Можно заметить, что в этой книге не делается попытки соблюдать заведенный порядок, иначе правосудие должно бы идти раньше. Оно одна из самых естественных добродетелей, оно насаждалось и признавалось в ранних языческих обществах в античные времена, и во все времена вспыхивали протесты негодования против несправедливости. Стандартов справедливости, тем не менее, было много, и каждое поколение имело возможность найти изъяны в правосудии отцов. Современный христианин имеет более высокие стандарты, чем древние римляне, но есть еще чувства, которые могут выражать лицемерную точку зрения в приложении стандартов к реалиям жизни.
Римлянин завоевывал желаемую ему землю, но он не преподносил это как акт высшей справедливости или альтруизма. Между его слугами он мог быть признан праведным, но желая завоевать землю, не принадлежавшую римлянам, для оправдания он считал достаточным одного желания. В современном обществе часто притворяются в альтруизме, выдавая за него изысканное мошенничество. Они захватывают новые земли “для пользы” их бывших хозяев. Они дают возможность чернокожему прославиться в пороках белых. Возобладает ли добро или зло в результате этих мероприятий – ясно, что движущей их силой никогда не было желание помочь побежденным аборигенам.
Подобным образом в повседневной жизни люди выносят приговор явлению, а потом подбирают ему правовую основу. Если человек общепризнан врагом общества, то найдется и повод его ненавидеть, хотя они никогда не признаются в ненависти, ибо Христос запретил ненависть.
Почти все неправедное и творится в этой атмосфере лицемерия, и тут требуются наибольшие усилия в поиске правды. Все признают справедливость важнейшей добродетелью, и все хотят иметь ее на своей стороне. Человека нельзя облыжно обвинить, его законные владения не могут быть отняты; нельзя пользоваться поддельными гирями при купле-продаже. Нет нужды заострять внимание на простейших вещах в разговоре с христианами. Но есть насущная необходимость указать на скрытые возможности обмана в других областях. Люди, безусловно осуждающие фальшивые гири, считают почти добродетелью непорядочность в нематериальной сфере. Отставной военный описывал свои способы, как настроить людей против врагов – он выпячивал одни их стороны и скрывал другие. Он не краснея рассказывал о проделанных мерзостях и не стыдился их потом.
Сэр Филипп Гиббс в “Реалиях войны” писал, что в одном небольшом сражении Первой Мировой войны англичане потерпели поражение, и немцы не только позволили им передышку, но и помогли вывезти раненых и оказывали им медицинскую помощь – “особенно один героический доктор”, работавший без устали. “Я сообщил об этом куда следует, но мне не позволили опубликовать материал”, писал Гиббс.
Он никак не комментировал запрет и правильно сделал, ибо трудно представить, как можно комментировать такое событие и не угодить в тюрьму. Есть что-то особенно низкое в таком постоянном вранье и подавлении слова в попытке усилить ненависть к врагу. Когда культивируется отрицание одного из основополагающих принципов христианства в стране, признанной лидером этой религии, то такое притворное христианство способно вызвать отвращение в тех, кто хочет быть справедливым.
Люди бывают несправедливы не только по отношению к внешним врагам и не только во время войны. Такая же нечестность проявляется почти в любом споре. Трудно, конечно, всегда быть справедливым; убеждения и чувства непременно скажутся на выборе мнения. Опыт показывает, что это неизбежно сказывается при выяснении разногласий. Нас не поймут, как бы ясно мы ни излагали, нас обвинят в предвзятости, как бы справедливы мы ни были. Зло неизбежно в борьбе, и это общее правило. Иногда, те не менее, случается вступить в конфликт с человеком, заметно старающимся не отступать от справедливости. Он может не достичь в этом успеха, или мы можем сказать, что он до какой-то степени пал в этом желании, но мы сознаем, по крайней мере, что он старался. Если и мы, в свою очередь будем стараться, то возникнет взаимоуважение и вероятность духовного прогресса.
Во время всеобщих парламентских выборов мы получаем негативные уроки в этой связи. Весь спектакль – прямая сатира на повседневную жизнь. Вся первобытная дикость, низость и моральное ничтожество – все как в пародии. Редко наблюдается попытка быть справедливым, зато нет числа обману, клевете, искажению, подавлению и всем формам несправедливости. Как выразился лорд Бэлфор: “Холодная, расчетливая ложь”.
Мы, взирая на все это беспристрастно, видим как точно библейское описание грешной плоти, и братьям надо извлекать из этого моральную выгоду в своих неизбежных спорах, – бывает, злодей обращается в праведника, увидев зверства еще большего злодея, чем он сам.
Как и всюду, в этом предмете одни крайности порождают другие. Есть “патриоты”, не могущие быть справедливыми к врагу, а есть интернационалисты, не переносящие своего народа. Обычно родители встают на сторону своих детей, но иные способны осуждать и своих.
Но, даже не упоминая об этих крайних проявлениях предубежденности и сложных чувств, во многих семьях все еще хватает места, не занятому справедливостью: непомерная суровость и излишняя мягкотелость, сравнимая с жестокостью материнская опека любимого чада – “безумство, порождаемое в сердце ребенка”. Оно культивируется и поощряется так, что приходит время, когда его уже не изгонишь. Отцы, хотя и реже, тоже, бывает, ошибаются. Им хороши видны издержки подобного воспитания, и они должны стоять на страже слабого человеческого сознания: “Как хорошо, что у меня нет дочери, не то я был бы без ума от нее” – так сказал бы мудрец. Наблюдая за проявлениями крайностей, мы можем сформулировать предостережение родителям: вспомните о давних семейных традициях чрезмерной суровости и постарайтесь не впадать в другую крайность. У нас уже есть накопленный опыт следования современным теориям и можем сказать, что обе крайности нехороши.
В повседневной жизни всегда присутствует возможность стараться использовать настоящие фунты и аршины. Сами такие случаи забываются, но реакция на них не стирается в памяти и эти-то мелочи и помогают формировать характер. Как часто бизнесмены жалуются, что со временем неправедность становится для них нормой жизни. Одни, более чувствительные натуры, страдают и пытаются что-то изменить, другие пожимают плечами и говорят: “Что бы мы ни делали, во всем можно найти изъяны, так что попусту волноваться?” Так изымается сама возможность исправления. Такой подход не украшает Христовых слуг, заведомо становящихся на путь фальши. “Почему ты никогда не делаешь то-то и то-то?” – спрашивают человека, имея в виду, что он следует общепринятым стандартам, и в их вопросе слышна даже жалость. Но, допустим, должный курс взят и некий эффект получен, что дальше? Опять укоры, на этот раз за ненужную проницательность в деле, от которого ожидают совсем другого результата.
Тот, кто справедлив или несправедлив в мелочах, от того надо ждать той же реакции и в большом. Мы и испытываемся в основном, в малом; этим и куются наши характеры, определяя наше поведение в любой ситуации.
“Лживый язык ненавидит тех, кого он ругает”, это, наверное, лучшая демонстрация несправедливости как явления во всех Притчах. Некоторые современные авторы с удивлением отмечают крайнюю испорченность сердца человеческого и, похоже, не имеют понятия, что Соломон скорбел о ней еще 3000 лет назад. Принцип справедлив и тогда, когда о лжи, как таковой, нет и речи. Противоречия вздымают чувства, и уже хоть какая-то доля предубеждения имеет место и принцип вступает в силу. И, напротив, при выражении несправедливого словами поднимается соответствующее чувство. С другой стороны, если мы делаем усилия быть ровными с оппонентами, неверно нас представляющих, то нам это не будет стоить нервов. Ненависть более питается от выражения ее вами, чем от чужих излияний ее на вас, а любовь более развивается проявлением ее, чем ее ласкательством к вам.
В Прит.21:3 говорится, что проявление справедливости более ценится Богом, чем жертва. В самом деле, пока “соискатель” не сделает усилия над собой предстать праведным, то и жертва не будет принята.
Давид в одном из последних слов сказал: “Правитель, будь справедлив в глазах Господа”. Такой справедливый правитель пришел, явив собой совершенную жертву жизнью и смертью.
Дети Израиля нуждались в постоянном напоминании этих вечных истин, но всякий раз быстро забывали полученный урок. Пророки неоднократно взывали к их справедливости и протестовали против неправедных действий, эгоизма и отсутствия уважения к правам других. Цари, жрецы, книжники и богословы – все внесли свой вклад в дело распространения несправедливости и неравенства. Часто великое зло творилось под прикрытием соблюдения законности, изобретенной людьми. Главный закон, данный Богом, нарушался в угоду людским рекомендациям. После всех выступлений пророков Христу пришлось вновь разъяснять закон праведности. Его современники больше пеклись о соблюдении Предания и не обращали внимания на более важные материи в законе Божьем: веру, любовь, справедливость. Они горели желанием возложить на людей неподъемные требования Талмуда, но, не имея чувства меры, не могли определить долю духовного в жизни людей.
Так и в наши дни. Проявляется излишнее рвение к внешним сторонам обрядовости, приводящим лишь к спорам и несправедливости между братьями. Мы имеем сильное убеждение, что когда Высший Справедливый будет вершить суд, некоторые самодовольные люди будут им укорены за рьяное внедрение своих законов вместо отвергаемых ими справедливости, милосердия, веры и любви к Богу.