Крохи с господнего стола (Мф 15:1-28; Мк 7:1-30)

Весть о попытке провозгласить Иисуса царём была принесена в Иерусалим пасхальными паломниками и послужила причиной посылки в Галилею очередной делегации книжников и фарисеев. Очевидно, что они вновь пришли к Иисусу, чтобы Его опорочить. Насыщение пяти тысяч предоставило им для этого возможность. Такому множеству людей было невозможно соблюсти важный обряд омовения рук перед едой.
Книжники могли без особого труда посеять смятение в умах учеников. И вот, они подошли к Иисусу. "Зачем ученики Твои преступают предания старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб". Но им пришлось столкнуться с сокрушительной атакой Иисуса, к которой они не были готовы. Иисус не стал оправдывать Своих учеников, но указал на огромную пропасть между законом Божьим и их традициями. Трудно понять богохульства, которые содержат раввинские писания, а также то, почему они стали традициями и почитались даже больше, чем само Священное Писание. Прежде всего, Иисус выдвинул против них обвинения в лицемерии.

"Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря: приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня. Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим".
Они дрогнули перед этой неожиданной атакой, ибо Его праведный гнев делал обвинения против них ещё более тяжкими. Толпа стояла чуть поодаль и с изумлением наблюдала за этим странствующим Учителем из Назарета, Который стал символом строгого суда. Иисус продолжал вершить над ними суд; Он поведал тем, кто имел уши, чтобы слышать, что над ними и их ничтожными традициями уже витает дух погибели. Они не только извратили закон Божий, но заменили его своими предписаниями, искусно выдуманными для удовлетворения своих эгоистичных желаний. Он упомянул случай с "Корваном", благодаря которому фарисеи освобождались от соблюдения Божьей заповеди почитать отца и мать, посвящая своё имущество Богу. Этот грех был более тяжким, чем кажется на первый взгляд. Предписание обманом освобождало их от послушания Богу. Этот дар был только видимостью и ни к чему их не обязывал, несмотря на обещанный "Корван", согласно которому они не должны были пользоваться своим имуществом. "И, добавил Иисус, делаете многое сему подобное".
Обратившись к изумлённой толпе, Иисус повелел ей подойти поближе, чтобы выслушать Его ответ на их обвинения. Он заговорил с большой убедительностью, обращая внимание людей на Свои слова. "Слушайте Меня все и разумейте", — сказал Он, и спустя мгновение добавил: "Если кто имеет уши слышать, да слышит". Он собирался сказать им нечто очень важное, а именно то, в чём состоял разительный контраст между Его учением и учением фарисеев. Они осудили Его учеников за то, что те ели неумытыми руками и, тем самым, осквернили пищу. Иисус же утверждал, что это невозможно. Человека не оскверняет то, что входит в него извне; его оскверняет выходящее изнутри. Именно в этом и состоит существенная разница между человеческими предписаниями и Божьими заповедями. Книжники исповедовали учение, которое гласило, что, не умыв руки, человек оскверняет хлеб и, соответственно, самого себя. Иисус же сказал, что человека оскверняет то, что находится в его сердце и выходит из него в виде злых помыслов, прелюбодеяний, убийств, гордости и нечестия. Он указал, что книжники сильно заблуждались, полагая, что соблюдение внешних традиций влияет на внутреннее состояние человека. Закон Божий, представленный Христом, обращался к душам людей и преображал их сердца, что оказывало огромное влияние на их характер и поведение. Всё учение Христа, изложенное в Нагорной проповеди, было посвящено выполнению этой задачи.

Уже находясь в одном из близлежащих домов, ученики попросили Иисуса дать им более ясные разъяснения. Он представил им страшный список пороков, сокрытых в человеческих сердцах. Также ежедневно и ежечасно Он показывал им пример истинных добродетелей, присущих сердцу, всецело преданному Богу.
У книжников пропало желание спорить с Иисусом, тем более что у них уже не было повода для новых нападок. Иисус по-прежнему очень хотел уйти подальше от толпы и найти уединённое место, где Ему никто не мог бы помешать. Он хотел заняться наставлением Своих учеников и раскрыть им картину грядущих дней. Они не должны будут падать духом, когда увидят ужасный венец, которого Он удостоится. Галилейские холмы были наиболее удобным местом для увещевания учеников, поскольку пустыня на восточном побережье озера оказалась слишком близкой к населённым пунктам, которые были центром Его популярности. Итак, Иисус решил уйти подальше от надоедливых людских толп. Он отправился на северо-запад к горам Верхней Галилеи, расположенным в тридцати милях от озера, и, наконец, достиг пределов Тира и Сидона. Нет никаких причин полагать, что Иисус хотел пойти к язычникам. Нижеследующий случай об этом отнюдь не свидетельствует. Он остановился в некоем приграничном доме, находившемся со стороны Галилеи. По словам Марка, Он "не хотел, чтобы кто узнал".

Однако Иисус "не мог утаиться". Женщина сирофиникиянка была в большом горе, ибо её дочь была одержима нечистым духом. Она услышала о славе Иисуса и, перейдя через границу, стала Его искать. И, наконец, после многочисленных расспросов её поиски увенчались успехом. Как её сердце забилось от радости, когда она увидела Иисуса! Она бросилась к Его ногам. "Помилуй меня Господи, Сын Давидов! дочь моя жестоко беснуется". Она нашла Его. Её вера превозмогла, и она лежит у Его ног. С нетерпением она ждала слова, которое обратит её горе в радость. Однако от Иисуса ответа не последовало. Он даже не протянул к ней Свои милостивые руки, чтобы её поднять, и не проявил никакой власти в ответ на её возглас веры. Ни одно доброе слово не нарушило гнетущую тишину. Оставаясь безмолвным, Иисус слушал её мольбы о помощи. И вот, Он отвернулся, оставив её наедине со своей печалью и душевными муками, и пошёл Своей дорогой.
Однако её вера не ослабла. Она пошла вслед за Иисусом, не переставая кричать, просить и молить, пока её настойчивость не смягчила сердца учеников. "Отпусти её, — попросили они Господа, — потому что кричит за нами".

Так в чём же заключается секрет молчания Иисуса? Причиной, безусловно, является манера её обращения к Господу. Иисус был слишком велик, чтобы относиться к Нему неподобающим образом. Прося Его о помощи, женщина обратилась к Нему, как к "сыну Давидову". Что она могла знать о значении этого титула, который она столь бесцеремонно произнесла? Давид не был царём Сирии, а его великий Сын не пересекал границ Галилеи. Подобно женщине, которая прикоснулась к краю Его одежды, ей также предстояло многому научиться. Понимание её духовного родства с Израилем должно было снять с её веры слепоту. Иисус дал ответ не ей, но ученикам: "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева". Женщина тут же поняла свою ошибку. Она поклонилась Ему и вновь попросила о помощи, обращаясь к Нему уже не как к Сыну Давидову, но как к Спасителю всего человечества. Она приняла замечание Иисуса, но не ушла от Него, поскольку её нужда не терпела отлагательства. "Господи! помоги мне".
Наконец, Он заговорил. Его слова наставили её на истинный путь. Теперь она никогда не забудет, что спасение от иудеев. Следующие Его слова могут показаться жёсткими, но в них можно разглядеть луч надежды. "Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам". С неожиданным вдохновением, которое столь часто нисходит на людей в присутствии Иисуса, она приняла Его ответ. Однако не всё ещё потеряно. Ещё остаются крохи. "Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их". Вне всякого сомнения, эти слова были ниспосланы ей свыше. Откуда ей было знать, что дети ещё совсем недавно отказались от дарованного им хлеба? И откуда она могла знать, что они выгнали Его на самый край стола? Не является ли Он также Господом язычников? И разве её вера не привела её к Его ногам?
Как прекрасно Иисус ответил этой женщине, которая сразилась с Сыном и превозмогла! Целую ночь её не покидала печаль, однако утром пришла радость. "О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему". Великая вера, наконец, позволила проявиться власти Иисуса. В одном из домов на языческой земле маленькая девочка поднялась со своей постели и на её устах засияла улыбка мира.