19. Вчера и сегодня Тот же

Суть всего этого сводится к тому, что Иисус Христос вчера и сегодня Тот же. Историческая личность Иисус - Тот же Христос, в Которого мы верим. Тот же самый Иисус, взошедший на небо, “придет таким же образом” (Деян 1,11). Об этом написано три раза. Возвращение Господа “таким же образом” не обязательно означает, что Он вернется постепенно спускаясь с неба, на глазах Своих учеников точно также, как Он возносился на небо. Он должен вернуться “таким же образом”, как они это видели. Однако ни те Его ученики, ни подавляющее большинство Его народа не увидит Его возвращения с заоблачных небес по той простой причине, что они мертвы. И все же мы “увидим” Его возвращение “таким же образом”, как тогда, когда Он был на земле. Иисус Христос Тот же вчера, сегодня и вовеки веков. Тот же самый Иисус, Который любил маленьких детей, оплакивавший праведность в своих глазах Иерусалимских начальников, Который так сильно желал их спасения, сегодня ходатайствует за нас в молитвах перед Богом, а завтра утешит нас в судный день. Очень может быть и так, что Господь называл Своих учеников “братьями” сразу после воскресения только для того, чтобы подчеркнуть, что Он, воскрешенный Человек и Сын Божий, охотно был готов возобновить Свои отношения с теми, кого Он знал еще будучи во плоти. Это выглядит так, как будто Он тем самым хотел показать, чтобы они не думали, что после Его смерти и воскресения для них буквально все изменилось. Именно поэтому Он подчеркивал, что их Отец является и Его Отцом, а их Бог - Его Богом (Ин 20,17). Похоже, что здесь Он подразумевал Руфь 1,16, где говорится о том, как Руфь получает совет остаться в Моаве (возможно, что и Мария нечто подобное советовала Иисусу?), однако решается последовать за своей свекровью, даже вопреки тому, что она из другого народа: “народ твой будет моим народом, и твой Бог - моим Богом”. Тем самым Господь как бы говорит: “Пока Я принадлежу другому народу, однако это не должно отражаться на нашем общении. Я так сильно люблю вас, а потому всегда буду с вами точно так же, как Мой и ваш Бог”.

Впрочем существует еще лучший признак сознательного желания Господа показать, что Он так и остался Человеком, даже после Своего воскресения. Это то, как воскресший Господь называет Своих учеников на озере “детьми” (Ин 21,5). Греческое слово “paidion” является множественным числом от слова “paiv”, “отрок, слуга, раб, ребенок”. Раймонд Браун утверждает, что “это разговорное слово... (которое являлось) обращением к группе лиц низшего класса”⁽¹⁾. Почему Господь сразу после Своего воскресения решил обратиться к Своим ученикам, “эй, ребята”? Почему Он обратился к ним так, как никогда обычно не обращался? Вероятно как раз потому, чтобы подчеркнуть, что для них мало что изменилось... Даже, если изменились они, Он остался все тем же Иисусом. Ученики узнали Господа на пути в Еммаус по тому, как Он преломлял хлеб. То, как Он брал в руки хлеб, как преломлял его после Своего воскресения, осталось точно таким же, как Он дела это еще до Своей смерти. До и после Его страданий не изменилось ничего, ни Его поведение, ни манера держать Себя, ни даже то, что и как Он говорил. Так Господь спрашивал, “что (кого) вы ищете?” в начале Своего служения (Ин 1,38 - церковнославянский, перевод еп. Кассиана), незадолго перед смертью (Ин 18,4) и сразу после воскресения (Ин 20,15). Так же и в Откровении Иоанн записал слова воскресшего, прославившегося и превознесенного Господа, которые во многом сильно напоминают то, что Он говорил еще при жизни в плотском и смертном теле.

Примечательно, что и Лука и Иоанн заканчивают свои Евангелия тем, что за Господом следуют Его ученики (Ин 21,20) - точно так же, как во время Его служения. Его приглашение, идти, следовать за Ним (Ин 21,19,22) остается тем же самым, каким оно было, когда Он был еще в смертном теле (Ин 1,37,43; 10,27; 12,26; Мк 1,18; 2,14). Суть этого сводится к тому, что, несмотря на то, что Он и изменился кое в чем, Он все так же обращается к ним, как обращался еще до Своей смерти, когда ходил по улицам и переулкам Палестинских городов первого столетия. Мы уже обратили внимание (в главе 15, “Ученики”) на то, что ловля рыбы, описанная в Ин 21, намеренно повторяет ловлю рыбы, описанную в Лк 5 для того, чтобы показать, неизменность вчерашнего и сегодняшнего Иисуса. Тем самым Он как бы говорит нам, что ни Его Божественное естество, ни Его прославление, ни превознесение никак не могут отделить Его от нас. Когда Господь пробудился от смертного сна, Он должно быть тут же почувствовал, что Он был заботливо помазан маслами и аккуратно обвит погребальными пленами, тем самым ощутив внимание и заботу Своих сестер. Самыми первыми мыслями воскрешенного Господа, должно быть были мысли о братьях. Его мысли о них не прерывались смертью, ибо, как Он думал о них еще до нее, так и продолжал думать сразу же после воскресения.

Мы увидим Господа точно таким же, каким Его описывают Евангелия. Именно по этой причине, Иисус, даже в самом начале, называется “Царством Божиим”, ибо не было никакой разницы между Человеком, жившим в то время в Палестине и Человеком, Который должен будет прийти во славе. В связи с этим Он тут же говорит о Своем возвращении, как о “днях Сына Человеческого”, тем самым еще раз подчеркивая Свое человеческое естество. И тут же говорит о том, как после Его смерти люди захотят увидеть хотя бы “один из дней Сына Человеческого”, т.е. захотят увидеть Его таким, каким Он был еще при земной, смертной жизни (Лк 17,20-26). Каким Он был во дни земной жизни, таким же Он, по существу, останется и во дни Своей славы и вознесения. Не стоит думать, что Он приходил на землю кротким и смиренным Человеком, а вернется назад как рыкающий и разгневанный лев. Это правда, что во второе пришествие людям не избежать “гнева Агнца”. Однако, можете ли Вы представить себе гнев агнца? Да, конечно, и агнцы могут гневаться, но гневаться все-таки как гневаются агнцы. Он был Агнцем для убивших Его грешников, однако Он и вернется все тем же Агнцем. Иисус, Который любил маленьких детей, Который сочувствовал чужим слабостям, Который так сильно хотел всеобщего спасения, будет тем же самым Иисусом, Который будет судить нас. Даже после Своего воскресения, будучи в нетленном естестве, Он позаботился приготовить на берегу для Своих людей завтрак (Ин 21,9,21). Но и этот же самый Господь будет судить нас. После Своего воскресения Он был узнан учениками на дороге в Еммаус по тому, как преломлял хлеб. То, как Он преломлял хлеб, то, что и как Он говорил, очевидно, осталось тем же самым и после воскресения (Лк 24,30,31). Так что Господь вчера и сегодня Тот же.

Иисус сейчас, ходатайствуя за нас, “судит помышления и намерения сердечные” (Евр 4.12). Однако то же самое Он делал еще при жизни в смертном теле, когда судил “не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих (решал) дела” (Ис 11,3). Он и при жизни на земле обладал удивительной способностью видеть насквозь всех людей, что, вероятно, подчас делало Его жизнь почти невыносимой. И все же, каким Он был тогда, таким Он остается и поныне. Именно по этой причине, ходатайствующий за нас Иисус, полон сочувствия и сострадания. Обратите внимание на используемое время в грамматике Евр 4,15: “Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно [нам], искушен во всем”. Здесь используется настоящее время, ибо Он сейчас “может сострадать в немощах наших”, что, кстати сказать, дает возможность заглянуть на то, что из себя представляет Божественное естество. Так что, когда мы по милости Божией обрящем точно такое же естество, то мы не будем смутно помнить, что значит быть человеком, ибо все наши сегодняшние чувства останутся при нас, мы все так же будем сочувствовать тем, которые в грядущем веке будут оставаться простыми, смертными людьми. То же самое греческое слово, которое переведено здесь как “сострадать”, еще раз встречается только в Евр 10,34, где написано о сострадании верующих автору Послания к Евреям. Использование одного и того же слова в одном и том же Послании говорит о том, что чувство сострадания, оказываемое им их Господом, заставляет и их точно так же сострадать своему страдающему брату по вере. Однокоренное слово так же еще встречается в 1Пет 3,8: “Будьте все... сострадательны, братолюбивы...” Чудо того, что Иисус сострадает нам, что Он может чувствовать то же самое, что и мы, помогает и нам сострадать и сочувствовать людям, страдая и чувствуя то же самое, что и они.

Именно эта-то особенность Господа Иисуса и делает Его ни с чем несравнимым ходатаем. Стефан видел Его стоящим одесную престола на небе, тогда как обычно о Нем говорится, что Он сидит. Господь так сострадает и сочувствует Своим братьям, что стоя ходатайствует за них. И это все Тот же самый Иисус, Который ходил по Галилее, сострадая всем сердцем малым детям, душевно больным, обиженным и презренным женщинам, сочувствуя даже жестоковыйным фарисеям, которых Он так и не смог собрать под Свое крыло, одинаково желая и их спасения.

Иисуса так же еще называли и “Царствием Божиим”, потому что Он жил так, как будто живет уже в Царстве Божием. Он в Своей жизни был тем, чем Он должен был стать в будущем. Его сердце радовалось от того, что Он должен был исполниться радостью воскресения (Деян 2,26,28). Его радость во время земной, смертной жизни, была радостью бессмертной жизни, которой Он исполнен сейчас. И это всего лишь одна из особенностей общности между смертным и бессмертным Иисусом. Задумайтесь на мгновение над тем, что воскресение Господа является образом и нашего воскресения. Именно в этом-то и заключается весь смысл крещения. “Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею” (1Кор 6,14). А между воскрешенным Господом и смертным Иисусом, очевидно, было очень много общего. Его поведение, жестикуляция, обороты речи были и остались теми же, даже после воскресения. А потому наши индивидуальные особенности останутся такими же на веки веков. Так что, благодаря воскресению, то, чем мы являемся сейчас, наши душевные и духовные качества, уже сейчас имеют бессмертные особенности. Однако откуда мы берем эти особенности, привычные жесты, только нам присущие любимые слова и выражения? Отчасти мы их получаем от родителей, отчасти от общения с другим людьми, тем самым являя собой всю совокупность своего общения и отношений. А потому очень важно следить за своим поведением, ибо то, как мы воспитываем своих детей, то, какое терпение и доброту мы оказываем другим людям, влияет и на их бессмертие. Какими мы отчасти делаем их, такими они и останутся на веки вечные. (Ошеломляющая мысль!)

Нашему Господу пришлось так много пережить и разнообразно пострадать за Свою жизнь потому, чтобы никто из нас не смог сказать, что Ему не понять того, что нам приходится испытывать. Лично для меня такое простое объяснение является ответом на вопрос, почему Иисусу пришлось так много и так сильно страдать? Давайте возьмем хотя бы один пример того, как Его опыт земной жизни, позже стал помогать верующим “получить милость и обрести благодать для благовременной помощи”. О Иуде, который был одно время лучшим другом Господа, говорится, что он “стоял” с теми, кто, в конце концов, и распял Иисуса (Ин 18,5). Павел говорит, что ни кого из братьев не было с ним на суде, и что только один “Господь предстал” ему (2Тим 4,16,17). Мне думается, что Господу в точности были известны чувства человека, оставленного всеми братьями, ибо Ему пришлось испытать это и в Гефсимании и на суде. Именно по этой причине Он и “предстал” на суде Павла. Ему известны все наши чувства, ибо и Он чувствовал и переживал все то же самое. Возможно, когда Иоанн писал об искупленных, стоящих вместе с Господом на горе Сион против всего этого враждебного мира (Откр 14.1), ему представлялись Иуда и Петр, стоящие с врагами Господа.

Господь Иисус будет в будущем точно таким же, каким Он был и при жизни. Он будет таким же, какой Он есть сейчас, ибо наш дух, наша сущность, наше “я” будет спасено “в день Господа нашего Иисуса Христа” (1Кор 5,5). “Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия” (1Кор 15,50), однако о воскресшем и прославленном Господе Иисусе сказано, что у Него была плоть и были кости (Лк 24,39). Так что мы будем по существу точно такими же, какими являемся сегодня, с той лишь разницей, что жизненную энергию нам будет давать не кровь, а Дух. А это значит, что нам необходимо серьезно задуматься над тем, что наш “дух”, наше “я” будет хранится в памяти у Отца на небесах до тех пор, пока не соединится с новым телом, данным нам при воскресении. Ибо наш Господь во всем для нас является образцом, а потому и нам в будущем будет дано тело, подобное славному телу Его (Флп 3,21), о котором сказано в Лк 24,39, что оно обладает плотью и костями.

Обратите внимание на то, что, хотя плоть и КРОВЬ не могут наследовать Царства, у Господа Иисуса была все-таки плоть и были КОСТИ (Лк 24,39). В Писаниях очень часто плоть и кости упоминаются вместе (Быт 2,23; Иов 10,11; 33,21; Пс 37,4; Пр 14,30) и просто определяют личность, “человека”, или же, как сказал Господь, “это Я Сам”. Мы сами будем в Царстве с теми же самыми, присущими лишь нам, особенностями (вызывающая мысль!). Не обязательно, что в каждом случае, когда речь заходит о “плоти”, подразумевается нечто, достойное осуждению. То, какие мы сейчас, наша сущность, будет вечно той же сущностью и в Царстве Божием. Не стоит думать, что наша плоть, самая наша сущность настолько ужасна, что мое “я”, моя сущность, будет истреблена на суде гневом Божиим. Ведь Господь спасет в последний день не только наш дух, но Он является еще и “Спаситель тела”, а потому мы будем жить вечно в наших телах, но подпитываемых не кровью, а духом. Правильно понимание этого приводит так же к понимание важности и нашего духовного развития, возрастания и взросления нашего “я”. Буддисты верят, что, рано или поздно, но человек прекращает свое существование, что единственным, на что можно надеяться, является состояние “нирваны”, к которой стремятся и в которую впадают миллионы последователей этого учения. Неверие в то, что в Царстве Божием окажется мой дух, самая сущность моего “я”, хотя и в новом теле, на самом деле является той же самой верой буддистов, в прекращение существование человека. А эта мысль происходит из ужасно низкого мнения о самом себе, от излишне высокой требовательности и от непонимания того, что мы являемся всего лишь такими, каким Бог сотворил и возрастил нас для Себя. Само собой, что наше естество изменится, ибо мы станем бессмертными, однако спасено будет все­таки ни что иное, а наше “я” ­ ибо наши тела воскреснут, обновятся, а наш “спасенный” в этот день дух, обновится в обновленном бессмертном теле. Мы уже сейчас имеем жизнь вечную в том смысле, что то, какие мы сейчас духовно, такими же мы будем вечно. Наш дух, сама наша сущность бессмертны, ибо именно это откладывается в памяти Господа. И в этом смысли ни смерть, ни время не могут отлучить нас от любви Божией, явленной нам во Христе (Рим 8,35-39). Точно так же, как уже умерший человек продолжает жить в нашей памяти, ибо мы все так же продолжаем любить его, помня о том, что он делал, как вел себя и что говорил, тем же самым для нас является и любовь Божия. Именно поэтому в 1Пет 3,4 говорится, что “Бог ценит внутреннюю красоту человека, неувядаемую красоту кроткого и тихого духа” (современный перевод), ибо неувядаемым на веки в памяти у Бога остается только дух. Именно по этой самой причине так исключительно важны личные внутренние качества человека, а не то, что он делает в этой жизни. Об общности между смертным Человеком Иисусом и прославленным Господом после Его вознесения, безыскусно сказано в Евр 4,14: “У нас есть великий Первосвященник, прошедший небеса” (современный перевод). Эти слова вызывают в воображении картину прошедшего небеса Человека Иисуса Христа, прошедшего для того, чтобы предстать пред престолом Самого Бога, чтобы быть нашим Посредником и Ходатаем. Его восхождение буквально было видимо всеми Его учениками, а потому и здесь о прославленном и превознесенном на небесах Господе говорится так, чтобы показать неразрывность и общность между Ним и Человеком Иисусом, жившим на земле в смертном теле. Тот же самый Иисус, перенесший и испытавший на Себе все искушения земной жизни, теперь может помогать и укреплять в наших искушениях и нас. И тут нам нужно понять, что никто не искушается чем-то до сих пор неведомым, ведь и Господу Иисусу было известно, что такое грех, хотя и чисто в умозрительном, теоретическом виде. Именно по этой причине в Новом Завете несколько раз, например, в 1Тим 2,5, подчеркивается то, что даже превознесенный и прославленный Господь, все еще и сегодня остается Человеком. Не стоит смотреть на подобные стихи только как на трудные для толкования верующим в Троицу места. Ведь чудо состоит как раз в том, что прославленный и вознесенный Иисус все так же остается Человеком. Являясь начальником нашей веры, Он показал нам путь славы, идя по которому, мы не становимся ни суперменами, ни чем­то нереальным. Чарльз Ходж удивлялся тому, что “Всевышним властелином вселенной является совершенный человек”⁽²⁾. Та же мысль звучит и в следующих словах гимна:

“Плоть от плоти, кость от костей,

Иисус является нам братом теперь”.

Слава Господа

Неразрывная общность между Человеком Иисусом и превознесенном ныне Иисусом, заставляет задуматься о Его “славе”. Под славой Божией подразумевается Его личные качества. Когда Он “прославляет Себя”, Он являет Свою личность - например, в осуждении беззаконных, или в спасении Своего народа. Так Бог “прославился” как в суде над народами земли (Иез 28,22; 39,13), так и в спасении Своего народа. Бог прославил Себя в искуплении Израиля из плена Вавилонского, а так же прославит его еще и искуплением в будущем. Так Он прославится в Своем рабе, Израиле (Ис 44,23; 49,3). Так что для прославления Бога существует много возможностей. Но больше всего Он прославился в воскресении Своего Сына. И каждое из таких “прославлений” являло и оправдывало сущность Его имени, самую что ни на есть сущность Отца. Славой Господа Иисуса была слава Отца. Он несколько раз различно прославлялся во время Своего служение (например, Ин 11,4), а также был прославлен в воскресении и вознесении (Ин 7,39). Когда Его крестный час приблизился, Он просил о прославлении имени Своего Отца. Ответ с неба гласил, что Он уже прославился во Христе и прославится в Нем еще (Ин 12,28). Возлегая на последней вечери, Господь сказал: “Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем” (Ин 13,31). И все же в различных местах Писаний говорится о прославлении Сына Человеческого Его смертью, Его воскресением (Деян 3,13), Его вознесением и Его нынешним священническим ходатайством за нас (Евр 5,5), в Своем Теле на земле, в каждой победе его над грехом, в каждом новом обращенном (Деян 13,48; 2Фес 3,1), в каждом ответе на молитву (Ин 14,13) и, конечно же, о прославлении в пришествие Его (2Фес 1,10). Так что прославление Господа Иисуса связано не только с Его воскресением, а значит, и не только с Его измененным естеством, с Его новым телом. Каждый раз Его прославление намеренно являло людям единство имени, славы и Его личных качеств со Своим Отцом.

Господь Иисус, по словам Иоанна, имел славу “в начале”, свидетелями которой был он и другие ученики (Ин 1,14). Часто “началом” в Евангелии от Иоанна называется начало служения Господа. По сути существует лишь одна слава - слава Сына, являющая, или отражающая славу Отца. На эти славы можно смотреть как на различные только в том случае, если на славу Сына смотреть, как на особое явление славы Отчей в этом Человеке, как на явление Сыном качеств Своего Отца, когда сын во всем похож на отца, и все же они являются двумя разными людьми. Одна звезда разнится в славе от другой, однако и та и другая дают один и тот же славный свет. Господь Иисус искал славы исключительно Отчей (Ин 7,18). О Его славе Он говорил, как о Своей славе (Ин 11,4). Таким образом видение Исаией славы Божией понимается Иоанном, как пророчество о славе Его Сына (Ин 12,41). Слава Божия - есть Он Сам, Его качества, сама Его сущность. Она, естественно, была с Богом с самого начала, и она же явилась в смерти и прославлении Господа Иисуса (Ин 17,5). Ветхозаветное “Бог славы” - также приемлемое имя и для Господа Иисуса, “Господа славы” (Иак 2,1; 1Кор 2,8). Это та же самая слава Божия, которая отражается “в лице Иисуса Христа” (2Кор 4,6). Иисус является сиянием славы Божией, потому что Он же является и образом ипостаси (характерной сущности) Бога (Евр 1,3). Он получил славу от славы Божией (2Пет 1,17). Бог является Отцом славы, основным источником единственно истинной славы, которая отражается как в Господе Иисусе, так и в нас самих (Еф 1,17). О внутренней общности, о единстве славы Отца и славы Его Сына сказано в Ин 13,31,32: “ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем. Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его”.

Какое значение все это имеет для нас? Существует только одна слава - слава Божия, которая являет собой самую что ни на сеть сущность, личные качества Бога. Господь Иисус явил эту славу в Себе, в Своей смертной, земной жизни (Ин 2,11). Однако Он, будучи прославлен, являет ее и поныне, и явит ее еще и в грядущий день славы Своей. Господь во всем был и остается нашим примером. Нам заповедано следовать за Ним по стопам Его славы. Мы уже сейчас отражаем собой и являем славу Отца, являем блаженную надежду на прославление в будущем, когда мы сами (обратите внимание, на мы сами!) явим эту славу гораздо совершенней и гораздо полней, чем мы ее являем сейчас в своем тленном, испорченном грехом и неспособностью противостоять искушениям, человеческом естестве. Сегодня мы отражаем славу Божию, как грязное бронзовое зеркало. Черты славы Божией в лице Иисуса отражаются в нас очень и очень слабо. Но мы постепенно изменяемся, от славы в славу. Со временем наши черты принимают все более ясные очертания, которые окончательно примут необходимые формы при встрече с Ним лицом к лицу, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но главное, что хочу сказать сейчас, что существует только одна слава. Наша духовная суть, то, как каждый из нас отражает ее сейчас, останется с нами во веки веков.

И то же самое относится и к ходившему по пыльным дорогам Галилеи Человеку, с Которым всем нам предстоит встретиться на суде. Он будут точно таким же, каким был при жизни. И тут возникает важный для каждого из нас вопрос, будем ли мы приняты Им на суде? В Евангелиях мы читаем о Сыне Человеческом, о Сыне Божием, Который принимал всех без разбора, читаем о Человеке, Который был терпим к слабостям других, готовым умереть ради человеческого спасения. Неужели Его лицо изменится по отношению к нам в судный день, явив людям совсем другую, неизвестную доселе, черту Его характера? Думаю, что нет, ибо качества Его Отца не изменяются, Его сущность всегда остается той же самой. А это значит, что нам не предстоит увидать другого, до ныне неизвестного нам лица нашего Господа. Так что в самый последний день мы встретимся с тем же самым Иисусом, Который хотел и все еще хочет нашего спасения.

Если мы по-настоящему любим Господа, то будем стараться представить свою встречу с Ним. Лично я думаю, что при моей встрече с Ним, на меня произведет огромное впечатление Его обыкновенность, то, что Он мало чем, если вообще, отличается от всех остальных людей. Возможно, что Он появится передо мной среди дня, среди повседневной сутолоки и забот, нарушив обыкновенное течение повседневных дел. Он будет выглядеть как самый обыкновенный человек, не выделяясь из толпы ни одеждой, ни речью, говоря с тем же самым произношением, на каком говорят и местные жители. Он будет точно таким же, каким Он был после Своего воскресения. И Он, обращаясь ко мне, скажет с мягкой, малоприметной улыбкой: “Данкан, Я - Иисус...” Впрочем, кто знает, как все это будет... Но если вы любите Его, если по-настоящему возлюбили явление Его, то постараетесь представить себе тот момент.

Примечания

(1) Raymond Brown, The Gospel According To John (New York: Doubleday, 1970), Vol. 2 p. 1070.

(2) Charles Hodge, Systematic Theology (Grand Rapids: Eerdmans, 1946 ed.) Vol. 2 p. 637.