы либо будем раздавлены в момент возвращения Господа, либо сейчас упадем на Него и разобьемся (Мф.21:44). Упасть на Христа фигурально означает “грешить против” (Римл.9:33; 1Пет.2:7,8). Поэтому, чтобы не быть раздавленными Им во время суда, мы должны неизбежно споткнуться, но снова подняться к спасению. Симеон предвидел это, когда говорит, что Господь Иисус станет предметом падения и восстания тех, кого Он придет спасти (Лк.2:34).
• Мир предстоит в глазах Божьих лежащим во грехе. Для человека, не принимающего спасения Христова, это ровно ничего не значит. Но он и не знает, что “гнев Божий пребывает на нем” (Ин.3:36). Отсюда, если не принять крещение, мы можем испытать на себе гнев Божий (Еф.2:3). До времени люди не испытывают и не ощущают его. Но Бог всегда испытывал чувство гнева против греха, хотя и не ощущаемого человеком.
• Раб, находящийся всецело в долгу у своего Господина, – вот портрет верующего, находящегося в долгу у Бога (Мф.18:25). Господь не скажет: “Хорошо, все в порядке, не беспокойся у меня всего достаточно, забудь об этом”. Наоборот, Господь взыщет всякий долг, сосчитает все недостающие и, обозначив цифру общей недостачи, велит “продать (раба), и жену его, и детей, и все, что он имел”. И только тогда – здесь кульминационный момент всей истории – “раб пал и, кланяясь ему, говорил: “Государь! Потерпи на мне, и все тебе заплачу”. Конечно, это было абсурдом: ему не откуда было взять денег. Но в своем отчаянии, находясь на пределе своих переживаний, он готов поклясться, что заплатит весь долг. И теперь уже “государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его, и долг простил ему”. Я совсем не хочу сказать, что Господь жесток и бессердечен, но Его прощение легко не достается. Помните, что Бог повсюду изображен как судья, которого нужно бояться: “…постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, а судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу” (Лк.12:58). Нет, Господь не жесток. В контексте нашего духовного банкротства Он постоянно предает забвению некоторые наши беззакония (Иов 11:6); и в то же время Он требует нашего глубокого и искреннего признания Его правоты и справедливости.
• Римл.5:17,21 проводит параллель между грехом Адама и нашими грехами. Представьте его трагедию, его отчаяние, когда он смотрел на свое тело, на свою жену уже в новом качестве – в качестве грешника, его широко раскрытые глаза, блуждающие по саду после случившейся трагедии. Все, совершающие грехи, находятся в подобном положении, желая скорее прикрыться шкурой убитого животного.
• Давид после греха с Вирсавией оказался в отчаянном положении. По закону он должен был умереть; он понес на себе позор перед всем Израилем. Что он сделал, уже нельзя было исправить, не мог он искупить свой грех и через жертву. И с какой бы стороны мы не интерпретировали его поступок, факт остается фактом – совершен грех, заслуживающий смерти. В своем отчаянном положении Давид нашел чудесное избавление, о котором позднее скажет: “Блажен (Давид), кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты” (Пс.31:1). Римл.4:6,7 переводит эти слова во множественную форму, давая при этом пояснение, что они описывают благословение для любого человека, нашедшего истинное прощение: “Блаженны, чьи беззакония (множественное число) прощены и чьи грехи покрыты”. Смысл довольно ясен: прощение, полученное Давидом, получают все искупленные Христом. Через свой опыт Давид пришел к пониманию того, что он назовет “истиной в сердце” (Пс.50:8), что он “в беззаконии зачат”, и что единственно приемлемая жертва есть “сердце сокрушенное и смиренное” (Пс.50:19). В соответствие с использованием Павлом инцидента с Вирсавией, поучительный опыт Давида должен стать нашим опытом. Есть еще ряд мест, показывающих, что грех Давида, его отчаяние, раскаяние и прощение довольно типичны в жизни верующих (Пс.51:9 = Ис.1:18).
• Иов, в конце, покаялся в прахе и пепле. И все же в чем состояло его покаяние? Он был, по признанию самого Бога, человеком справедливым и непорочным. Он не совершил никакого смертного греха. И, тем не менее, его ‘маленькие грешки’ – общая греховность праведного верующего – вот за что ему пришлось вынести такие страдания, чтобы быть приведенным к сознанию этого. И это сильный, очень сильный образец для пребывающего в самодовольстве, праведного христадельфианина. Моисей также бюыл праведным человеком. Но ему тоже был преподан урок смирения, когда Господь поставил его в расселине скалы (Исх.33:22) подобно грешникам, которые будут прятаться там от славы величия Господа (Ис.2:22), прежде чем он смог оценить величие Яхве. И Илии также пришлось пройти черед подобный опыт (3Цар.19:9-12). Похож на это и рассказ Елифаза о том, как Ангел проходил мимо его, как проходил Он мимо Моисея и Илии, и через это ему пришлось осознать глубокую истину о греховности человеческой и отчаянную нужду в покаянии и милостивым принятии его Богом (Иов 4:16).
• Серьезность греха лучше всего показана через ужас креста. Мучительные страдания Господа в Его последней агонии на кресте не есть просто изображение картины смерти. Его жизнь и смерть в том плане, как они были совершены, Его воскресение – есть путь истинного искупления греха во всех его формах и во всех его проявлениях.
2. Из-за отвращения Бога ко греху грехи по неведению также считаются преступлением против Него и нуждаются в прощении. Факт этого должен привести нас к подлинному смирению, – если мы достаточно восприимчивы к этому. Отсюда с необходимостью вытекает: мы должны возвысить наши голоса в молитве, прося Бога объяснить Его пути, планы, намерения, ибо грех по неведению (по незнанию) остается все же грехом в Его глазах, даже если Его суд над нами может, возможно, взять во внимание наш уровень оценки совершенного.
3. Грехи бездействия также настолько серьезны, как и грехи совершенные. Снова и снова Библейская история показывает – грехи бездействия или нежелания чего-то (когда вы должны или можете сделать что-то хорошее или то, что необходимо) также фатальны, как и грехи, совершенные в открытой форме.
• Сара не сказала, что Авраам – ее муж, за что получила порицание (Быт.20:16).
• Онан отказался восстановить себя брату своему, за что был умерщвлен Богом (Быт.38:10).
• Если вы не ненавидите беззаконие, это все равно, что вы его совершаете (Пс.35:5).
• Из-за упущения Давида соблюсти законы о перенесении ковчега Господня погиб человек. Доброе намерение Давида не перевесило его упущения (1Пар.15:13).
• Мы обязаны нести слово истины в мир, но часто смотрим на эту обязанность под другим углом зрения (Римл.1:14).
• Самуил мог согрешить против Яхве, если бы он не помолился об Израиле, когда они были слабы (1Цар.12:23). Мы так часто не молимся за слабых верой.
• Грех Адама, вполне вероятно, был результатом невыполнения приказа выйти из центральной части сада и идти размножаться. Из-за его невнимания грех вошел в мир (Римл.5:19). Над этим стоит подумать (см. Занятие 6.10.3).
• Господь учил, что уклонение от заботы о родителях и переваливание данной обязанности на плечи экклесии грех, достойный смерти (Мк.7:10,11). Тому, кто знает добро, но не поступает так, вменяется грех (Иак.4:17 – написан в контексте пренебрежения братьев помогать друг другу).
• Отказ дать в займы бедному брату может быть вменено как грех (Вт.15:9).
• Если мы уклоняемся от “посещения” сирот (в Библейском смысле – забота о них, вовлеченность в их проблемы и заботы, а не просто краткий, неожиданный визит), то вера наша пуста и порочна и ничего не стоит (Иак.1:27).
• “Как разбойники подстерегают человека, так сборища священников убивают на пути” (Ос.6:9) – цитата, лежащая в основе притчи Господа о человеке, который подвергся нападению разбойников по пути из Иерусалима в Иерихон (о добром самарянине). Господь переделывает ее: Он проводит разницу между разбойниками и священниками и все же, согласно Осии, не существует разницы между разбойниками и священниками, которые проходят мимо раненого человека, не оказав ему никакой помощи. Священники в этом случае нисколько не лучше разбойников, совершивших нападение.
Наше отчаяние
Те, кто благодаря Богу искуплены во Христе, описываются как ослепленные, измученные узники, сидящие во тьме и ожидающие казни (Пс.106:14, Ис.42:7; 49:9; 61:1; Зах.9:11). Наши молитвы должны быть подобны молитвам узников, приговоренных к смерти и ожидающих ее, находясь в камере смертников, и в то же время молящихся о спасении (Пс.101:18,21). Вот до каких рамок должно доходить наше отчаяние. И все же, находясь в таком ужасном положении и имея все основания для искренней молитвы, мы подходим к ней слишком поверхностно (см. Занятие 2.13). Когда мы подходим к Новому Завету, притчи Господа приглашают нас взглянуть на себя как, например, на несчастную вдову, просящую судью защитить ее от соперника, угнетающего ее (Лк.18:3). У Господа особый способ, обращать внимание людей на то, что им необходимо. Отчаянное положение учеников в лодке во время шторма заставило их разбудить уставшего Учителя, за что они получили от Него упрек в маловерии. Тот же упрек получили и двое учеников, повстречавших воскресшего Иисуса по дороге в Эммаус. Господь ставит перед слепыми, сидевшими у дороги, прямой вопрос: “Что вы хотите от Меня?” (Мф.20:32). Он только частично исцелил другого слепого, обратив внимание его на необходимость наличия веры для второй и окончательной фазы исцеления (Мк.8:23-25). Он вытянул у отца, одержимого духом юноши, историю его болезни, и не потому, что не знал ее, но только для того, чтобы обратить внимание его на необходимость вмешательства Господа (Мк.9:21). Во всех этих случаях Господь хотел обратить внимание людей на самое для них необходимое – на веру в Него. Он позвилил Петру начать тонуть и только тогда, когда все естество Петра – его душа и сердце – сконцентрировались на Нем, Он протянул ему руку. Да и спал ли Он в действительности в лодке во время бушевавшего вокруг шторма? Не ждал ли Он момента, когда Его ученики оставят свои слабые попытки бороться со штормом и обратятся к Нему, как последний надежде на спасение (Мк.4:38,39)? Только когда люди, через переживаемый таким образом опыт, обращали свое внимание на отчаянную нужду в Господе, Он приходил к ним на помощь.
Евангелия полны мест, описывающих взаимоотношения между Господом и людьми, находящимися в отчаянном положении. Неистовая мольба несчастного слепого о возвращении зрения, мольба прокаженного, падшего на лицо и умоляющего об излечении, слабый голос другого прокаженного, находящегося в отчаянном положении, слепая надежда на излечение паралитика, поверившего в легенду о том, что Ангел возмущает воду в купальне, благодаря чему можно излечиться; родители, молящиеся о выздоровлении своих умирающих детей… инциденты подобного рода наполняют все Евангелия. Было, несомненно, и множество других, более “нормальных”, но не имеющих большой ценности для одной стороны, встреч Господа с людьми. На них и не делается особого ударения. Мы, несомненно, приглашены увидеть в этих встречах Господа с людьми, находящимися в отчаянном положении, некий прототип, прообраз Его взаимоотношений с нами, ибо эти несчастные люди – образы нас с вами. Поэтому мы должны проникнуться нашим отчаянным положением, как в свое время это сделали Иаков и Самсон, и как пораженные укусами змей израильтяне взирали на бронзовый крест, находя в нем спасение, так и мы должны взирать на Христа и Его крест. Для тех, кто крестился после изучения Евангелия под руководством своих родителей, что составляло неотъемлемую часть их воспитания, или в результате логического продолжения изучения Библии на уровне хобби, очень трудно проникнуться тем отчаянным положением, в котором мы находимся. И, тем не менее, ясно – призыв Евангелия обращен к отчаявшимся. Это объясняет, почему народы и нации, находящиеся в бедственном положении, более отзывчивы к Евангелию, чем более развитые и относительно благополучные страны; и почему даже среди населения высокоразвитых государств можно встретить довольно многих людей, осознающих свое бедственное (в духовном плане) положение и готовых принять Евангелие спасения. Здесь объяснение и тому, почему даже рожденные в экклесии должны быть приведены к осознанию своего отчаянного положения, как и другие.
Мы должны взвешенно все обдумать в отношении Того, Кто вынес такое поругание, такое противоречие, и через это честно признаться, что мы “еще не до Крови сражались, подвизаясь против греха” (Евр.12:4). Только через личное переживание и несение креста, через глубокие и искренние попытки жить в согласии с Его духом, мы подойдем к признанию нашей ничтожности, огромной жажде Его милости и оценке того, что в действительности было сделано для нас. Если мы проникнемся осознанием всего этого, мы принесем богатые плоды. Как жертва повинности включала в себя сначала жертву за грех, а затем и жертву во всесожжение (Лев.5:7), так и осознание нашего отчаянного положения должно привести нас к самоотверженности. Мне нет нужды составлять перечень актов и дел, на которые подвигает состояние самоотверженности, ибо глубоко внутри вы знаете о них сами: как вы должны жить, что вы должны читать, на что вы должны давать деньги, кому вы должны позвонить, от какого соблазна должны уйти… От чего вы должны очистить себя, о чем должны свидетельствовать, какие полезные привычки должны сформировать, от чего отказаться и что взять на вооружение, – на все это, вполне естественно, должно подвигнуть нас осознание нашего отчаянного положения. Кому многое прощено, тот и возлюбит более (Лк.7:41-50). Небольшая притча Господа совсем не учит, что наркоманы, грабители, убийцы возлюбят Его более чем вы или я. Она учит тому, что наша любовь к Господу будет возрастать по мере осознания наших грехов и того ужасного положения, в которое они заводят нас, не будь с нами всепрощающей любви Его. Довольно часто мы служили Ему, исходя просто из наличия подсознательного чувства, что мы должны это делать, – а Он хочет от нас службы, подобной безумному порыву грешницы, целующей и обливающей Его ноги слезами и дорогим миром, и не из чувства долга, а из чувства безграничной любви к Нему. И эта всепоглощающая, бьющая через край любовь приходит только из истинной осознанности того отчаянного положения, в котором мы находимся. Именно через это мы познаем Господа, Его благость и неподдающуюся никаким измерениям милость, которые всецело исходят от Него: “Возгнушаетесь самими собою за все злодеяния ваши, какие вы делали. И узнаете, что Я – Господь, когда буду поступать с вами… не по злым вашим путям и вашим делам развратным” (Иез.20:43,44).
“Если бы мы судили сами себя…”
Даже праведник должен осознать свою греховность, если он в истинном свете оценивает саму сущность совершенства Бога. Моисей был поставлен в расселине скалы (т.е. в укрытии), где будут прятаться и недостойные (Исх.33:22 = Ис.2:21), и мог видеть только спину, а не лицо Божие. А это отношение Бога к тем, кого Он отвергает (Иер.18:17). И только в таком положении Моисей мог увидеть видения славы Божьей.
Все эти размышления достигают своей кульминации в комментариях Павла, относительно преломления хлеба. Он подталкивает нас к глубокому самоанализу, ибо преломление хлеба есть предвкушение грядущего суда. Мы едим и пьем либо в благословение и принятие нас Христом, либо в осуждение и отвержение нас Им (1Кор.10:16; 11:29). Когда верующие собирались вместе, как церковь, перед символами Господними (1Кор.11:17-20,33), они собирались, как бы на суд перед Ним, так нам всем однажды предстоит предстать перед Ним. В самом деле, греческое слово, переведенное как “собрание” во 2Фес.2:1 относительно нашего собрания на суд Христов, используется только в Евр.10:25, где говорится о собрании в честь воспоминания смерти Господа. Существовала определенная степень риска, когда они собирались перед символами, некоторые делали это себе в осуждение (1Кор.11:34). На таких собраниях мы должны рассуждать о теле Господнем и заглядывать внутрь себя (1Кор.11:29,31 в оригинале на греческом то же слово). Наши рассуждения о Нем должны быть адекватны глубине проникновения в самих себя, отсюда и связь между преломлением хлеба и самоанализом. И если через этот самоанализ мы подойдем к осуждению самих себя, мы не будем осуждены. Мы должны честно сказать самим себе, что мы недостойные рабы (Лк.18:10), вполне осознавая, что негодный раб есть тот, который будет подвержен осуждению (Мф.25:30). Если мы подойдем к признанию нашей абсолютной духовной нищеты, к признанию того, что мы достойны осуждения, что мы предали любовь Господа; если мы осудим себя своим собственным судом, тогда нам не придется проходить через этот процесс еще раз при возвращении Господа. Если же не сделаем этого, то, как говорит Павел, будем пить чашу осуждения самих себя в последний день. Это сильный и страшный аргумент. Таким должен быть (а не надлежит ему быть) уровень нашего самоанализа и осознания нашего отчаянного положения. Если познаем это сейчас, – уже не будем осуждены. Наше отчаяние – ключ к решению многих проблем христадельфиан, как скука и однообразие духовной жизни, взаимоотношения друг с другом, отношения внутри экклесии, гордость, осуждение других, дух неблагодарности, отсутствие искренней молитвы, узкие рамки свидетельства об Истине. Даже разделения среди нас будут лишены смысла благодаря нашему отчаянию. Подумайте, как группа из десяти прокаженных прижимались друг к другу, иудеи и самаряне вместе, их различия исчезали благодаря сознанию их отчаянного положения (Лк.17:12). С глубоко скрытым смирением мы можем ожидать с неподдельной верой наступающий день нашего оправдания, работая с истинной любовью, не ревнуя успехам своих братьев, с благодарностью принимая с ними участие в хлебопреломлении, не забывая, что мы очищены от прежних грехов наших (2Пет.1:9). Если мы помним, как были очищены, в нас будет присутствовать в изобилии добродетель, познание, сдержанность, терпение, щедрость, достигающие высшего проявления в истинной любви (так логика Петра прослеживается в 2Пет.1:5-9). Ибо наше отчаяние, крест Господа Иисуса, искренность прощения Отца, – все это должно всегда присутствовать в наших благодарных и смиренных душах.