> Все книги  >

"Времена отрады"  Роберт Робертс.  Перевод с английского Игоря Сипягова

XV

Характер Бога

      Устроение Библии. – Различие ее частей. – Отпечаток Божественности в природе и Библии. – Качества Божии. – Его благость. – Что могло бы быть. – Небо и земля свидетельствуют о Божием благоволении. – Его обетования. – Хвала. – Ниневия. – Иона. – Бесхитростность повествования. – Скиния Моисея как образ общения. – Прощение Ниневии без жертвоприношения. – Ради прощение для жизни вечной необходимо жертва. – Почему? – Не замещение. – Благодать и прощение в согласии с праведностью. – Необходимость жертвы не противоречит благости. – Единственное, что может отлучить от благости Божией.

Чем дольше мы знакомы с Писаниями, тем больше познаем совершенную мудрость, с которой они были составлены, ибо их строение таково, что мы можем читать их бесконечно из года в год с незатухающим интересом и с ненасытным удовольствием. Если бы мы сами постарались составить Библию, у нас бы так не получилось. У нас бы получилось что-то совершенно понятное и ясное, без частых повторений, нечто последовательное в своих доказательствах, а также настолько ограниченное в своих масштабах, что знакомство с такой «библией» быстро потеряло бы всякий интерес. Однако перед нами книга совершенно отличного содержания, хотя и не отличающаяся разнообразием, свободная в стиле, несмотря на точность определений основных принципов, книга лишенная навязчивого многословия – так что мы читаем ее с возрастающим интересом из года в год. Библия, в некотором смысле, по своему строению подобна природе. Человек может создавать много прекрасного, однако его творения далеки от совершенства того, что создано природой, ибо им не достает ни совершенства внешней красоты, ни совершенства внутреннего содержания. Природное великолепие основательно и неповторимо будь то строение снежинки, травинки, мельчайшего насекомого, или же звездного купола. Как природа, так и Библия несут на себе отпечаток Божественности. И тут и там существует один великий и главный принцип строения, в котором есть место и безграничным разнообразиям и чудесным мелким деталям. Между отдельными частями Библии существует удивительная общность, которая однако наполнена разными отличиями, каждый раз возбуждающими интерес вдумчивого читателя. «Ибо все заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного и там немного». Таково строение Библии, по ее собственному определению. И в этом также содержится объяснение того, что при каждом чтении Библии мы находим в ней что-то совершенно новое и интересное для себя.

Это утро дает нам еще два новых сравнения. Перед нами две главы (из Евангелия от Иоанна 4 и из Послания к Евреям 9), отличающиеся друг от друга настолько сильно, насколько это только возможно, которые, однако, все же сходятся из разных точек к одному, общему для них предмету, к самому изощренному из всех предметов – к характеру Бога. В этом основание всех благ как нынешних, так и грядущих. Нам все это настолько хорошо известно, что мы готовы принимать это, как само собой разумеющееся. Однако, давайте проверим себя и свои мысли в этом предмете, дабы мы могли иметь полное чувство радости. Давайте начнем с того, что до своего возрождения мы ничего не знали о строении вселенной. Что мы могли узнать, как неизбежность жизненного опыта, так только то, что весь мир сей находится в плену страшного чудовища, которое находит удовольствие причинять людям боль и неприятности, подчиняя все творения воле своей. Мы могли бы додуматься до того, что диаволом поражены все творения Божии, что в Его великом доме небесном и земном, всё портится и все приводятся в отчаяние этим злым существом. Что можно было бы сказать на это? Да ничего. Нам оставалось бы лишь смириться с независящим от нас положением, да в отчаянии кусать локти и проклинать темные силы, получающие удовольствие от нашего отчаяния. Нам ничего бы не оставалось, как только рыдать и плакать от безысходности, что Бог ничем не может помочь в нашей безнадежности, и что нам ничего не остается, как только, по вполне объяснимым причинам, роптать на Него.

Подобное видение помогает нам возрадоваться над словами Ионы, когда он говорит: «Я... знал, что Ты Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и сожалеешь о бедствии». Мы смотрим с нескрываемым облегчением и восхищением на то, что, несмотря на свою бесполезность из-за восстания против Благословенного и Всемогущего, мы обитаем в небесных кругах, чьи законы основаны исключительно на неизмеримом милосердии. Бесконечное сверкание великолепия неба в вышине, невыносимый для глаз свет солнца, обворожительная глубина голубой бесконечности самого неба с мириадами различных звезд и планет, подкрепляющий свежий и прохладный ветерок, очарование распускающегося цветка, разнообразие цветного покрытия поверхности земли, целесообразность и польза всего и вся, всё это вопиет о Творце и Управляющем Гении неба и земли, открытой мудрости и милости отцам дома Израилева. Если ко всему этому мы еще присовокупим обетования жизни вечной, нетленного естества, славного и радостного сообщества в прочном и вечном Царстве, то станут понятны причины нашей радости, а то и восторга, в ликовании Давида: «Буду превозносить Тебя, Боже мой, Царь [мой], и благословлять имя Твое во веки и веки. Всякий день буду благословлять Тебя и восхвалять имя Твое во веки и веки».

Благость Божия хорошо видна в случае с Ниневией, с огромным городом, погруженным во зло, что присуще всем большим городам (впрочем, как и малым), когда ему было объявлено о его разрушении через сорок дней. Восседавший тогда на престоле Ниневии, услышав эту грозу (произнесенную Ионой), приказал  объявить пост для всех своих подданных. Их покаяние возбудило в Иегове (Яхве) жалость, а потому Он отложил исполнение произнесенного Им осуждения. Ужасному огорчению Ионы, который ощущал в объявлении несбывшегося воздаяния свое собственное бесчестие, не было предела. (Случай, который, среди сотен подобных, еще раз, кстати, доказывает подлинность событий, ибо кто бы стал писать о настоящем пророке, чье предсказание, однако, не сбылось). Негодование Ионы, его обращение к Иегове (Яхве) с объяснением причины его первоначального нежелания проповедовать, всё являет бесхитростную истину рассказа, являя огромную благость Божию и Его долготерпение.

Глава в Послании к Евреям рассказывает о том же, хотя и другими словами. Здесь нам дается картина скинии Моисеевой со всеми ее жертвоприношениями, «которые служат образу и тени небесного», небесным образам, вращающимся вокруг Христа. Глядя то на одну главу, то на другую мы видим в обеих одну и ту же милость Божия. Закон Моисеев устанавливает место для общения Бога с человеком, место на котором человек мог приблизиться и поклониться Богу. Когда начинаешь сознавать, что это место было назначено исключительно Богом, и предназначалось оно для грешного народа, который совсем не заслуживал, чтобы его Бог носил на руках, только тогда начинаешь сознавать истинность сказанного на Синае: «Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный». А что можно сказать, узнав о том, «что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя [людям] преступлений их, и дал нам слово примирения»? Разве при этом не присоединишь своего голоса к словам Иоанна: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец»!? «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши». «Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками».

Однако здесь мы сталкиваемся с тем, что привлекает наше внимание и пробуждает глубокие размышления у мыслящего человека. Ведь существует большая разница между милостью, оказанной Ниневитянам, и милостью, которая оказывается нам, ибо Ниневитяне были прощены без жертвоприношения и без веры в благовестие, где ясно написано, что «без пролития крови не бывает прощения». Как же так? Однако истина устраняет и эту разницу (впрочем некоторые, познавшие истину, хотя и постольку поскольку, устраняют эту трудность простым непризнанием ее). И все же истина дает нам возможность понять, что по духу нет большой разницы между покаянием Ниневитян и уверовавшими в благовестие, и что разница в оказании милости происходит из-за разницы оказываемой благости. Ниневитяне совершенно смирились пред Богом в посте и во вретище, что полностью соответствует Богом установленным законам о приобретении Его благосклонности: «Вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». И, как следствие, Он пощадил их, отложив немедленное наказание, которое они навлекли на себя своим беззаконием. И это спасение от смерти было настоящим даром милости и благости.

В случае с верующими во Христа благодать иного рода, ибо они призваны к общению с Отцом, которое является общением вечным, а потому и включает в себя причастие к Его нетлению и бессмертию. А теперь подумайте о том, кем являются эти причастники? Они принадлежат к роду изначально обреченному на смерть, виновному во «многих преступлениях», а потому призвание их к нетленному естеству и (только подумайте!) к общению с Богом, естественно, требуют соответствующего и смирения, и сокрушения духом, и страха. Бог велик и свят, а потому в Свое вечное общение Он не принимает грешников без полного понимания и признания Его величия и святости, а также того, что им, вместо вполне заслуженной смерти, оказана слишком великая честь. Отсюда Его требование пролития крови, как основа для примирения. Однако мы все еще очень далеки от Него, даже по этому принципу. Именно поэтому в Сыне Марии, Его Сыне, Он дает нам Того, Кто принял это, в Ком Он мог принять это примирение, ибо Божий Сын «со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление». Однако даже безгрешному Сыну Марии, Сыну Божию пришлось пострадать от того зла, которое грех принес в этот мир. И это было необходимо для примирения тех законов, которые проявились в Его смерти, а именно, для показания правды Божией – основы Его прощения грехов наших (Рим 3,25,26). Закон греха и смерти был истреблен смертью и воскресением праведного Сына Давида, после чего был установлен «закон духа жизни», установлен в полном соответствии с неизменными требованиями исключительной правды Божией. В Нем сейчас состоит жизнь для всех, приходящих к Богу через Него, для всех, сораспявшихся с Ним в смерть Его крещением. Бог подарит прощение грехов всем, кто приходит к Нему по указанному Им пути. И в этом нет совсем замены, или оплаты чужих долгов – понятия, которые затмевают правду Божию, ибо так Бог приближает к нам Свою благодать, давая нам, Им же установленный закон, так как в нас «Господу угодно было, ради правды Своей, возвеличить и прославить закон» (Ис 42,21). Только в Его крови омываются наши грехи, в том смысле, что они прощаются ради Него и жизни вечной, что в Его праведности мы облачаемся именем Его.

Необходимость жертвы для приобретения вечной жизни, совсем не противоречит благости Божией, явленной Ниневитянам без всякого жертвоприношения, просто здесь благость Его достигает более высокого уровня, а потому и требует чего-то более серьезного. И все же это всё та же благость, явленная и тут и там, ибо один и тот же Бог освещает все части Библии. «Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает [их]. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас. Кто отлучит нас от любви Божией... Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8,31-39).

 Существует лишь одно, что может отлучить нас от этой любви – это то, о чем говорил Исаия Израилю: «Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим». Бог не благоволит к забывающим Его, или к тем, кто пренебрегает Его заповедями, к тем, кто погружен с головой в служении только себя, кто живет лишь для себя и своих прихотей, к тем, кто живет без Бога. Такие не познают слова Его, не славят Его, не живут по Его заповедям, не различают, что жизнь, а что смерть. Между такими ни Ангелы, ни небо, ни земля не могут устранить препятствия, которые мешают достичь их благоволению Всемогущего, и это препятствие – их собственное безрассудство. Бог есть любовь, но Он также еще и огонь поядающий. Он не бывает поругаем. Служение Ему не может быть отложено на часы досуга. Ему нужно всё сердце человеческое, вся жизнь и Он не из тех, чьим призванием можно пренебречь. Ибо наступит время, когда человек, живший для себя, обнаружит, что он жил лишь для того, кто может ему воздать исключительно лишь бедой, мучением и смертью. Тот же, кто повиновался Божественному призванию, тогда станет причастником удела Божия, счастливым наследником вечности.