Ранняя церковь не только стала жестче смотреть на окружающий ее мир, члены ее также стали менее милостиво относиться друг к другу. Херманс (Man. 4.3.6) пишет: “После великого и святого призвания, если человек при искушении от диавола совершает грех, он может покаяться. Однако, если он постоянно грешит и постоянно кается, то такое (покаяние) бесполезно”. А это напрямую противоречит учению Господа о том, что согрешающего и кающегося грешника нужно прощать 490 раз на дню, т.е. бесконечно. Раймонд Браун комментирует: “В первые века наказанием экклесии было непрощение грехов прелюбодеяния и заблуждения”⁽¹⁾. Очень вскоре, несмотря на то, что в Новом Завете, ясно сказано, что прощение зависит исключительно от милосердия и благодати, появляются писания о спасении, зависящем от дел. Задумайтесь о Пастыре Хермаса, 2.3.2: “Ты был спасен на разрывая связи с живым Богом... если он воздержится от злой похоти, то наследует жизнь вечную” (3.8.4). Подобное немилосердное отношение вело к лицемерию, ибо церковные начальники обязаны были являть в жизни не только безгрешность, но и бессердечность. Однако самые первые Христиане, такие как Павел и Петр, не стеснялись признаваться в своей слабой вере и грехах, а из рассказов Евангелий видно, что ученики благовествовали и проповедовали также, несмотря на слабость своей веры и недопонимание учений.

Несмотря на то, что в нашем сообществе совсем недавно так много и часто говорилось о милосердии и благодати, похоже, мы все же сворачиваем на тот же самый путь, что и церковь первого столетия. На такие грехи, как прелюбодеяние и развод часто смотрят как на грехи, которые нельзя простить. Несмотря на теоретическое понимание благодати и милости, правилом заблуждения ранней церкви все же стало: “согрешил и погиб”. Но ведь и в нашем столь любимом сообществе существует не мало примеров, когда наши всеми уважаемые и видные братья живут не признавая собственных грехов, но порицая и осуждая грехи других.

1. Raymond Brown, The Epistles of John (Garden City: Doubleday, 1982) p. 238.