3.10. Уединенный народ

Многие братья и сестры сталкиваются с проблемой чувства отверженности. Это случается, когда мы ревностно проповедуем, распространяем листовки, помещаем объявления в газету, ведем занятия с учащимися, говорим об Истине со своей семьей и с другими, но, увы, без ответной реакции с их стороны. Наши усилия отвергаются, и часто с насмешкой. Или же мы начинаем чувствовать некоторое недопонимание нашими братьями, свое неприятие, недооценку ими. Особенно часто это случается в небольших экклесиях новообращенных. Наше сверх ожидание от своих братьев христадельфиан часто омрачается общением с ними. Возможно, что в таких случаях у нас даже могут возникнуть мысли, что они не живут в Истине так, как должно жить в этой жизни и что бесполезно в этой ситуации что-либо изменить. И, в конце концов, разные мелкие неурядицы в христадельфианской среде у них вызывают нетерпимость, приводя к отделению. Но также может статься, что нас немилосердно, чисто формально, с христадельфианской точки зрения, отвергли те, с кем мы когда-то были вместе, хотя мы не чувствуем за собой никакой вины, ибо наша вера ничуть не изменилась, да и поведение не стало хуже. Все это – те жизненные проблемы, с которыми сталкиваются многие из читающих эти строки. Чаще всего для разрешения этой проблемы, мы не начинаем сомневаться в своей вере, а уходим в себя, замыкаемся, уединяемся на своем духовном островке, становимся уединенным народом.

К несчастью, мы живем в мире, побуждающем к этому. Иногда, стоя на углу и раздавая литовки в нескончаемом потоке людей, я всматриваюсь в их лица, и мне кажется, что все они говорят об одном и том же – об их одиночестве, об их уединении в самих себе, о людях, которые никому и никогда не открывают себя. На работе, чтобы не потерять ее и выжить, они играют в общительность, после чего возвращаются к домашней жизни, вращающейся вокруг телевизора (это относится также и к Африке, не только европейцам). Все внимание сосредоточено на этом ящике, а не на общении между собой. И каждый день повторятся одно и то же. Выходные и отпуска становятся простым расслаблением от повседневных стрессов. “Окружающая среда” становится простым раздражителем чувственности, а не предметом размышлений. “Религия” становится чем-то вроде успокоительного хобби, чтобы уладить свои чисто внутренние запросы. И так было утеряно искусство (а это искусство) интересной и глубокой беседы и личного общения. Серьезный, глубокий и откровенный разговор о чем угодно, а не только религиозный, стал большой редкостью. Мысль об ответственности за кого-либо, или перед кем-либо улетучивается в форточку, будь то ответственность духовная или же просто помочь старушке сесть в автобус. Не удивительно, что вокруг нас обрываются всюду и везде всякие отношения между людьми.

Чисто по-человечески, я могу понять чувство разочарования, отверженности и недопонимания, потому что в основном в любом учреждении, в любой школе или институте, в любом обществе и семье те, кто по-настоящему трудятся в поте лица, пренебрегаются всеми остальными, для кого, в конце концов, он так старается. Но для нас, которые были на веки искуплены превосходящей и преизобилующей любовью Отца и Сына, выкупленных по чистой и благодатной милости, не годится быть всего лишь чуть-чуть лучше ближнего своего, просто воздыхать, перенося подобные невзгоды, ибо мы призваны плыть против течения, идти против ветра. Не нам быть в уединении. Пока мы связаны личным общением с Господом, искупившим нас, мы призваны быть светом в этом темном мире, светить всем и всегда, несмотря ни на какое неприятие, в полном самоотречении, выгравированном на кресте. Иоанн начинает свое Евангелие именно с этой мысли, с того, что свет жизни Господней был светом одиноким, светом во тьме, которая в основном, так и осталась тьмою, “и тьма не объяла его” (Ин.1:5-9).

В этой тьме до очень немногих доходит свет. Есть в Новом Завете несколько чудесных мест, говорящих об истинном духе служения, просиявшем с креста, о духе Отца и Сына. Когда излилась любовь, превосходящая разумение (Еф.3:19), любовь до конца (Ин.13:1), такая любовь, какой не было больше (Ин.15:13). И такая любовь была отвергнута и осмеяна теми, кому она главным образом предназначалась. Господь Иисус умер чтобы искупить Израиль, тех, кто отверг, убив Его (Гал.4:5). Наше, языческое спасение, всего лишь причастность к надежде и спасению Израиля. Но даже для полностью принявших любовь Господа, мы можем быть врагами и грешниками. Бог даровал нам Свою любовь (как будто это Ему нужно…) когда мы были еще грешниками. Христос умер за нечестивых (Римл.5:6,8). Когда мы еще были врагами, мы примирились с Ним крестом (Римл.5:10 ср. Еф.2:12-14).

И даже те немногие, очень немногие, которые в то время утверждали что они принимают Господа, оставили Его и бежали. “Вы рассеетесь каждый в свою сторону, и Меня оставите одного” (Ин.16:32). Каждый из них бежал к своей маленькой семье, к своему крошечному человеческому наследству (имуществу), оставив Его одного. Одного, когда Он так нуждался хоть небольшого человеческого участия и близости, дружеского знака из толпы, несколько тихих слов, сочувствующего взгляда, или даже, просто вежливого пожатия руки или хлопка по плечу перед тем, простого “спасибо”, сказанного рядом, когда Он восходил на Голгофу. Но – ничего, 11 просто бежали в ночь. Все исчезли, испарились, каждый восвояси. И, конечно, боль предательства поцелуем человека, которого Он по милости Своей почитал близким другом, с которым Он разделял искренние беседы (Пс.54:14,15). А каково Ему было слушать клятвы и божбу отрекающегося от Него Петра, возможно клятвы, проклинающие Его? И однако, несмотря ни на что, Господь шел, чтобы положить душу Свою за нас, умереть смертью, которой более позорной и мучительной никогда не знало человечество. За нас, предавших Его, убежавших от Него, ненавидящих Его. Несмотря на Свое полное отвержение нами, Он продолжал служить нам до конца, до смерти, и смерти крестной.

Бог и крест

Перед лицом такого отвержения и полного неприятия оказался не один Господь Иисус. Существует много веских оснований полагать, что в те мучительные часы распятия миру сему было явлено Богом нечто совершенно особенное. И этим особенным стало, явленное на кресте, несравненное, никогда ранее не виданное единение Отца с Сыном. На кресте, примиряя с Собою мир, в Сыне был Сам Бог (2Кор.5:19). Здесь Господь Иисус явил во всей полноте Имя Отца, Его Самого (Ин.12:28; 13:31,32; 17:5,6,26). Слова Господа о том, что Он “идет к Отцу”, относились к Его распятию. Вот где находился Отец – на кресте. В минуту Его смерти, наблюдающий ее сотник, дважды прошептал: “Истинно Человек Сей был Сын Божий” (Мк.15:39; Лк.23:47). В Его смерти было нечто очевидно Божественное, Бог был очень и очень близко.

Вот несколько причин, позволяющих считать крест полным явлением Божиим.

•  Первые буквы надписи над распятым Иисусом, “Иисус Назорей, Царь Иудейский”, на еврейском языке образуют Имя ЯХВЕ. Это была веская причина, по которой Иудеи были против такой надписи. Реакция Пилата, “что я написал, то написал”, созвучно, “Я есть, то что Я есть ”. Возможно, что в этих словах прозвучала насмешка над иудеями, которые через него распяли ни в чем неповинного Человека. Страдания Господни выглядели так, как будто над Ним и над Его муками был повешен плакат: “Это – Яхве”! Как и предвозвестил Господь, Им на кресте было открыто имя Божие (Ин.17:26). А значит, открытие имени Яхве Моисею в Исх.34:6 было образом Господнего распятия. “Яхве, Яхве, Бог человеколюбивый и многомилостивый…”. На кресте, распятый Человек Христос Иисус открыл миру суть Яхве. И Иоанн говорит, думая о кресте, что мы видели славу сию, полную благодати и истины (Ин.1:14 ср. Исх.34:6).

•  Яхве возложил на Господа все наши грехи, как будто Он Сам присутствовал при возложении воинами креста на Его плечи (Ис.53:6).

•  По иудейской традиции только однажды разрешалось произносить Имя Яхве, но и то только первосвященником и только при очищении Израиля кроплением крови жертвенника. Его Кровь провозглашала Имя.

•  Рыжая телица закалалась при священнике, “при нем… при его глазах” (Числ.19:3-5) – образ заклания Господа пред лицом Отца.

•  Павел видел в кресте Христовом то, что было “от Духа Божия”, премудрость Божию, которую не видел глаз и не слышало ухо, которая не была открыта миру сему, но только верующим (1Кор.1:18,23,24; 2:7-13). Крест Христов наилучшим образом явил Дух Божий, истинное значение которого недоступно этому миру. Павел, цитируя Исаию, говорит, что Бог сошел, расторгнув, наклонив небеса. Он сделал то, чего никто из нас не мог ожидать.

•  Против Господа (Бога) и Его Христа на кресте вместе восстали как иудеи, так и язычники (Деян.4:26). Так Петр через крест объединяет Отца и Сына Его.

•  В Новом Завете много сказано о человеческом спасении, зависящем от Бога Отца и Сына Его. Особенно это свойственно Посланиям, где Спасителем называется как Бог, так и Иисус Христос (1Тим.1:1; 2:3; Тит.1:3,4; 2:10,13; см. также Иуд.24; 2Пет.1:1). В Деян.20:28 даже говорится так, как будто кровь на кресте была пролита Самим Богом. Эти и многие другие места, часто цитируемые приверженцами Троицы в доказательство “соравенства” Отца и Сына, конечно же, не означают того “соравенства”, которое они подразумевают. Но они говорят о необычайной близости, о соединении Отца с Сыном в достижении спасения на кресте.

•  Перед самой смертью, наш Спаситель сказал, что Он идет к Отцу, чтобы вернуться после воскресения (Ин.13:36,37 ср. 14:28; 16:16,17; 17:11). Из этого следует, что крест для Него представлялся местом, где Он может быть с Отцом, местом через которое Он шел к Нему (эти слова Иоанна о том, куда шел Иисус, трудно отнести к Его восхождению после воскресения). К тому же обратите внимание на то, что Он здесь же говорит и о нашем пришествии к Отцу, имея в виду взятие нами Его креста и через него достичь сущности Божией (Ин.14:6 ср. ст.4; 13:36).

•  Жертвенник “Яхве Нисси” (“Господь знамя мое”) соединяет Самого Яхве с древом / знаменем Израиля (Исх.17:15). Еврейским словом “нисси” также называется знамя, на котором был поднят медный змей (прообраз Иисуса Христа). Сам Яхве каким-то образом был соединен с крестом Христовым. “И нет иного Бога, кроме Меня, – Бога праведного и спасающего (Иисуса)… ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли” (Ис.45:21,22) – очевидная связь со змеем на знамени, к которому обращался весь ужаленный Израиль, ради своего спасения. Образ распятого Иисуса Христа – образ спасения нашего, которое даруется всем людям от Самого Бога.

•  “Бог во Христе примирил с Собою мир ” (2Кор.5:19) скорее говорит о смерти, а не о естестве Иисуса Христа, ибо звучит в контексте смерти Христовой, принятой за всех (2Кор.5:14). В такой смерти Бог просто должен был находиться во Христе.

•  Существует достаточно много общего между крестом и понятием “истины”. В Пс.59:6 говорится о поднятии знамени ради истины Божией. Здесь “знамя” – то же знамя, на котором был вознесен медный змей в пустыне. Иоанн, даже под вдохновением, испытывает определенные трудности, чтобы как можно полнее передать нам ту истину, которую он свидетельствовал при кресте (Ин.19:35). Бог есть абсолютная Истина, и эта Истина была явлена Им на кресте. Осмелюсь предположить, что написанное в Ин.1:14, написано в хронологической последовательности:

•  “И Слово стало плотью” – Его рождение;

•  “И обитало с нами” – Его жизнь;

•  “И мы видели славу Его… полную благодати и истины ” – Его крестная смерть.

В других местах Иоанн говорит о славе Христовой, явленной Им на кресте (Ин.12:38-41; 12:28; 13:32; 17:1,5,24). Таким образом, получается, что Иоанн начинает свое Евангелие с описания крестной смерти Господа. Полнота благодати и истины – одна из многих ссылок на Моисея, на его знакомство с именем Божиим, являвшего Яхве Богом много милостивым и истинным (Исх.34:6 см. современный перевод). Имя Божие было настолько полно явлено на кресте, насколько это только было возможно. Закон дал людям путь, и путь через крест благодати и истины, явленной Христом на кресте, после окончания закона (Ин.1:17). Он отменил закон смертью Своей, Своим изможденным, благодатным и истинным телом. И дальше Иоанн утверждает, что Сын явил нам невидимого Отца (Ин.1:18) – еще один намек на крест. Смысл здесь может быть тот, что как Моисей (даже он!) со страхом и трепетом предстоял пред славой Господней, то нам и подавно нужно благоговеть перед той славой, которая была нам явлена на кресте.

Сам Бог

Несколько ветхозаветных образов распятия включают в себя описание великого мрака, того времени, когда Сам Бог “сойдет” на Синай, дабы явить имя Свое. Когда Сам Бог сойдет на землю. Моисей видел Бога только со спины, ибо никто из людей не может видеть лица Божия, чтобы не умереть. Моисей видел лицо Ангела и разговаривал с ним, как со своим другом. А это значит, что когда Моисей видел спину Божию, Бог действительно, на самом деле сходил на землю. А если Он сошел на землю при заключении ветхого завета, то не следует ли ожидать того же при смерти Сына Его Единородного? Думаю, что Он был, буквально присутствовал Сам рядом с крестом. Кровь нового завета была пролита пред Ним, в Его присутствии, точно так же, как в течение многих веков проливалась жертвенная кровь в скинии собрании, служа тенью, образом этой Жертвы. Из 1Ин.3:16 явствует, что мы познаем любовь Божию в том, что “Он положил за нас душу Свою”. В Зах.12:10 говорится о том, как будто Сам Бог был пронзен на кресте (см. еврейский и Септуагинту). Тогда Бог “был во Христе”, как никогда! И даже более того, при кресте Сам Бог сошел с небес, чтобы свидетельствовать о смерти Сына Своего. Сошествие с далеких и чистых небес на эту грешную землю для нас может представляться ничем иным, как только тайной, тайной и ничего более, тайной присутствия Божия при кресте Христовом. Вот как далеко Он снизошел до нас, сократив расстояние между Собой и нами (как физически, так и духовно). Взгляните ночью на звездное небо и подумайте о чуде творения.

Думается, что слова из 1Тим.3:16 были очень хорошо известны всем обращенным первого столетия. Очень может быть, что их повторяли при крещении. Они также могут читаться, как хронологическая запись смерти и воскресения Господа:

•  “Бог явился во плоти” – во время распятия Господня, а не только в Его жизни ;

•  “оправдал Себя в Духе” – воскресением (Римл.1:4);

•  “показал Себя Ангелам” – в гробнице (Мф.28:2);

•  “проповедан в народах, принят верою в мире” – ср. Мк.16:15,16;

•  “вознесся во славе” – сразу же после заповеди благовестия по всему миру.

Такой хронологический взгляд на этот стих позволяет предположить, что “Бог явился во плоти”, относится не к рождению Сына, а к особому явлению Отца в распятии, в последних часах Его страданиях. На Голгофе был явлен Сам Бог Вседержитель. Там, на Голгофе, был осмеян и отвергнут людьми Сам Бог . Там была попрана Его любовь. Там Он был оплеван, и там о Нем пели пьяные песни (Пс.68:13).

Распятие Сына Божия было полным явлением Самого Бога. На кресте явилась любовь Христова, и через просвещающий все и вся Дух мы можем постичь глубину, высоту, долготу и широту этой любви (Еф.3:18,19). Но эти слова строятся на Иов 11:7-9: “Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес, – что можешь сделать? глубже преисподней, – что можешь узнать? Длиннее земли мера Его и шире моря”. Суть состоит в том, что через любовь Христову, через осознание ее, мы способны видеть и понимать Бога Вседержителя, что было совершенно невозможно непросвещенным этим светом жившим под ветхим заветом. И что они могли поделать, если такое знание было “превыше небес”? Однако и это нам надо откровенно и честно признать, мы также неспособны во всей полноте, на деле достичь такого осознания и видения. Конечно, и сейчас мы знаем, что Вседержитель откроется и будет явлен во всем Своем совершенстве, как Он был явлен в смерти Сына Своего, только в Царстве Своем. Мы и сейчас знаем, что крест был совершенным постижением Вседержителя, но только тогда мы будем знать, познаем всё это, по-настоящему.

“Будучи образом Божиим”

В Флп.2:6-9 рассказывается о постепенном смирении Господа Иисуса на кресте (а не о Его рождении, как ошибочно полагают ортодоксы – ср. Ис.53). Хотя Он на кресте и явил во всей полноте образ Божий, но Он все же продолжил Свое уничижение до положения раба. И это действительно – образ Божий – оплеванный и покрытый кровью, смиренный раб. Из Флп.2:8 мы узнаем, что быть образом Божиим, быть Сыном Божиим и быть равным Богу – идентичные понятия. Господь под словами: быть “образом Божиим”, понимал Свое единородство с Богом (Ин.5:18; 10:33; 19:7). Он, как Сын Божий, был образом Своего Отца, был “образом Божиим”, а потому и в сравнивании Себя с Нем не видел ничего особенного. Другими словами: Он “не почитал хищением быть равным Богу”. Он был и есть, как Сын Божий, выше всех и каждого, несмотря на то, что Он никогда и не при каких обстоятельствах, совершенно не приравнивал Себя к Богу. Он был равен Отцу в том смысле, что Он, будучи Сыном Единородным, и Отец были одно в мыслях, в словах и делах.

Подобное толкование зиждется на понимании равенства с Богом, как идиомы Сына Божия, и, конечно же, не означает, что Иисус есть Бог, как одна из ипостасей Троицы. На кресте Господь был облечен в Бога, а значит, в этом смысле, был равен Ему, быв Единородным Сыном. Несмотря на то, что на кресте Его облик был сильно обезображен, паче любого человека. Он выглядел так, как никто бы не хотел выглядеть (Ис.52:14; 53:2), это был облик Божий. Он “был обезображен паче всякого человека и не было в Нем вида”, чтобы привлечь людей к Нему в часы страданий Сына Своего. В это время Господь был облечен в Бога, хотя Сам почитал Себя рабом Его. Он сделал Сам Себя рабом. Он не заботился о Себе – Он думал о других (Флп.2:4,7). В Флп.2 говорится, что мы должны иметь чувства, ум Христов, Который уничижил Свое положение Сына Божия, смирил Себя даже до смерти, и смерти крестной (1) , чтобы и мы могли сравняться с Ним. Его пример – наш пример, говорит здесь Павел (с чего, собственно, и начинается эта глава, что исключает любое упоминание об “реинкарнации” при рождении Христа). Господь говорит о необходимости для человека смирять себя при своем возвышении (Лк.14:11) и, очевидно, та же мысль была у Павла, когда он писал о смирении Христом Себя, чтобы потом возвыситься. Пред его глазами стоял живой Христос на кресте, требующий от нас разделить с Ним эту ношу. Если этот пример – наш пример, то мы не сможем забыть о праведности из-за наших чувств отверженности, недопонимания и неприятия нас нашими братьями. Ибо, именно в этом смысле мы и призваны разделять вместе с Ним ношу креста .

Служащий Учитель

Идея о Господе, принявшем образ раба (Флп.2:7), тесно связана с последней Вечерей, когда Он, взял полотенце и препоясался для служения (Ин.13:4). Соединение Вечери с Флп.2, где описывается смерть Господа на кресте, предполагает, что умывание ног учеников было образом Его жертвы на кресте. Описание последней Вечери начинается с того, что Он “до конца возлюбил” их (Ин.13:1). Уже в этом присутствует очевидное описание креста, достигшее своего апогея в Его служении Своим. Как была “приготовлена” Вечеря (Мф.26:17,19), так и Господь на кресте “приготовил” для нас место в Царстве (Ин.14:2 и т.д.). Как наблюдавшие ученики не понимали того, что делает Господь, омывая ноги их, так они не понимали и значения предстоявшего креста (Ин.13:7 ср. ст.36). Таким образом, существует параллель между умыванием ног и Его смертью. Но и в том и в другом случаях, Господь Иисус обещал дать им понимание, как значения умывания ног, так и креста, дабы они могли следовать за Ним.

Иоанн пишет, что перед тем как омыть ноги Своих учеников, Иисус положил одежды Свои. Здесь он употребляет то же самое слово, каким он описывает то, как Христос добровольно положил Свою душу (жизнь) на кресте (Ин.10:11,15,17,18), а так же Его положенное в жертву тело (Ин.19:41,42; 20:2,13,15). Как Господь положил за нас душу Свою (что было тонко показано Иоанном в умывании ног) так и мы должны полагать жизни свои за братьев своих, как говорит тот же Иоанн (1Ин.3:16). Как Он делал во время последней Вечери, так и нам заповедано делать. Иоанн использует то же самое слово для описания “одежды” Христа, как на последней вечери, так и для Его распятия (13:4,12 ср. 19:23). Надо заметить, что неодетый человек на Вечери символизируется Господом, как человек нестоящий (Мф.22:11 ср. Лк.14:16,17). Получается, что Он смирил Себя до положения грешника, Он играл роль грешного человека, который не мог поднять глаза свои к небу, показывая тем самым Свое полное смирение ради Своего последующего возвышения (Лк.18:14). И Он смирил Себя (Флп.2:9). Он принял образ раба и грешника, что и было символизировано Им как на последней Вечере, так и при распятии. Как Господь Иисус положил Свои одежды и мыл ноги ученикам лишь препоясавшись полотенцем, так и во время распятия Он положил Свои одежды и, возможно, обнажившись точно так же, как и во время Вечери, сослужил нам службу до конца. Все – предатели, безразличные и любопытные – все уверовали. Из описания последней Вечери видно, что Господь знал о предательстве Иуды (Ин.13:10,11,18,21,25). О том же подчеркивается и в 1Кор.11:23. Может быть и мы поэтому неизбежно сталкиваемся с отвержением, с предательством непонимания и недооценкой нас нашими братьями. А ведь именно эту необходимую часть Господних страданий Он и требует разделять вместе с Ним.

Господь Иисус “смирил Себя”, а потому и был “превознесен” (Флп.2:9), на практике показав Свое ранее переданное учение о том, что кто смиряет себя, избирая не почетное место, будет возвышен (Мф.23:11,12; Лк.14:10,11). Господь Иисус на последней Вечере унизил Самого себя, избрав для Себя не просто “последнее” место, а самое последнее – Он омывал ноги, как раб, которому вообще нигде не положено места. Иаков и Петр видели в смирении Господа на последней Вечере и в последующем Его превознесении пример, которому всем нам должно следовать (Иак.4:10; 1Пет.5:6). Павел же идет еще дальше. Он говорит о том, как он смирил себя, унизился только для того, чтобы его безнадежно слабые и неблагодарные братья могли возвыситься (2Кор.11:7). Очевидно, что он здесь имел в виду места Евангелия, где говорится о смирении ради последующего возвышения (Мф.23:11,12; Лк.14:10,11). Однако Павел видит свое возвышение, ставшее возможным через его унижение, как их возвышение. Он не говорит: ‘я унизился для того, чтобы возвыситься', но – “чтобы возвысить вас”.

Он видел свою награду, свое вечное достижение, неразрывно связанным с другими. “Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Не вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его? Ибо вы слава наша и радость” (1Фес.2:19,20; Флп.4:1). Павел смотрел в будущее, в то время, когда на суде будет вынесено определение, по которому они были бы приняты, зная, что они – его венец, его награда. Его награда – их присутствие в Царстве. Тогда бы филиппийцы стали его вечной похвалой (Флп.2:16). Смыслом жизни Павла было их духовное здоровье, их духовная сила. Он жил, когда они твердо стояли в Господе (1Фес.3:8). Когда кто-нибудь заблуждался в вере, он видел себя уже горевшим в символическом огне осуждения. Он становился слаб в вере, если они были слабы (2Кор.11:29). Иоанн также видел тесную связь между учением, принятым им и учением, принятым новообращенными, как будто их награда и наша неотделимы друг от друга (1Ин.8 ср. Ин.15:16). Подобно колену Рувимову нам уже здесь и сейчас дан обетованный покой Царства (Нав.1:13 ср. Евр.4:3), но мы, как и они, сможем вступить в свое наследие только тогда, когда поможем овладеть обетованным наследием своим братьям (Нав.1:15). В Нав.1:13,15 есть очевидный парадокс: колену Рувимову уже был дан “покой”, но они его получат только после своих братьев. Колено Рувимово – прообраз нас, ибо бесспорно покой отображен в Евр.4, где о нас говорится, как об обладающих им, но что нам нужно еще потрудиться, чтобы войти в него.

“Спасай взятых на смерть… скажешь ли: “вот, мы не знали этого?”… наблюдающий над душою твоею (как мы наблюдаем за душами братьев) знает это, и воздаст человеку (в день суда) по делам его”, сделанных для других (Пр.24:11,12 ср. Откр.22:12). Искупление наших братьев переплетено с нашим искуплением. Так же с Господом – мы не можем отделить себя ни от Его спасения, ни от Его креста, ни от Его воскресения. Мы не можем отделить себя от спасения своих братьев. Все это вытекает из того, что все мы являемся составными частями Тела Христова. Таким образом “Христос” не только личный титул Господа Иисуса, но и всего общества верующих, составляющих Его Тело (1Кор.12:12). А потому любить Христа означает, любить народ Его (Ин.21:15-17).

Если мы любим Отца, то мы должны любить рожденных Им (1Ин.5:1,2). Если мы любим детей Божиих, то это доказывает нашу истинную любовь к Богу. Мы просто не сможем сказать о себе, что мы любим Отца и Сына, если чувствуем себя “отделенными” ото всех. Отличительной чертой Каина, образа диавола (Ин.8:44), было то, что он не был сторожем брату своему (Быт.4:9). Именно поэтому его жертвоприношение не было принято (Числ.15:17-21; 18:12,13; Вт.26:1-4). Возможно, слова Господа Иисуса о приемлемости наших даров только после примирения с братом своим (Мф.5:24) было комментарием к этому случаю. Упрямый отказ от заботы о брате своем был тяжким грехом Каина, а потому его дар и не был принят Богом. Он хотел служить Богу по-своему, без брата, возможно, оправдывая свое разногласие с ним… желанием уединения. Но именно в этом таилось его отвержение. Наше соединение с остальными частями тела означает не только чувство общности с теми, кого мы знаем сегодня. Давид, похоже, ощущал свою причастность ко всему телу вне временных границ, а не только к своим современникам. Он чувствовал себя переходящим вместе с Израилем воды Чермного моря. Радовался вместе с ними их чудесному избавлению, ибо это было и его избавление. Те же самые чувства были и у Павла. Он был уверен, что возвращение Господне случится еще при жизни его, а значит ему не нужно было заботиться о своем собственном воскресении (1Кор.15:51; 1Фес. 4:15). Однако тот же Павел говорит о том, что как “Бог воскресит Господа, воскресит и нас силою Своею” (1Кор.6:14; 2Кор.4:14). И в этом нет противоречия. Просто в это время Павел так остро ощущал свое единение со всем Телом Христа прошлого, что он говорит так, как будто и он будет воскрешен вместе с ними.

Итак, возвращаемся к нашей первоначальной проблеме отделения, или одиночества. Взывая к пониманию, к принятию, к благодарности и не находя ни того, ни другого, ни третьего, мы отделяемся от тех, кто не понимает нас, тем самым присоединяясь к огромной массе безнадежно одиноких людей, окружающих нас. И, однако, пред нами есть живой пример: преклоненный и перепоясанный полотенцем, омывающий ноги Сын Божий, а также безмерная любовь Отца и Сына на кресте: страдание, самораспинающая любовь, светящая через полнейшее отречение и неприятие. И она все еще светит. Даже сейчас светит в сердцах истинного Его народа, давая познание славы Божией в лице Иисуса Христа (2Кор.4:6). И мы все с открытым лицом, “взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу” (2Кор.3:18).

Примечания:

•  Обратите внимание на семь ступеней смирения Спасителя (Флп.2:6-8) и последующие за ними семь ступеней прославления (ст.9-11).

Дословное – Сущий.

“Праведный Спаситель” (церковнославянский).

“Зане Бог бе во Христе мир примиряя себе” (церковнославянский)

См. греческий, церковнославянский.

Полный милости…

“И они воззрят на Меня, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем…”.

Греческий и церковнославянский.