     |
"ЖEНЩИНЫ БИБЛИИ"
37
Прискилла
Рассмотрение этой женщины из Библии заставляет нас подумать о двух добродетелях,
составляющих её природу и дающих наибольшие удовольствия – любовь и доброжелательность.
Описание отношений Прискиллы и её мужа Акилы с апостолом Павлом в некотором
роде аналогичны отношениям Марии и её домашних в Вифани с Иисусом Христом.
Как Иисус, устав духом, мог отдохнуть в безмятежной спокойной любви Марии,
так же и Павел мог, по крайней мере некоторое время, быть в роскошной обстановке
истиной дружбы и получить помощь этой изумительной женщины и её мужа. Мы,
сёстры, должны иметь это в виду и поступать подобно Прискилле в Писании. Мы
должны обеспечить им отдых, спокойствие и сочувствие, когда это до боли необходимо,
помочь словом и протянуть руку помощи в нужный момент.
Мы не знаем о времени и месте рождения Прискиллы, как и о её национальности;
некоторые коментаторы думают, что она из евреев, другие – что она дама римского
происхождения и более высокого, чем её муж, так как шесть раз она упоминается
в Писании, и трижды её имя поставлено впереди его. Если вспомним её характеристику
и позднейшую жизнь, увидим, что она была активна, энергична, интеллигентна,
красноречива и образована, а это дары не среднего порядка. Её муж был еврей
родом из Понта – часть теперешней Турции. Он делал тенты (шатры) для продажи.
Возможно, из-за каких-то трудностей высокородная римлянка вышла замуж за ремесленника,
нам это не известно. Но у них сложилась счастливая семейная жизнь и она освоилась
с производством и продажей тентов. Нам не сказано имели ли они детей; возможно,
к тому моменту, о котором рассказывается о них, их дети уже выросли и покинули
их. Мы читаем о них что они жили в Риме. В те дни жизнь в Риме была не из
приятных. Непомерное богатство и ленность контрастировали с нищетой и пороком,
в то время как подозрительность, заговоры и контрзаговоры наполняли атмосферу.
Старый Тиберий ненавидел Рим и не жаловал евреев и нимало не беспокоился что
будет с ними. После него Калигула, болезненный, похотливый сумасшедший внук
второй жены Тиберия, к счастью для евреев имел друга, молодого умного еврея
принца Агриппу, и этот ловкий парень чутко уводил его от желаний помешанного
разума, нацеленного против евреев. Но обычные граждане Рима не менее страшились
и его благосклонности, и после короткого правления чахоточный сумасшедший
император был убит. Его наследником стал Клавдий, пугливый человек, который
с удивлением ощутил себя цезарем в результате управления ситуацией того же
ловкого Агриппы. Но хотя он имел проеврейские симпатии, он не смог предотвратить
изгнание евреев из Рима в течение своего правления, хотя изгнание не было
суровым. Таким был Рим во времена Прискиллы, примерно до пятьдесят второго
года н.э. Она и её муж направились в Коринф.
В те дни Коринф был городом таких лишений и безнравственности, что даже среди
разлагающихся городов дегенерирующей империи это имя стало синонимом безрассудства
и разврата. Восстановленный перед рождением Христа Юлием Цезарем Коринф стал
богатым торговым центром с многонациональным населением. Город был наводнён
отбросами человечества и дегенерировал в самую настоящую выгребную яму беззакония
и злого язычества, а имеющий позорную славу храм Афродиты (Пандемус) с его
ужасающей деятельностью парил над городом, как злой гений.
Дружба на всю жизнь
В таком экстраординарном окружении Прискилла и Акила основали своё производство тентов или покрывал, пледов. Они пряли грубую козью шерсть (делали нитки), ткали холст, сшивали его и производили паруса и робы. В городе двух портов не было недостатка в заказчиках парусины. Здесь они встретились с Павлом и у них завязалась дружба на всю жизнь. Нам не известно как именно Павел встретил их. Мы знаем, что у него было такое же ремесло и, возможно, он брёл около их дома в поисках пристанища и работы; а может быть он их встретил в еврейской синагоге, где, как говорили, «люди не смешивались, а золотообработчики собирались отдельно, серебряники отдельно, ткачи отдельно, и когда вошёл бедняк, он признал спецов своего ремесла, подошёл и получил поддержку...» Как бы там ни было, одинокий, больной, натруженный, но неукротимый апостол нашёл убежище у Прискиллы и Акилы. Многими коментаторами принято считать, что муж и жена уже были христианами; не говорится определённо, что Павел их обращал. Можно представить, что он чувствовал, встретив неожиданно двух евреев, которые среди той безнравственности веровали, как и он. Их богоугодные стимулирующие беседы должны были давать огромное утешение Павлу, когда бы он ни возвращался, выдохшийся физически и умственно, под крышу их дома, к доброжелательной улыбке Прискиллы. Без сомнения, Павел много расспрашивал про Рим и, используя посланную небом возможность удовлетворить своё понятие по этой теме, утвердился: «Я должен увидеть Рим».
Неслабеющая поддержка и ободрение
Мы можем быть уверены, что эта пара усердно работала вместе
с Павлом для основания и строительства эклессии в Коринфе, и Прискилла везде
была заметна своей работой. Примечательный факт, что её имя часто упоминается
перед её мужем не потому, чтобы выказать неуважение к нему, а скорее показать
более высокую активность этого соратника и свидетельствует о её бурной мессионерской
работе. Много лишений и разочарований встретил Павел в Коринфе, но там всегда
была и неистощимая поддержка, ободрение Прискиллы и её мужа; её чистая благотворная
моральность была как глоток чистого воздуха после враждебной нищеты вне её
дома.
Около 54го года н.э., после полуторалетнего пребывания в Коринфе, Павел взял
своих любимых Прискиллу и Акилу с собой в Ефес. Возможно, что у Акилы были
деловые связи в этом городе, так как высококлассное производство (парусины)
перешло туда. Павел, после недолгого пребывания и проповедования в синагоге,
покинул Ефес и вернулся несколко месяцев спустя. Прискилла и Акила оставались,
и несомненно много потрудились, уча и проповедуя, в знак уважения к нему.
Известно, что по крайней мере одного они обратили. Это был Аполлос. Да и невозможно
представить, чтоб Прискилла и Акила пренебрегли возможностью проповедовать
Истину.
Когда Павел в следующем году вернулся в Ефес, то наряду с работой для хлеба
насущного, началась серьёзная работа по проповеданию Евангелия с ежедневными
занятиями в училище некоего Тиранна. Это продолжалось более двух лет. Два
года борьбы, хотя Ефес был почти чистым городом в сравнении с Коринфом; в
городе с избытком хватало суеверия, ворожбы, странных ритуалов. Магия висела
в самом воздухе. Сказано, что когда магические книги были сожжены, их стоимость
оценивалась в 50,000 единиц серебра. «Так сильно росло слово Божье и одолевало».
Всё это вместе с его работой в Коринфе дали значительный толчок уже истощённым
силам Павла. Вдобавок он написал первое длинное письмо коринфянам из Ефеса,
продолжая сообщать о беспокойстве в церкви. И хотя физически он был разбит,
морально он был крепок, как сталь. Возможно, это стало реальным на фоне мудрости,
заботы и подпитки любящей Прискиллы. Не надо забывать, что и этому редкому
духу приходится кушать, а это ложится на плечи Прискиллы; она обеспечивает
этого стойкого бойца для работы и проповеди, как в лучшие, так и в неблагоприятные
времена в течение четырёх лет. К тому же, маленькая эклессия собиралась у
неё в доме, как об этом говорится в письме коринфянам, и это добавило ей задачу
«материнства» для духовно молодых, неопытных обращенных; ей приходится давать
советы матерям и вдовам, приют обездоленным, и мудрым примером показывать,
как набожная женщина должна вести себя в житейских передрягах.
Мои помощники во имя Иисуса
Впоследствии Павел попрощался с Прискиллой и Акилой и покинул Ефес. Муж и жена вскоре тоже должны были уйти, как это пишет Павел римлянам. Через год, или чуть больше, они снова вернулись в Рим, и встречались с обращёнными в их доме, и Прискилла, без сомнения, снова взяла на себя привычную роль матери и старшей сестры для женщин. Павел обращает им свою похвалу в письме: «Прискилла и Акила, мои помощники во Христе, кто в мою честь покорно склоняют шеи, кому благодарен не только я, но и все церкви язычников». Как эта щедрая похвала, должно быть грела сердца двух верных христиан, отплачивая им в большой мере за ту работу, которую они проделали, и те опасности, которым они подвергались, служа Евангелию и помогая своему возлюбленному Павлу. Похоже, что Прискиллы и Акилы уже не было в Риме, когда Павел наезжал туда два года спустя, поскольку о них нет упоминаний до того, как Павел направил своё последнее письмо Тимофею в Ефес около 66-го г. н.э., когда он уже знал, что скоро умрёт. В основном все соглашаются, что Тимофей, следуя увещеваниям Павла, полученным в первом письме, оставался там и заботился о церкви. Во втором письме Павел вспоминает своих старых друзей: «Привет Прискилле и Акиле», -подразумевается, что они были в Ефесе. Если так, то выходит, что Павел, попрощавшись с ними около восьми лет назад так же в Ефесе, никогда не посещал снова своих любимых друзей, если не смог посетить Ефес после своего первого путешествия в Рим. Если б он мог их видеть в последний момент, когда уезжал из Ефеса в Иерусалим за девять долгих, полных событиями лет до того, как они получили приветствие престарелого Павла, который вскоре должен был быть взят от них! Возможно, мысли о тех счастливых часах, которые он провёл в их компании, согревали сердце апостола, когда он писал эти слова; и конечно, то же самое делалось и с получателями. Интересно отметить, что Павел теперь удостаивает её настоящим именем - Приска, а не уменьшительным – Прискилла. Возможно, с почтительным восприятием, которое никогда не покидало его, он сознавал, что она, став старше в служении Господу, должна быть оценена выше, как настоящая «Мать Израиля». В самом деле, Тимофей не мог бы найти лучшего помощника для надзора за церковью; её опытные советы и подсказки по руководству женской частью общины, и некоторые деликатные дела со вдовами могли быть бесценными.
Любовь и уважение
Иногда мы склонны думать, что наши жизни не слишком много
вносят в дело распространения Евангелия; временами нам хочется знать, предназначал
ли апостол Павел сестёр делать что-либо кроме того, что сказано их соратникам.
В такие моменты давайте вспомним о Прискилле, об огромной любви и уважении,
которые питал к ней Павел; Прискилла больше не просто имя или туманная фигура
в истории ранней церкви, но способная, энергичная женщина, которая использовала
весь свой дар и способствовала делу Господа. Прискилла сознавала ценность
проповедуемого слова, как дом, открытый страннику, ободряющее слово утомлённому,
спокойная уверенность несказанной симпатии и красноречивое благословение улыбки.